Улей. Книга 2 - "Алекс Д" - Страница 6

Все сказанные им слова, как пули, врезались в ее сердце, застряв там кровоточащими занозами. Ни одна не прошла и мимо. Каждая – четко в цель. Любой снайпер позавидовал бы батлеру в точности и скорости, с которой он выпускает в десятку всю обойму. Он знает, куда бить и делает это с хладнокровной расчетливостью, на которую способны далеко немногие.

Бут – прирождённый манипулятор, способный считывать людей за секунды, забираться в их разум и наводить там свои порядки, а если не получается… Тогда на помощь приходит услужливый Трой с его волшебным чемоданчиком, полным чудесных препаратов, после приема которых пациент скажет и сделает все, что угодно. Она пыталась вбить между ними клин, поселить недоверие, но, увы, Бут не из тех, кто ринется сломя голову спасать принцессу от гадкого извращенца. Он скорее позволит полезному извращенцу немного поиграть с ней, чтобы тот стал еще послушнее.

На самом деле батлеру глубоко плевать на Сэнди, Делию, Науми и других пчелок. Ему абсолютно безразлично, что с ней сделает Мин. Для него важен только результат. Всё остальное – инструменты для его достижения. И она тоже инструмент. Пока от нее есть польза, он продолжит ее использовать, а потом избавится без зазрения совести. Такова его истинная суть, иначе бы он тут не выжил.

– Не хочу ничего знать, – сотрясаясь от омерзения, сипло шепчет пчелка. Ледяной озноб, тошнота, неприятие, отвращение – на Каю обрушивается целый спектр выворачивающих наизнанку эмоций, которые не остановить, не вытащить из сердца. Боже, как же она устала сражаться в одиночку, полагаясь только на себя и капельку везения.

– Не хочешь? – возвышаясь над ней, металлическим тоном спрашивает Бут. – Понимаю. Так проще – не знать, не слышать, спрятаться в своей скорлупе. Но, как думаешь, где окажешься ты, когда Мин насытится кровавыми играми и захочет чего-нибудь погорячей?

– Мне нужно умыться, – сдавленно выдыхает Кая, бросив на батлера умоляющий взгляд. – Пожалуйста, дай мне пятнадцать минут.

Смерив девушку мрачным взглядом, Бут нехотя отступает в сторону, позволяя пчелке сбежать в ванную комнату. Он выжидает ровно десять минут, все это время простояв в застывшей позе, а потом резко разворачивается и идет следом.

Глава 4

Настоящее время

Ей снова сняться ангелы. Красивые, гибкие, и безжалостные. Они беспечно кружат по саду, сливаясь в дьявольской пляске. Смеются и танцуют, размахивая белыми крыльями и заливая черное нутро дорогим зельем. На их ноздрях белая пыльца, на губах пурпурная крошка, в расширенных зрачках вся грязь и мерзость этого мира. Сбившись в порочный круг, они обступают обездвиженную жертву и тянут к ней свои белые руки. Сегодня она их главное угощение…

– Мама, – одними губами шепчет Кая, отступая назад. – Мамочка… – соленые слезы выжигают веки. – Не трогайте, отпустите…

Тяжелая ладонь опускается на ее плечо, разворачивая на сто восемьдесят градусов.

– Помоги, моей маме, – она смотрит с мольбой в знакомые прозрачно-голубые глаза. Опустившись на корточки, он медленно подносит палец к губам и тихо шепчет:

– Шшш, никто не должен нас увидеть…

– Почему? Они обижают мою маму.

– Не бойся. С твоей мамой все будет в порядке. Это такая игра, в которую не берут маленьких девочек.

– А ты почему не играешь с ними?

– Ты ошибаешься, Диана. Я тоже играю.

– А какие правила у этой игры?

– Никаких правил нет.

– Тогда это очень скучная игра, – недоверчиво морщится она.

– Ошибаешься. Без правил всегда интереснее, – он ласково гладит ее по щеке, заставляя просиять доверчивой улыбкой.

– А ты не хочешь поиграешь со мной?

– Когда-нибудь мы обязательно поиграем, – ослепительно улыбнувшись, он подхватывает ее на руки и стремительно уносит из ужасного сада с беснующимися ангелами.

– У тебя тоже есть крылья, – зачарованно шепчет она, обняв его за шею, и протянув руку с детским бесстрашием трогает маленькими пальчиками черные перья.»

Открыв глаза, Кая какое-то время блуждает между жутким кошмаром и не менее чудовищной реальностью. Она спала недолго, но ее мышцы успели одеревенеть от пребывания в неудобной позе. Вонь вызывает тошноту, притупляя чувство голода, мочевой пузырь переполнен, а голова лежит на чем-то жестком и источающем жуткий смрад.

Вспомнив, кто она и где находится, Кая резко приподнимает голову и начинает дышать, только отыскав взглядом силуэт матери. Анна сидит к ней спиной на прикрученном к полу стуле возле неподъёмного металлического стола и что-то перебирает изуродованными артритом пальцами.

Встав с жесткой узкой койки, Кая на негнущихся ногах подходит к матери, попутно засовывая озябшие руки в рукава пиджака, и заглядывает ей через плечо. На столешнице рассыпаны сотни одинаковых шестиугольников из желтого золота, и женщина усердно соединяет их словно паззл, составляя один к другому ровными гранями.

– Мам, зачем ты это делаешь? – дрогнувшим голосом спрашивает Кая, накрыв морщинистую кисть своей ладонью. – Прошу, прекрати. Поговори со мной. Мне нужно понять, что происходит.

– Ты знаешь сколько всего можно собрать из правильных шестиугольников? Это очень увлекательно. Тебе стоит попробовать, – не отрываясь от своего занятия, произносит она безжизненным голосом.

– Я не хочу, мам, – опустившись перед матерью на корточки, Кая отчаянно заглядывает в лишенное эмоций лицо. – Пожалуйста, скажи мне, что с тобой случилось?

– Тут все равно нет другого способа скоротать время, – недовольно поджав губы, отзывается седая, изможденная, больная женщина, так мучительно похожая и не похожая на ее мать.

У Каи сжимается сердце, едкие слезы ослепляют глаза. Разительные перемены, произошедшие с ее матерью, выворачивают душу, заставляя гореть от ненависти ко всем виновным и причастным. От Анны Гейден ничего не осталось. Только высохшая оболочка, разрушенный разум и лихорадочный блеск в полубезумных глазах.

Когда Кая видела свою мать последний раз, она светилась счастьем и красотой. На момент трагедии ей было всего сорок три года. Молодая цветущая женщина, жена успешного политика, воспитывающая пасынка и очаровательную юную дочь. Она никогда никому не причиняла зла, вкладывала огромные средства в благотворительные проекты, наполняла дом уютом и жила в тени своего мужа, скрываясь от камер вездесущих журналистов. Отец боготворил и оберегал ее, использовал все свои привилегии и связи, чтобы защищать от внешнего мира, которого его жена так боялась. Но даже у Виктора Гейдена – человека, занимающего высокое положения в обществе, оказалось недостаточно сил, средств и влияния, чтобы уберечь самое дорогое, что у него было – любимую женщину и детей.

Теперь Кая точно знает, кому выставить счет за их разрушенные судьбы, за потерянные годы и отнятые жизни, но ей до сих пор неизвестна причина.

За что?

Почему ее семью выбрал Улей, чтобы сыграть в дьявольскую игру?

И каким будет их следующий ход?

– Я несколько месяцев подряд пыталась составить сферу, но так ничего и не вышло. Углы, слишком много углов… – прошелестел в повисшей тишине отрешенный голос. – Может быть, у тебя получится?

– Мам, прекрати, – сорвавшись, Кая одним движением смахивает со стола дурацкие соты, и они с грохотом разлетаются по полу. – Посмотри на меня! – выпрямившись в полный рост, она пытается достучаться до спрятавшейся в кокон отрицания матери. – Если ты не заговоришь, мы никогда отсюда не выберемся!

– Как можно быть такой глупой, Кая? – вскочив, женщина устремляет на нее взбешенный взгляд. – Ты все испортила! Ты снова все испортила!

– Мам, умоляю… – задрожав, Кая хватает мать за руки и прижимает ее морщинистые ладони к своим щекам. – Это я. Каталея. Ты меня узнаешь?

– Конечно, я тебя узнаю, – смягчавшись, кивает женщина, злость медленно исчезает из выцветших глаз. – Ты моя дочь, а это наш с тобой дом.