Дело о бобрах-чернокнижниках (СИ) - Васильев Владимир Анатольевич - Страница 18

Я с удовлетворением отметил, что среди встречающих нет ни одной дворянки, так что особо кланяться не требовалось.

— Приветствую вас, — важно произнесла немолодая элинга в длинном балахоне, похоже жрица этого самого полубога. — Первым делом вам надо подписать контракты с князем, интересы которого представляет варса Кудисса, — она указала на пожилую даму, за спиной которой помощница держала коробку со свитками.

Дальше нам озвучили варианты службы, про которые раньше рассказывала служанка бога.

— Я выбираю службу в городской страже, — твердо произнес я, вызвав явную радость на лице одной немолодой тетки в высоком шлеме, бронированной куртке и с протазаном в руке.

Трое бандитиков выбрали работу в борделе, в свою очередь вызвав оживленные шепотки среди всех встречающих, а вот последний вдруг пожелал служить в гвардии, одаренный за это возмущенными взглядами и даже тихими проклятьями от своих теперь уже бывших товарищей.

Его забрал единственный в храме мужчина-элинг, которого я сразу и не разглядел. Тот был в стальной кирасе и с алебардой в руках. Впрочем, смотрелся он совсем не внушительно, из-за довольно низкого роста и общей тщедушности.

А самое веселое началось чуть позже, когда вся толпа вышла под ослепительные лучи предзакатного Солино и троим проститутам объяснили, что им надо кланяться всем важным персонам, а уж дворянкам так вообще в пояс.

— Если не будете, то вон, — ехидно сказала их пожилая сутенерша, выслушав возмущенные вопли, и показала на деревянное возвышение в середине площади. — Порка кнутом вам вряд ли понравится.

Я только мысленно пожал плечами. Законы княжества почитать никто из них так и не удосужился, так что будут изучать на собственных спинах. А вот стражник никому кланяться не должен, если он в форме и с гербом на внушительной шейной цепи. Так что я всегда буду ходить в форме, делов-то.

Глава 9

Воспоминания о первых днях жизни в этом мире закончились, как обычно, ясным образом Аристы, который предстал перед моими прикрытыми глазами. Уж не знаю почему, но эта наглая демоница постоянно мне снилась. Не сказать, что я так уж сильно хотел ее увидеть, но что-то нас связало, и я подозреваю, что это сказывается соприкосновение аур при переносе с Земли.

Я вздохнул и слегка приоткрыл глаза, так что со стороны должно казаться, что я продолжаю дремать после сытного завтрака. Я и правда почти уснул, отдыхая после длинного перехода в эту глухомань. Но вот теперь сон как рукой сняло, а точнее взглядом той самой дворянки. Каким-то злым и внимательным.

Демоница уже закончила завтрак и сейчас внимательно изучала меня, о чем-то напряженно думая. Странно. Мы раньше вряд ли встречались, разве что она могла меня видеть в городе. А чем тогда вызвано такое повышенное внимание? На интерес к редкому и экзотическому мужчине это не походило ни капельки, а уж в этом я за три месяца научился разбираться.

Интерес походил больше на оценку врага, ну или как минимум противника. И когда это и чем я задел ее интересы?

Вариант в голове пока возник только один — интерес к дознавателю, который явился на территорию этой дамочки, скорее всего местной владетельницы, если не этой деревни, то какой-то местности поблизости, так как по поведению гнома я заключил, что тот прекрасно знал, кто осчастливил своим появлением трактир.

Я дождался, когда дворянка насмотрелась и принялся колдовать, стараясь сделать это как можно незаметнее. И не просто рассмотрел ауры владетельницы и обеих ее служанок, а еще достал из сумки аккуратно нарезанные кусочки веток и попытался записать слепки аур на них.

«Не знаю, чем я ее заинтересовал,» — размышлял я. — «Но такой интерес к дознавателю как минимум переводит ее со служанками в первых подозреваемых».

Впрочем, ничего у меня не получилось. А на что я рассчитывал? Это заклинание работало на расстоянии не более двух метров, а лучше поближе. Но не буду же я так явно показывать, что заподозрил местную владетельницу. Да и интерес ее может быть вызван совсем не тем, что я расследую убийство почитаемого дерева. Мало ли какие махинации она здесь проворачивает? Вот и не хочет чтобы кто-то с полномочиями ходил и совал повсюду свой нос.

Тут резкий шум и ругань с улицы стали хорошим поводом изобразить, что я проснулся. А взглянув в окно увидел важную старуху с пожелтевшими рогами, которая собиралась отпирать замок на дверях ратуши, так что я быстро расплатился и вышел в светлую прохладную ночь. Но сначала с удивлением рассмотрел причину шума, который создавала толпа демониц, распределявшихся на несколько повозок, груженых мешками и бочонками. И совсем не чтобы ехать, а как раз наоборот. Рогатые дамочки выстраивались около длинной оглобли с набитыми поперек планками. Нетрудно было сообразить, что это отправлялся обоз с продуктами в столицу, и за неимением тягловой скотины ее роль выполняли крестьянки и мелкие ремесленницы, назначаемые местной властью. Эта самая власть вволю поучаствовала в наведении порядка в обозе пронзительными воплями и зашла все-таки в красное здание деревенской власти. Я шагнул следом, представился и не разводя политесов спросил:

— А что за беда с этим деревом, варса Шагана? Не слышал, чтобы самовольный лесоповал стал серьезным преступлением.

— Э… вар триар, — замялась староста, но изображать пострадавшие религиозные чувства не стала. — На самом деле не такая и беда для всех, кроме друидов. Но эти древопоклонники имеют влияние при дворе, так что вас и потревожили, хотя дело мы уже раскрыли сами. Действительно, преступление не такое уж и тяжкое, даже жаль что этой мерзавке дадут от силы года три каторги.

— Кстати, о мерзавках, — усмехнулся я. — А какие у вас есть доказательства ее вины?

— Как это какие? — зло зыркнула на меня староста. — Она отвратительная гадина и ведьма, и только у нее есть бобры, которые могли свалить целый мэллорн за короткое время.

Я только покачал головой. Ну да. Здесь скорее какие-то личные счеты или общая нелюбовь более-менее сплоченного общества к отдельному члену.

— Хочу вам официально заявить, варса Шагана, — строго произнес я, — что я поищу доказательства вины этой дамы. Но если не найду, то в город отведу ее только с указанием, что по вашему настоянию. А на суде ее допросят, и потом сильная магичка с заклинанием правды спросит подозреваемую, правду ли она говорила, и если выяснится, что она невиновна, то к вам возникнут огромные вопросы, вплоть до той же каторги.

На самом деле я блефовал. Заклинание правдовидения и вправду было, но читать его могли только самые сильные маги, да и то раз в несколько дней. И работало оно кое-как. Хорошо против простых жителей со слабым мозгом и минимальной подготовкой к магическим допросам, и из рук вон плохо против хитрецов. Но по крайней мере, огульно обвиненный крестьянин или крестьянка могли потребовать такого допроса, и в случае успеха добиться оправдания. Зато в случае подтверждения даже не обвинений, а просто лжи обвиняемого, пусть и в чем-то другом, был риск получить куда более тяжелое наказание.

Впрочем, и обычный судья вряд ли бы принял такие доказательства, как возможность совершить преступление. Но тут было несколько нюансов. Во-первых, личная антипатия судьи могла запросто вылиться в обвинительный приговор. Во-вторых, судью могли попросить. Ну а в-третьих, еще до суда обвиняемых могли допросить «с пристрастием», как минимум здорово отходить кнутом. И тут уже можно было получить любые признания.

Но именно осознание того, что мои выводы, как дознавателя, могут окончиться для невиновного огромными неприятностями и подвигало меня руководствоваться принципом «лучше я упущу виноватого, чем обвиню невиновного». Причем, никакого опасения, что ко мне могут быть претензии за необоснованные обвинения, у меня не было, так как правосудие здесь было такое… с сильным уклоном в принцип «невиновных нет, есть только не пойманные». Скорее наоборот, у меня будут неприятности, если я окажусь слишком мягким. Но этого я не боюсь. Ну разжалуют в рядовые стражники — так даже лучше будет. Отслужу свой срок спокойнее.