Наша вина - Ron Mercedes - Страница 58

Потому что это должно было стать моим секретом. . и ни для кого другого.

Когда я вернулась домой, у меня не было другого выбора, кроме как дойти пешком до гостевой комнаты.

Я делала каждый шаг со страхом, чтобы не навредить плоду. Наконец я добралась до кровати, забралась в нее и смогла вздохнуть спокойно.

Лион приедет не раньше, чем через три дня, так что пока нам с Дженной придется справляться самим. Моя подруга, казалось, прикусывала язык каждый раз, когда приходила ко мне или спрашивала, нужно ли мне что-нибудь.

Первые несколько дней мы почти не поднимали эту тему, я больше не заговаривала о причине, по которой я была прикована к постели, и Дженна уважала мое молчание, даже если знала, что не говорить об этом стоило ей жизни.

Хотя первые несколько дней я категорически отрицала это, я делала все, что мне велел врач, принимала лекарства и старалась не испытывать стресса; я также много спала и пила много жидкости. Те моменты, когда Дженна оставляла меня в покое, были единственными, когда я посвящала себя тому, чтобы позволить своему разуму попытаться найти решение. Я бы солгала, если бы сказала, что не думала об аборте, я солгала бы, если бы сказала, что не думала о самом простом варианте, о варианте, который позволил бы мне продолжать жить так, как я живу до сих пор, о варианте, который избавил бы меня от необходимости снова видеться с Ником и признаться ему в том, что мы сделали, но просто представить себе это было невозможно… представляя, что причиняю вред своему сыну. .

Я была не в состоянии выбрать этот путь. Все мои идеалы рухнули, все, что я считала понимание, верой или поддержкой, утратило смысл в тот самый момент, когда я увидела изображение плода на этом экране. То, что я до сих пор не называла его «мой малыш», было мелочью, но мы уже добились прогресса.

Сначала я посвятила себя тому, чтобы вернуться в прошлое, в момент зачатия и в тот момент, когда я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Я обвиняла Ника в своей печали, в своей злобе, в своей ярости. . и теперь я тоже могла винить его об этом. Он не простил мне того, что я сделала, но я собиралась помнить тот момент, когда он решил отказаться от презерватива каждый день своей проклятой жизни.

После этого этапа последовала фаза «все, что я не смогу делать с этого момента».

Например, что я собиралась делать с факультетом?

Как мне сказать маме? Та самая мать, которая забеременела от меня в восемнадцать лет и беспрестанно рассказывала мне опротивозачаточных средствах; та же самая мать, которая считала беременность в таком молодом возрасте величайшей ошибкой в своей жизни, ошибкой, вызванной ее безответственностью и глупостью… Имейте в виду, она всегда настаивала на том, что безумно любит меня, потому что одно не имеет ничего общего с другим. Она «запретила» мне даже забеременеть до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять.

«Учись, Ноа, будь лучшей в том, что выберешь, ищи работу и будь независимой; потом, если хочешь, подумай о детях, и если ты сделаешь это после того, как у тебя будет счет в швейцарском банке, тем лучше.»

Очевидно, у меня не было банковского счета в Швейцарии… Ни много ни мало: мой капитал, надеюсь, уменьшился до двух с половиной тысяч долларов.

Потом я подумала о том месте, где собираюсь жить. Чердак, который я только что сняла на год, был не идеальным местом для воспитания ребенка. Боже мой, растить ребенка!

Я собиралась вырастить живое существо! Я! Мне пришлось бы работать как сумасшедшей, если бы я собиралась платить за детские вещи. Однажды, просматривая Интернет, я увидела, что коляска стоит примерно столько… Я едва дотягивала финансово до коляски.…

О какая жалость! Я собиралась пойти к маме, просить денег.

На четвертый день Дженна вошла в мою комнату после того, как Лион согласился с нашей версией люмбаго, и посмотрел на меня так, как будто он слишком много думал о чем-то, пока не пришел к какому-то выводу.

—Ты должна ему сказать, — выпалил он без лишних слов.

Если бы я могла встать, я бы ушела в другую комнату, но, поскольку я не могла, я просто проигнорировала ее и продолжила читать книгу, которую держала в руках.

—Ноа, мы собираемся поговорить об этом или будем продолжать игнорировать то, что ты носишь ребенка в утробе матери?

Я отложила книгу в сторону и пристально посмотрела на нее.

— Здесь не о чем говорить. Я справлюсь с этим.

Дженна горько рассмеялась.

—Ах, да? Как? — спросила она, указывая на меня жестом руки. —Ты даже не можешь пойти в ванную одна.

Я наблюдала, как она высекает искры из глаз.

— Это всего на несколько дней… Через неделю я пойду к врачу, и он скажет мне, что все в порядке; тогда все это безумие закончится, и я смогу жить дальше.

В этом плане было несколько слабых мест, но я не собиралась об этом думать.

—Ты себя слушаешь? — спросила Дженна, повысив голос. —Дальше будет только хуже, ну, не хуже, но, Ноа, тебя начнут замечать! Это уже заметно, если ты присмотритришься.

Мы обе опустили глаза на мой живот. . который едва заметно выпирал.

—Я читала, что были матери, которые скрывали беременность почти до восьмого месяца. . мне придется купить себе свободную и широкую одежду, но это можно сделать. .

Дженна покачала головой и посмотрела в потолок, словно ища там наверху божественные слова, которые должны были меня образумить.

— Я не понимаю. Мы говорим о твоем сыне! Почему ты не хочешь рассказать об этом Нику, почему ?!

Я чувствовал внутри себя тепло, которое не предвещало ничего хорошего - я была ходячей бомбой замедленного действия во всех смыслах этого слова - и я не хотела расплачиваться за это с Дженной. Однако я не могла удержаться от следующих слов, сорвавшихся с моих уст.

—Потому что я умоляла его вернуться ко мне, а он отказался! — я кричала на нее, пытаясь сдержать слезы, —Он сказал, что не сможет простить меня, сказал, что то, что я сделала, положило конец нашим отношениям окончательно, я поставила ему ультиматум, и ему было все равно. Он ушел!

Дженна открыла глаза от удивления, которое через несколько секунд уступило место возмущению:

— Я сказала ему, что люблю его, Дженн, и он не возражал, я попросила его остаться, но он этого не сделал, — продолжила я прерывающимся от слез голосом. —Ты хочешь, чтобы я сейчас пошла и сказала ему, что жду от него ребенка? Для чего? Чтобы привязать его ко мне, даже если он совершенно ясно дал понять, что больше не хочет меня видеть?

— Но я уверена, что как только он узнает о ребенке. . Он захочет позаботиться о нем? Захочет ли он позаботиться обо мне, отвезти меня к себе домой дать мне все, что у него есть, и даже больше? Ты думаешь, я не знаю ответа?

Но я не хочу, чтобы кто-то был рядом со мной из-за обязательств, я не хочу заставлять его прощать меня, и если я расскажу ему о беременности, это именно то, что я собираюсь делать.

Дженна вздохнула, качая головой, но не зная, что сказать.

—Николас любит тебя, — заявила она после минутного молчания. Я знаю, он безумно влюблен в тебя, и я знаю, что, когда он узнает о ребенке, он станет самым счастливым человеком на Земле, Ноа. То, что произошло между вами, было дерьмом, но разве ты не задумывался, что, может быть, этот ребенок - то, что вам обоим было нужно, чтобы отложить в сторону свои разногласия и решить попробовать еще раз?

Я не вижу лучшего мотива.

Я увидел образ, который она хотела создать в моей голове: мы с Ником снова вместе и с прекрасным ребенком, о котором нужно заботиться, оба живем вместе той жизнью, которую я хотела, хотя до рождения ребенка было еще около восьми лет. Это было то, чего я хотела: жизнь с Ником.

Я выпустила воздух, который сдерживала, и покачала головой.

— Я не хочу больше говорить об этом, ни о Нике, ни о ребенке; пожалуйста, по крайней мере, позволь мне закончить с этим, прежде чем ты заставишь меня столкнуться лицом к лицу со всем этим, с ним, с нашим. .