Наша вина - Ron Mercedes - Страница 77

— Я хочу это сделать, —серьезно заявил он. Я не собиралась спорить из-за этого, поэтому попросила его заехать за мной в семь.

Когда он высадил меня у кампуса, он хотел поцеловать меня в губы, но я рефлекторно повернула лицо, и его губы нежно коснулись моей щеки. Я вышла, прежде чем он успел что-либо сказать. Мне все еще было трудно вести себя так, как будто ничего не произошло в прошлом, и я хотела действовать медленно. Если я что-то знала о поцелуях Николаса Лейстера, так это то, что они могут вызывать привыкание… и я не была за зависимости такого рода.

Было странно вернуться в привычное русло. Казалось, никто ничего не заметил, и вскоре я смогла вести себя так, как будто на самом деле все осталось по-прежнему. Это было похоже обычную, тихую, спокойную жизнь. Я поболтала со своими одноклассниками, объяснила учителям, что заболела, а когда пришла на работу, почти не помнила, что беременна. Компания была небольшой, и я убедился, что моя роль там будет почти идентична той, которую я выполнял в LRB; кроме того, люди оказались очаровательными.

Мне нравилось снова чувствовать себя самим собой, просто Ноа, а не Киндер-Яйцом, готовящим сюрприз.

На выходе я обнаружила, что очень устала, и это чувство я заметила только сейчас, когда меня больше не было весь день в постели; мои силы, казалось, уменьшились вдвое, так что, когда я увидела Ника, ожидающего меня, я была благодарна, что мне не пришлось самой садиться в машину и ехать домой.

— Как прошло твое возвращение? —спросил он меня уже в машине.

—Очень волнующе. Никто ничего не заметил.

—Хорошо, —я казалась слишком довольной этим фактом, но проигнорировала нахмуренный взгляд Ника.

Наступила тишина, и через несколько минут Ник нарушил ее, чтобы сказать мне что-то, что мгновенно привело меня в напряжение.

—Я собираюсь покинуть Нью-Йорк, продам квартиру и перееду сюда с тобой.

—Что? Что? — переспросила я, недоверчиво глядя на него. У Николаса была там его жизнь, его работа, его будущее, все. .

—Тебе это не нравится? — совершенно потерянно спросил он меня, протягивая руку, чтобы взять меня за подбородок и посмотреть на меня.

Я повернула лицо, чтобы он отпустил меня.

—Тебе не следует принимать это решение так быстро. Ты думаешь, что все решено, что мы можем быть вместе, как ни в чем не бывало, но реальность такова, что в прошлый раз мы разорвали друг друга на части. Что заставляет нас думать, что теперь мы готовы начать с нуля?

— У нас будет сын, Ноа, — ответил он, подражая моему тону.

—Это еще не достаточная причина, чтобы ты изменил свою жизнь так круто. Ты все усложняешь, и я не хочу так решать наши проблемы.

Николас покачал головой и сквозь зубы выругался.

— Я готов попробовать еще раз, я знаю, что это сработает.… Я не знаю, какого черта ты от меня хочешь, я думал, ты будешь рада, я делаю все, что должен.

—Точно, ты сам это сказал: ты делаешь все, что должен, а не то что хочешь.

—Я хочу быть с тобой, — в ярости повторил он.

Я отрицательно покачала головой. Мы уже подъехали к моей квартире.

—Ну, я думаю, что это неправда, я думаю, что ты делаешь это, потому что это правильно.

Я вышла из машины, намереваясь войти в свою квартиру, но Николас остановил меня.

—Зачем ты все усложняешь? У нас будет ребенок, у нас наконец-то появится причина вернуть все, и вместо того, чтобы принять это, ты.. .

— Я умоляла тебя вернуться ко мне, а ты сказал нет, — отрезала я. —Я рада слышать, что у нашего ребенка будем мы оба, и я уверена, что ты будешь лучшим отцом в мире, но сейчас это все, кем ты собираешься быть, Николас.

— Ты прекрасно знаешь, что я не приму того, что ты говоришь.

Я посмотрела ему в глаза и поняла, что его слова были правдой. Но я делала это для него, он никогда не был полностью счастлив рядом со мной, мы причинили друг другу много вреда. Я не хотела снова начинать токсичные отношения только на том основании, что мы собираемся стать родителями.

—Я просила у тебя время, я сказала тебе, что хочу двигаться медленно, я хочу сосредоточиться на нашем ребенке.… Наше дело может подождать, я не хочу, чтобы ты торопился с принятием решений, о которых ты можете сожалеть всю свою жизнь.

—Черт возьми, Ноа! Почему ты не веришь мне, когда я говорю, что хочу вернуться к тебе?

— Потому что ты еще не сказал мне «Я люблю тебя»! — закричала я, наконец отпустив его.

Между ними воцарилось молчание. Ник посмотрел мне в глаза, и я увидела в его глазах ярость и боль. Он еще не простил меня, еще нет. И он знал это.

—В прошлый раз, когда я сказал тебе, что люблю тебя, ты разбил мне сердце. Я поклялся себе никогда больше не произносить этих слов, но это не значит, что я не хочу провести остаток своей жизни с тобой и этим ребенком.

Я сдержала слезы, как могла, и снова заговорила.

— Это так не работает, Ник, — сказала я. —Возвращайся к работе, возвращайся в Нью-Йорк, потому что пузырь, в котором мы жили последние несколько дней, только что лопнул.

Я не стала ждать, пока он мне ответит. Я вошла в свою квартиру, а он не пошел за мной.

Как бы мне ни было больно отрывать Ника от себя, я знала, что поступаю правильно. Он должен был прояснить, что он думает обо мне, а я должна была подумать, было ли возвращение к нему в интересах нас обоих. Я не хотела, чтобы все закончилось плохо, на самом деле нет, я не хотела создавать ему проблем, но для Николаса было все или ничего, и я не могла сейчас ничего скрывать. Новая я не чувствовала себя в безопасности и тем более, если он не был готов любить меня.

Влечение - это одно, секс - это самое легкое, у нас никогда не было проблем в этом аспекте, сложность заключалась в том, что мы не умели любить друг друга, не умели уважать друг друга и не могли начать все сначала, если Николас боялся снова открыть мне свое сердце.

Несмотря на ссору в тот день, на следующее утро он снова стоял у моей квартиры и ждал меня. В руке он держал два картонных стакана, но серьезно посмотрел на меня, когда я спустилась по ступенькам и подошла к нему.

—Привет, — дружелюбно поприветствовал он меня.

—Привет, — ответила я, беря протянутый мне стакан.

Горячий шоколад… Мой сын собирался пристраститься к сахару.

— Я уезжаю через три часа, я пришел попрощаться.

Как бы я ни просила его уйти, его слова причинили мне боль, как ножевые ранения. Я опустила взгляд, пытаясь скрыть печаль в глазах, но он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

— Я делаю это для тебя, — сказал он, поглаживая мою скулу большим пальцем.—Если я чему-то научился за все это время, проведенное в разлуке, и что в итоге разрушило нас, так это тому, что я не могу заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, или то, к чему ты не готова. —Я сильно прикусила губу. —Так что я собираюсь уехать и буду звонить тебе каждый день. Мы начнем с разговора, мы будем строить планы, ты расскажешь мне о своих проблемах, а я о своих, мы поговорим о том, как мы собираемся воспитывать нашего ребенка, мы придумаем имена, мы поговорим о будущем, потому что, Ноа, я люблю тебя, я люблю тебя, и я буду любить тебя всю жизнь. —Мое сердце на несколько мгновений остановилось, не поверив тому, что я услышала. —Если я не говорил тебе этого раньше, то это потому, что я считаю, что любовь нельзя выразить словами, я верил, что всего, что я был готов сделать, будет достаточно, и на самом деле в глубине души ты знаешь, что это так, но ты до смерти боишься впустить меня снова. Я понимаю. Вот почему я ухожу. Я буду здесь для осмотра у врача и вернусь, когда тебе это понадобится. Давай не будем торопиться в следующие несколько месяцев, но, Ноа, я собираюсь стать частью жизни нашего ребенка. Я возвращаюсь в Нью-Йорк, чтобы все привести в порядок, и следующим шагом будет снова переехать в Лос-Анджелес. Ты меня поняла?

Я потеряла дар речи.

Ник взял у меня из рук картонный стаканчик и поставил его рядом со своим на крыше машины. Затем он притянул меня к себе и заключил в свои объятия. Я чувствовала его губы на своей макушке и бешеное биение его сердца.