Ледяной круг (Львиный Зев) - Елисеева Ольга Игоревна - Страница 33

Арвен поднял брови. Как она догадалась? Впрочем, все равно. Во всяком случае, со стратегическим мышлением у нее все в порядке.

— И по этим причинам я вынужден… Слышишь? Вынужден, — с расстановкой сказал король, — взять тебя с собой.

«Если мы едем в Орней, то это я беру тебя с собой», — подумала принцесса, но ничего не стала говорить вслух.

— А кто тебе вчера мешал сказать то же самое? — осведомилась она, снимая уздечку с лошади и вешая ее обратно на гвоздь.

— Вчера у меня весь день болела голова, — буркнул Львиный Зев. — Идем, — он подтолкнул Астин к двери. — Можно досмотреть пару снов, пока не спадет сырость. — И еще… — Арвен помедлил. — Раз уж мы решили ехать вместе. Я в конце концов живой человек и мне тяжело…

Принцесса замерла, глядя на него.

— Подожди, — она отпустила руку спутника. — Арвен, ты что, еще не понял? Это я убила Вальдреда.

В общем и целом норлунг догадывался. Он не понимал другого: почему случившееся должно было стать барьером в его отношениях с Астин.

— Но ведь вчера ты сама пришла ко мне, — сказал король, беря девушку за подбородок.

— Вчера у меня были причины, — принцесса отвела его руку. — Сегодня их нет. Арвен, пожалуйста. — Астин заглянула ему в лицо. — Если тебе так нужно, — ее голос упал, — я сделаю то, что ты хочешь.

— Мне ничего не нужно через силу, — Львиный Зев тряхнул головой. — Успокойся, и идем.

Астин выскользнула в дверь впереди него.

«Надо же было этой сволочи так напугать ее! — думал король, выходя из сарая. — Мало мне своих неприятностей, я еще должен бороться с бабьими страхами!»

Держась рукой за все еще болевший живот, Озарик вышла из хижины. Чтобы вымыть малыша, ей нужна была вода из бочки. Пыль на дороге, по которой ускакали Астин и государь, уже улеглась. Впрочем, какая в лесу пыль? Прибитые вчерашним дождем хвоинки устилали тропу. Вот и все.

Вот и все. Женщина грустно улыбнулась. У кого-то впереди лежал путь, рука об руку, стремя о стремя, пусть даже он ведет к гибели… Лежала любовь. Озарик точно это знала. Женщины тонко чувствуют подобные вещи и понимают больше тех, кто сам вступил на шаткую соломинку над пропастью.

У нее впереди не было ничего. Графиня де Фуа не испытала ни раздражения, ни обиды, когда король и принцесса сказали, что покидают ее здесь, на руках у отшельника. Пусть едут, их место рядом. Но, Господи, как же горько сознавать, что она сама, точно сухое дерево, больше не будет ни цвести, ни плодоносить для Палантида!

Озарик тихо застонала. Даже плакать женщина теперь не могла, потому что на ее слезы малыш немедленно отвечал оглушительным ревом. У него начинал болеть живот, та самая пуповина, которую перерезал своей рукой государь и которая хранила невидимую связь с матерью. Нет, плакать она теперь не будет: у нее есть сын, у нее есть долг — так учили всех женщин в роду де Фуа. Она будет сильной.

Озарик подхватила ведро и опустила его в бочку. Вода булькнула, заполняя пустую емкость, и тут из-под руки графиня увидела Локера. Женщина чуть не выпустила дужку: отражение не принадлежало тихому отшельнику. В воде расплывалась фигура придворного мага Аль-Хазрада. Графиня была наслышана о волшебной силе зеркал: тот, кто принимал чужой облик, опасался смотреться в них, чтоб не обнаружить своего истинного лица. Вода играла с колдунами ту же злую шутку.

Локер все еще стоял у тропинки, по которой ускакали в лес Астин и король. Его левая рука была поднята, и Озарик чуть не вскрикнула от испуга — на запястье отшельника красовалась страшная татуировка «могильщиков» — саламандра, кусающая себя за хвост. Этой проклятой рукой Локер водил в воздухе, творя непонятные для женщины знаки. «Он закрывает им дорогу, — в ужасе прошептала Озарик. — Он забирает их путь. Гром и преисподняя!» Так ругался когда-то Палантид. «Я не позволю тебе все испортить, фаррадское отродье!»

Женщина, стараясь не плескать, вылила воду обратно в бочку, взвесила в руке тяжелое деревянное ведро и осторожно подобралась сзади к отшельнику. Локер стоял к ней спиной, расчерчивая над тропой свои богомерзкие символы. Графиня де Фуа собралась с силами и со всего размаха ударила старца ведром по голове. Ей показалось, что кости его черепа вдавились внутрь. В оцепенении Озарик видела, как из раскроенной головы Локера вверх вытекает серовато-черный дымок, напоминавший контурами человеческую фигуру.

Дым устремился ввысь и растаял без следа. На земле осталось лежать распростертое тело старика. Женщина преодолела страх и повернула мертвеца лицом вверх. Сквозь распахнувшуюся на груди отшельника хламиду графиня увидела глубокую дыру с обожженными краями там, где должно было биться сердце несчастного. Казалось, в него ударил столб пламени. Рана выглядела старой.

Постепенно до сознания Озарик дошел смысл трагедии, разыгравшейся в хижине лесного затворника накануне их прихода сюда. Нечто, виденное ею только в образе легкого серого дыма, напало на старика и выжгло ему сердце, а потом вошло в его тело и воспользовалось домом отшельника, чтобы заманить сюда короля.

Графиня не знала, почему, покидая труп Локера, Аль-Хазрад не попытался напасть на нее. Вероятно, истратил слишком много сил на создание символов над дорогой. Но не вернется ли страшный дым, чтобы отомстить ей? Или предпочтет преследовать Арвена и принцессу Орнейскую?

Озарик в отчаянии готова была броситься в лес и больше никогда не возвращаться на это проклятое место, но из дома раздался оглушительный рев маленького Палантида.

Глава 6

Хаген распахнул дверь.

— Какого черта! — голос короля должен был прозвучать, как бычий рев, но из горла вырвался только сдавленный хрип.

На пороге стоял Аль-Хазрад в сопровождении нескольких воинов из личной охраны беотийского владыки.

— Кто вам позволил врываться сюда? — тон Хагена наконец обрел нужную твердость. Король чувствовал, что ноги у него подкашиваются, а голова идет кругом. Возвращение в собственное тело было слишком стремительным.

— Ваше величество, — капитан гвардейцев испуганно смотрел на него. — Вы не отвечали больше часа, мы уже начали ломать дверь.

— Вон отсюда! — прогремел Хаген. — Все!

Солдаты опрометью бросились вниз по лестнице, оставив короля с глазу на глаз с магом.

— Я сказал: все, — Хаген потянул на себя круглую медную ручку, но тощая нога «могильщика» пересекла порог, не давая двери закрыться.

— Что еще?

Колдун, как тонкий дымок, просочился в комнату и тут же распрямил спину, все его подобострастие мгновенно улетучилось.

— Ты что, накурился гашиша? — спросил он, с презрением глядя на помятое лицо короля.

Его злобные цепкие глазки пробежали по комнате и остановились на столе, где среди разметанных ветром бумаг лежала маленькая черная коробочка.

— Какое тебе дело до того, как я отдыхаю? — Хаген сделал несколько неуверенных шагов назад и оперся спиной о стол, закрывая от взгляда мага драгоценное наследство еретиков из Золотой Розы.

— Ну значит, накурился, — усмешка искривила тонкие синеватые губы Аль-Хазрада.

Хаген с облегчением выдохнул. Он чувствовал, что вот-вот рухнет прямо на стол, и поэтому медленно двинулся на ватных ногах к креслу.

Аль-Хазрад с презрением наблюдал за ним.

— Какое тебе вообще до меня дело? — враждебно спросил король. — Ты обещал найти Арвена. Где он?

Маг выдержал паузу. Он не собирался объяснять собеседнику, что уже один раз нашел беглеца и даже поставил его на край гибели. Если б не эта ушлая девчонка из Орнея, Львиный Зев давно был бы у Аль-Хазрада в руках. Однако колдун вновь потерял следы норлунга…

— Я смогу ответить на твой вопрос только к утру, — важно заявил он. — И то при условии, что ты поможешь поискам.

— Ну конечно! — расхохотался король. — Значит, твой хваленый кристалл не лучше моих лучников? — добравшись до кресла, Хаген почувствовал уверенность и не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться над Аль-Хазрадом.