Контрразведка. ФСБ против ведущих разведок мира - Елизаров Анатолий - Страница 18

Через два месяца агента вычислили. Контрразведка к этому моменту уже располагала неоспоримыми доказательствами его разведывательной деятельности. Например, библиотечным формуляром из закрытого книгохранилища со следами приписок и подчисток. Сотрудникам группы «Альфа» было поручено провести захват агента ЦРУ в Москве. Операция прошла недалеко от станции метро «Пионерская», возле телефонной будки — места конспиративной встречи русского с американцем-связником.

Задержали агентов без особых проблем. У второго секретаря посольства США Пола Стомбауха и сотрудника секретного московского НИИ радиостроения Адольфа Толкачева при себе находились все предметы, уличающие их в противозаконной деятельности.

А. Толкачев оказался инициативником.

Жил Толкачев недалеко от посольства и однажды, прогуливаясь, поступил согласно намеченному плану. В письме предлагал снабжать американцев российскими оборонными секретами. К его разочарованию, на связь никто не вышел. Адольф Георгиевич вновь повторил свой опыт и опять неудачно.

Мотивы Толкачева, по его же личному признанию, имели чисто меркантильную подоплеку — ему хотелось заиметь очень много денег. С третьего письма с секретной информацией, которое в ЦРУ оценили по достоинству, и началась работа Толкачева на иностранную разведку. С ним вышли на связь и предложили забрать подготовленный для него контейнер.

По существу переданных американцам сведений Толкачев на допросе показал:

За все это агент получил 789 500 рублей.

Американцы звали его «дорогим другом». Когда Толкачев почувствовал угрозу возможного провала, в ЦРУ приняли решение нелегально вывезти его из СССР. Но он почему-то отказался эмигрировать и перед самым арестом сжег 300 тысяч тогда еще не «деревянных» рублей. На суде Толкачев вместо последнего слова зачитал сорокаминутный доклад, который был посвящен недостаткам режима секретности в его НИИ и в других закрытых учреждениях.

Эпитета «дорогой друг» удостаиваются и другие ценные для ЦРУ кадры. Если Толкачева к сотрудничеству с иностранной разведкой подвигло желание обогатиться, Лещенко — молодость и неопытность, то Моисея Финкеля — стремление эмигрировать из РФ.

В начале 90-х годов его сын выехал на постоянное место жительства в Израиль. Туда же потянулись другие родственники, друзья, знакомые. Тогда и старший научный сотрудник петербургского военно-морского НИИ М. Финкель засобирался в дорогу. Вначале решил эмигрировать к сыну в Израиль и послал ему письмо с просьбой подыскать работу по специальности. Потом он написал письмо с такой же просьбой своим знакомым, недавно выехавшим в Штаты. Как стало ясно позже, знакомые тесно сотрудничали с американской разведкой. Они прислали ответ, в котором намекали, что за приличное вознаграждение и помощь при оформлении выезда на постоянное место жительства в США ему будет предложено сотрудничество с определенными структурами.

Финкель принял решение в сентябре 1993 года. Вместе с женой и матерью он выехал из Петербурга в Москву, чтобы посетить посольство США. Там его уже ждали. Консульский служащий (сотрудник ЦРУ), провел его в комнату, защищенную от прослушивания. Здесь он продемонстрировал петербуржцу письмо от знакомых в Америке и сразу предложил стать агентом Центрального разведывательного управления. На все вопросы разведчика о специфике своей работы, о перспективных разработках института Финкель дал исчерпывающие ответы и даже раскрыл шифры научно-исследовательских работ. Расстались они вполне довольные друг другом.

Разведчик приобрел ценного агента и в качестве закрепления вербовки пообещал ему от имени ЦРУ положительное решение вопроса о предоставлении статуса беженца, даже несмотря на то, что у Финкеля не было пяти обязательно требуемых в таких случаях документов.

Агент получил задание продолжить сбор секретных данных, были также обговорены способы осуществления связи с американской разведкой. В марте 1994 года он выехал в Бельгию для встречи со связником. Встретил его тот же человек, с которым он вел переговоры в посольстве. Разведчик специально вылетел из Москвы в Штаты, а потом в Европу для проведения спецоперации. Его подопечный не имел при себе никаких компрометирующих документов, но о своем НИИ надиктовал на магнитофон много интересного — оно специализируется на разработке акустических систем для атомных подводных лодок.

«Хэл Рубинштейн», под таким псевдонимом значился теперь в картотеке ЦРУ петербуржец, оценил свое согласие на сотрудничество в 15 тысяч долларов. Эти условия были тут же приняты без всяких оговорок, настолько ценными оказались сведения, предоставленные им ЦРУ. После первой встречи с интервалом в несколько дней состоялась вторая. Финкель подписал вербовочное свидетельство, получил инструкции о способах связи и 1700 долларов за конкретные результаты.

В конце марта американский агент возвратился в Россию. А 12 апреля неожиданно пришел к институтскому особисту из военной контрразведки и сообщил, что в Бельгии его пытались завербовать. При этом он не сообщил однако о том, что у него налажены агентурные контакты с ЦРУ, что он собирал и выдавал американцам совершенно секретные сведения по военно-морской тематике.