Вредина для мажора (СИ) - Сью Ники - Страница 49

– Пять минут назад, что было? – усмехнулась я, усаживаясь рядом.

– Десять процентов, надо еще девяносто.

– Тогда целуй в щечку, разрешаю, – игриво произнесла, подставляя щеку. Однако Рома вместо этого поцеловал меня в шею, проводя языком вдоль мочки уха. Обхватил ее, медленно посасывая. В животе сладко заныло от его ласк, а по спине прошлась волна жара.

– М-м, – сорвалось с моих губ. Я устыдилась этих звуков, стало неловко. Филатов же положил руку мне на колено, скользя вверх, задевая ткань коротких шортиков.

– Кать, – прошептал Рома на ушко, прикусив мочку. Сколько было нежности в его голосе, сколько трепета. Мурашки пробежались табуном, забирая все противоречия из головы. Я однозначно не отдавала отчет своим действиям. Мне нравилось то, что происходит между нами.

А потом Рома повалил меня на подушку, нависая сверху. Одной рукой он оперся о диван, а другой рисовал узоры на моей ключице. Я выгнулась, расставляя ноги, позволяя ему оказаться как можно ближе к себе. Филатов прокладывал дорожку из поцелуев по моему телу: от шеи, к подбородку, мимолетно к губам. Наши поцелуи перерастали от легких в жаркие, ненасытные. Мы не могли насладиться друг другом.

Рома опустился ниже, начал целовать мою грудь, живот, и даже сквозь тонкую ткань майки я отчетливо чувствовала его горячие губы. И от этого пронзало, словно от разряда электрического тока.

Не знаю, откуда взялась, смелость, силы и воля, но я сама стянула с Фила футболку. Хотелось провести пальчиками по его рельефной груди, коснуться каждого сантиметра неизведанного тела. С моей майкой мы тоже расправились быстро. С одной стороны я смущалась, а с другой, чувствовала эйфорию, и жаждала большего.

Наш миг наполнился бесконечностью. От поцелуев Ромы, казалось, остаются ожоги на коже, заставляя выгибаться, просить продолжения. Он отдалился всего на секунду, прихватив что-то из кармана джинс, которые уже валялись на полу. Затем стянул с себя боксеры, окончательно смутив меня. Робея, теряясь от неопытности, я прикрыла глаза и просто позволила насладиться тем блаженством, что окутывало нас.

А потом меня пронзила острая боль. Я не сдержалась, то ли простонала, то ли взывала. Мы оба на миг замерли. И меня вновь накрыл стыд за свою открытость. Филатов ничего не сказал, но действия его стали более плавными, нежными. Напряжение потихоньку уходило, и сердце наполнилось теплотой, сладостью.

Магия близости продлилась недолго. Кажется, мой парень чувствовал гораздо больше, чем я говорила и показывала ему. Видимо понимал, что мне нужно немного времени. Однако целоваться мы не прекратились. Накрылись пледом, обнялись, и вдруг Рома произнес:

- Как ты, Кать? Сильно больно?

С минуту я молчала. Стыдно говорить о подобном парню. Стыдно даже в глаза ему посмотреть, но при этом, если он спрашивает, значит не все равно. Значит, волнуется. Поэтому нужно ответить честно. Откровенность – первый шаг к доверию.

- Уже нет, - прошептала, уткнувшись носом в его плечо.

- Буду на руках тебя носить, пока не пройдет. Обещаю!

- Я запомню, - улыбнулась, прижимаясь еще ближе. Рома наклонился и вновь прильнул к моим губам с поцелуями.

Это была наша волшебная ночь. Ночь, когда мы стали единым целым: Вселенной, где загорается тысяча звезд.

Утром Филатов носился со мной, в самом деле, как с ребенком. И завтрак в постель притащил – встал раньше, съездил в пекарню за булочками. Хотел даже помочь одеться, но тут я запротестовала. Тем более его эти желания потом свелись бы к чему-то большему, а мне казалось, что надо хотя бы денек повременить.

После завтрака мы пошли гулять, правда, не так активно, как вчера. Рома то и дело переживал, что я плохо себя чувствую, в какой-то момент даже на руки подхватил и нес минут десять до машины. В общем, порыв его нежности невозможно было не оценить. Он походил на принца из волшебной сказки. Только очень заботливого принца.

Домой мы уезжали без особо рвения. Но пообещали друг другу, что обязательно приедем еще. Может в ближайшее время. Потому что здорово расслабляет атмосфера, да и вместе быть подобно чему-то космическому.

В пути я уснула, а когда открыла глаза, мы уже заезжали в город. Рома зевал, периодически качая головой. Устал видимо. Мне стало неудобно. Он за рулем столько часов, а я тут прохлаждаюсь. Захотелось искупить свою вину, поэтому предложила приготовить ужин. Фил согласился моментально. Сразу приободрился, заулыбался.

Мы заехали в магазин, купили разных продуктов. Рома опять набрал иностранную ерунду, поспорил со мной, корча рожицы. Одна бабулька даже окрестила нас молодоженами. Я снова смутилась, а Филатов довольно чмокнул меня в щеку. Кажется, ему все нравилось, и такие оговорочки в наш адрес, в том числе.

Готовить ужин предстояло у Ромы дома. Он даже вызвался помогать. То и дело крутился рядом, не упуская возможности лишний раз обнять, поцеловать, откинуть милую глупую шутку.

– Где мои чипсы?

– Вот, – поставила я перед его носом тарелку с морковкой.

– Это типа правильные чипсы? – усмехнулся он, расхаживая по кухне.

– Это типа чтобы аппетит не перебивать.

– О! Слушай, а она всегда такая сладкая была? – удивился Филатов, закидывая в рот ломтик морковки.

– Не знаю, – пожала плечами, улыбаясь. Мобильный Ромы неожиданно запиликал, оповещая о входящем вызове. За выходные ему ни разу никто не звонил, поэтому я забыла о реальном мире, в котором мы живем. А теперь вот напряглась. Подумала, вдруг это опять Аня.

– Привет, мой несговорчивый друг. Угадай, что я ем? – радостно хвастался Филатов. Я выдохнула с облегчением. Глупость какая-то, переживать из-за подобной ерунды. Может, стоит поговорить с Ромой, поделиться чувствами.

– А ты рисковой. Слышишь, батя ее не нагнет потом тебя? – рассмеялся Фил, усаживаясь на стул. Я закинула макароны в кипящую воду, продолжая стоять спиной.

– Это не чипсы, идиот! Это морковка. Да не шучу. Реальная, оранжевая и очень хрустящая. Ничем я не ударился. При чем тут кролики? Ой, иди… – после опять последовал громкий смех. И без имен я уже знала, что Рома говорит с Никитой. Только с ним он общается так своеобразно. Но в этом однозначно что-то есть, даже мне хочется улыбнуться, когда слышу их.

– Все, отключаюсь. Я устал от тебя. Да! Пока. Не звони мне больше. И номер мой удали, а морковку я тебе почтой пришлю, понял?!

– Вы поругались? – осторожно спросила, когда Филатов отключил вызов.

– Не, – отмахнулся он. – Ник постоянно стебет меня. Ну, ничего, я ему мешок морковки куплю и успокоится этот умник. Так, окей гугл, где продают самую вкусную морковь.

– Рома…

– А что? Полезно же! Кто если не я позаботится о нем? – произнес он тоном старшего брата.

Мы еще долго болтали. В итоге я узнала, что Новиков обожает морковку то ли с детства, то с юности. Вечерами он частенько себе нарезает ее на тарелку. Раньше Рома смеялся с этого и отказывался пробовать сырой овощ. Но сейчас вдруг прозрел и понял – какая вкусная бывает морковь. Я никак не стала комментировать этот момент, молча умильнулась. Какие они все-таки смешные.

Время быстро пролетело. Ночевать домой тем вечером я так и не уехала.

Глава 42

Всю неделю мы с Ромой практически не разлучались, разве что на время учебы и моей работы. Хотя в кофейню Филатов приезжал часто. Выгнать его было порой невозможно. В итоге он даже пристрастился работать там: притащил с собой ноут, разглядывал биржу, попивая то чай, то кофе моего приготовления.

Ночевала я у него не каждый день. И вот в дни отсутствия мы особенно скучали. Утром возле дома Фил стискивал меня в свои объятия, и заявлял – никуда не отпущу.

Аня больше не объявлялась на горизонте. Удивительно, но ее и в универе не было, словно куда-то пропала или уехала. Поэтому вопрос о том вечере, вернее о том, что мне бы не хотелось больше опускать Рому к ней в случае чего, я отложила. Смысл поднимать тему, когда нужды нет. Тем более у нас на улице была сплошная радуга.