Письма Звёздному императору (СИ) - Кириллина Лариса Валентиновна - Страница 20

— Папа, а почему они не летают? — удивилась Ласси.

— У них подрезаны крылья.

— Как это? Крыло ведь целое?

— Внутри крыла есть связки между костями. Сухожилия. Их подрезают, чтобы птицы, содержащиеся не в вольерах, не могли улететь из парка.

— Им больно?

— Не думаю, доченька. Это делается ради их безопасности. За пределами парка — город, сплошные дома, дороги, транспорт, им негде там жить и нечего есть, их могут поймать, обидеть, похитить.

— Как меня, — тотчас вспомнила Ласси утренние отеческие наставления. — Неужели в городе все очень злые?

— Не все, дорогая. Но жителей здесь во много раз больше, чем в Меннаваре. Там тоже есть и хорошие, и не очень хорошие. Если умножить количество тех и других, то получится, что в Уллинофароа пропорции сохранятся.

— Про…порции?

— Соотношение добрых и злых. Оно будет примерно таким же. Только количество обязательно возрастет. В обе стороны. Поняла?

— Не совсем.

Лаон взялся объяснять ей пропорции на примере разноцветных камешков гравия с парковой дорожки. Это Ласси мгновенно усвоила.

— Ну, теперь во дворец? — предложил он.

— Папа, я…

— Устала?

— Нет. Захотела пипи. Можно в кустик?

— Нельзя. Это же Императорский парк. Пойдем, как раз за теми кустами — кафе, там можно и перекусить, и сделать, что тебе надо.

С ребенком такое будет случаться постоянно, — подумал Лаон. Перед выходом из квартиры он посоветовал ей еще раз посетить колло, а она отказалась. Теперь задачу нужно решить поскорее, иначе вдруг не дотерпит.

Кафе преднамеренно строили так, чтобы оно не выделялось среди пышной растительности и декоративных скал возле круглого прудика с очередным фонтаном.

Они заняли столик у самой воды, и Ласси зачарованно наблюдала за медлительными движениями разноцветных сельми. Угощение в кафе предлагалось самое легкое. Ягодное желе, мороженое, печенье, крендельцы — и сладкие, и соленые, фруктовые и овощные соки, вода.

— Что ты хочешь, Ласси?

— А «мо-ро-же-но-е» — это как?

— Очень вкусное сладкое лакомство.

— Да! И еще кренделец! И сок из гайяса! Ой, только если не дорого.

Лаон заверил ее, что такую роскошь они себе могут позволить. Подкрепиться стоило, ведь дворец огромен. Хватит ли у маленькой девочки сил осмотреть весь музей? Она уже и так переполнена впечатлениями.

— Может быть, на сегодня достаточно? — спросил он.

— А как же дворец Императора? Папа, ты обещал!

— Хорошо, пойдем, дорогая.

К счастью, очередь на получение бесплатных жетонов оказалась недлинной. Экскурсанты обычно посещают дворец с утра, а потом отдыхают в парке. Редко кто делает наоборот.

Размеры Императорского дворца привели малышку в полнейшее изумление. Архитектура — тем более. В Меннаваре и Меннао тоже имелись здания, построенные по исконно уйлоанским канонам, согласно которым надлежало избегать откровенно кубических форм, вуалируя плоскости изящными искривлениями или прихотливым декором. Но Ласси ничего такого не видела: в Меннаваре она не была дальше набережной, а в Меннао — лишь проездом к вокзалу. Домик на маяке был обычным, простым, без изысков.

От услуг дежурного экскурсовода они отказались. Лаон, как лектор Императорского университета, имел право сам проводить экскурсии для студентов или родственников — без платного вознаграждения.

Когда они медленно поднялись по широкой лестнице и вошли в парадный зал, Ласси сперва потеряла дар речи, потрясенно разглядывая изгибы сводов, поддерживаемых витыми колоннами со свисающими гирляндами незнакомых растений.

— Это тоже… ар-хи-тек-тура? — изумленно спросила она.

— Да, моя умница. Но, поскольку мы внутри, а не снаружи, у этой архитектуры немного другое название: интерьер.

Отец подвел ее к монументальному очагу, построенному из узорчатого полудрагоценного камня с инкрустациями благородных металлов. Приближаться к святыне вплотную строго-настрого запрещалось. Барьером служила изысканная узорчатая решетка с императорскими вензелями.

— Это, детонька, наш Всеобщий Очаг, — сообщил он ей полушепотом. — Здесь хранится частица Уйлоа.

— А огонь почему не горит?

— Он зажигается лишь главным иерофантом по великим праздникам. В остальное время Всеобщий Очаг мирно спит и вбирает в себя наше благоговение.

— Что?..

— Любовь, уважение, благодарность за всё, что приносит нам жизнь и дарует Империя.

— А этот… фант… он тут за хозяина?

— Нет, Ласси. Иерофант — тот, что вправе совершать церемонию у очага. Верховным иерофантом империи всегда был сам Император. Считалось, что он собирает в душе свет и жар звезды Ассоан, а потом отдает его по частицам всем уйлоанцам. Поскольку сам Император не мог присутствовать повсеместно, он посвящал в иерофанты и членов своей семьи, и тех, кого считал достойным подобной чести. Среди предков нынешнего иерофанта, господина профессора Ойоная, был такой посвященный. Поэтому он унаследовал эту высокую должность.

— Ты тоже мог бы стать ирофантом?

— Вряд ли, детонька. Мы незнатного рода. Я — первый в семье, кто сумел получить ученую степень, и то пока не самую высшую.

— Если бы Звездный император знал, какой ты хороший и умный, он сделал бы тебя кем угодно!

Лаон нежно обнял ее. Девочка продолжала расспросы:

— А если Звездный император получит наши письма и прилетит сюда, он будет здесь жить?

— Да, наверное. Ведь дворец по закону — его.

— И где он будет готовить еду? Где обедать? Где спать?

— Пойдем, покажу.

На следующий ярус можно было подняться либо по двум симметричным лестницам, либо на лифте, скрытым за очагом. Ласси сама устремилась к лестнице, ведшей в парадные комнаты императора.

— Здесь Его величество принимал почтенных гостей. Встречался со своими министрами, знатнейшими родственниками, выдающимися учеными. Это малый зал, тут дверь в кабинет, а там — столовая. Еда готовилась на отдельной кухне и доставлялась сюда при помощи отдельного лифта.

— А дальше что? Спальня и колло?

— Нет, поскольку Император здесь сейчас не живет, дальше расположены административные помещения. Вход туда запрещен. Дверь закрыта на электронный замок. Примерно то же самое — с другой стороны, где парадные комнаты императрицы.

Они перешли в противоположные покои, оформленные в более женственном стиле: тона — золотистые и розоватые, портьеры с фестонами, вазы украшены изображениями листьев и птиц, светильники в виде изящно склонившихся цветов.

— У императрицы собирались благородные дамы, ее родственницы и подруги, пока их отцы, супруги и братья обсуждали государственные дела с императором.

— А разве дамам было не интересно послушать, о чем они говорят?

— Им потом сообщали самое главное, — дипломатично ответил Лаон. — Считалось, что даме неприлично участвовать в спорах, где могут прозвучать не совсем подобающие выражения.

— «Йоннайо»?

— Вроде этого. И вообще дамы обычно не разбираются в том, что кажется важным мужчинам. Управление государством, подсчеты расходов, наука, война…

— Война? Это что?

— Хуже войны ничего не бывает, дитя мое. Разве только космическая катастрофа. Вроде гибели звезды Ассоан. Война случается, когда вроде бы разумные существа начинают вдруг убивать друг друга из-за каких-то придуманных ссор.

— Так они же преступники, нет?

— По теперешним нашим законам, конечно. Межгалактический альянс запрещает своим участникам воевать. Все споры должны решаться переговорами. Если не получается у самих поссорившихся, то зовут на помощь переговорщиков от Альянса.

— А у нас тут такое случиться не может?

— Нет, Ласси. У Лиенны нет никаких враждебных соседей. А между собою — с чего бы нам воевать? Мы все уйлоанцы, все — граждане возрожденной Империи, все делаем единое и великое дело. Войны — воспоминание о далеком прошлом.

— Хорошо. Иначе вышло бы, что мы хуже птиц или рыб. Те, конечно, едят друг друга, но не убивают за просто так.

К философской беседе отца и дочери начали прислушиваться другие посетители императорской резиденции. Лаон опомнился и предложил: