Венера. Переплетая обрывки жизни (СИ) - verdes De ojos - Страница 19

Меня прикрыли пиджаком, но я ничего уже не соображала. Для меня всё вокруг на тот момент просто умерло…вместе со мной…

12

Мы оба тяжело дышали, глядя на небольшие волны, омывающие берег речки. Пережитый шок пройдет ещё не скоро…

— Зачем? — вдруг донеслось до моего слуха.

Вопрос был таким тихим, что на какой — то миг я подумала, будто мне послышалось. Но Феликс вновь повторил его:

— Зачем ты спасла меня?

Как ни странно, меньше всего в данный момент хотелось думать о мотивах моего поступка.

Я и Феликс, как мне думается, были похожи на психически больных — мокрые и обессилевшие на берегу реки, где красовался вполне доходчивый знак с надписью «Купаться запрещено». Господин прокурор был прикрыт рабочей формой на голое тело, а майка его лежала на камнях рядом с нами. С моих волос вода капала на плечи и текла тонкой струйкой по лицу. Но тело так ныло от недавно пережитого напряжения, что сил вытереть капли попросту не было.

— Венера, ты могла позволить мне…сдохнуть. — Продолжил Феликс.

Но когда моего ответа вновь не последовало, он задал очередной вопрос:

— Почему? Ведь после моей смерти ты могла бы быть свободна…

Его слова ввели меня в ступор.

Свободна?.. Что этот человек знает о свободе и о том, что она для меня значит? У нас с ним явно разные представления о жизни. И уж свободной я себя никак не смогла бы чувствовать, зная, что дала ему погибнуть…

— Может, потому что, я — не ты, Феликс?

Медленно повернув голову, я взглянула на его профиль. Кожа его до сих пор была бледной и не обрела своего смугловатого оттенка. Весь вид Феликса говорил о некой беспомощности, и это было чем — то новым. Ни грозности, ни надменности, ни тени на грубость. Человек пару минут назад встретился лицом к лицу со смертью, и его состояние было естественным. Но безумно непривычным…

— Пойдем, — позвала я, приподнимаясь. — Нам обоим нужен горячий душ и хороший сон. И лучше со снотворным.

Я шла к машине медленными шагами и прокручивала всё случившееся в голове. Еще пятнадцать минут назад Феликс был Феликсом, я — была я.

«— Венера… Или, может, называть тебя Багирой? А? Тебе этот твой бл**ский псевдоним нравится больше?».

Он задал мне именно этот вопрос, затем вновь встряхнул моё тело, позволяя ему ударяться о металл, чувствовать боль. На какой — то миг Феликс явно забыл, что я в разы меньше и слабее. Его движения стали ещё грубее. Хотя, куда уж? Мое тело и так ломило не по — детски.

Но это всё меня не удивляло. Я всегда была уверена в том, что он вполне способен поднять руку на женщину. Феликс относится к той категории мужчин, для которых нет ничего запретного. Это то, чего я никогда не видела, потому что мой отец и все члены моей семьи всегда уважительно относились к любой девушке. Но в реальной жизни мне пришлось столкнуться с противоположностью…

Он дышал очень тяжело прямо мне в лицо, ожидая какого — то ответа. А потом всё стало ещё хуже, подтверждая моё мнение о нем…

— Венера! — взревел Феликс вновь и замахнулся своей ручищей.

Я инстинктивно зажмурилась, а в голову пришла мысль — вылетят ли мои зубы от его удара?..

Но ничего не произошло. Я почувствовала, как огромная ладонь остановилась буквально в миллиметре от моего лица, затем опустилась на щеку, легонько поглаживая её. Не человек, а сплошная загадка. Метод «кнута и пряника» он воспринял слишком близко к сердцу… И я его поведение совсем не понимаю…

Только я решила немного расслабиться, как услышала оглушительный тяжелый крик, а затем его кулак врезался в металл прямо рядом с моим ухом.

А потом Феликса не стало рядом со мной. Я больше не ощущала ненавистное мне тело рядом. Через пару секунд до меня донесся всплеск воды. И лишь в это мгновение я рискнула открыть глаза. На берегу валялось его поло и ботинки. Он прыгнул в воду.

Что это? Что за душевный порыв?

А, если честно, мне плевать. Плевать, что будет дальше. Что будет со мной. Смело могу сказать — я устала. Слишком сильно, чтобы за что — то бороться. Какая разница, когда это произойдет — когда Феликс захочет ударить меня? Хуже уже не будет. Все самое ужасное произошло давно — он растоптал меня как личность, как женщину… Я абсолютно безразлична к своей участи. И это не преувеличение…

Сев на ближайший булыжник, я уставилась на мелкие волны, сверкающие от ярких лучей солнца. Раньше меня бы восхитила эта картина, потому что я обожала воду, а когда была маленькой, папа часто возил нас на море. Но сейчас меня эта красота не пленяла. Я просто ждала, когда мой мучитель наплавается и отвезет меня обратно, чтобы день изо дня одаривать оскорблениями…и, возможно, грешить рукоприкладством.

Если бы я не смотрела на реку так внимательно, то не заметила бы, что Феликс не выплывал. Очень долгое время поверхность оставалась гладкой, и не было ни намека на то, что где — то там в глубинах скрыт пловец. Очень мелкими шажками паника стала накрывать меня. Его действительно нигде не было, сколько я ни оглядывалась по сторонам. И в какой — то момент я осознала, что он попросту тонет… Как только эта мысль запульсировала в голове, я бросилась в воду с максимальной скоростью.

Мне повезло, что вода была чистой, иначе я не смогла бы найти его так быстро. Феликс действительно шел ко дну уже с закрытыми глазами. И это ужасное зрелище на короткий промежуток времени вогнало меня в ступор. Но стрессовая ситуация не лишила меня осознанности, и я быстро подплыла к нему, подхватив за талию и направляясь к поверхности. На берегу я действовала стремительно — уложила на спину и села сверху, давя скрещенными ладонями на грудную клетку.

Ничего не происходило.

И это было самое страшное чувство в моей жизни — беспомощность. Дикое жжение в груди от чувства собственной ничтожности. Подобное я испытывала лишь в тот день, когда папу впервые увезли в лечебницу…психиатрическую лечебницу. То же мерзкое ощущение, будто во всем моя вина, но я ничего не могу поделать, я слишком слаба, слишком никчемна…

— Нет, нет, нет, пожалуйста! Не умирай! Господи! — я уже кричала, захлебываясь в слезах отчаяния.

Я не желала ему смерти, любая человеческая жизнь для меня бесценна. Даже если это Феликс, которого я ненавижу…

— Прошу тебя, господи, не надо…нет…

Мои манипуляции не давали никаких результатов. Оставалась ещё одна попытка. Я повернула его на правый бок и стала поднимать руку вверх — вниз. И когда увидела, как из его рта вытекает вода, а затем слышится хрип, возликовала. Феликс пришел в себя и начал кашлять, освобождая свои легкие от воды. Я помогла ему сесть, подняв со спины. Очень долгое время он приходил в себя.

Кинувшись к машине, я стянула его рабочий пиджак с вешалки, находившейся на заднем сидении. Запасная форма всегда была в машине Феликса. Затем, быстро вернувшись, накрыла им мокрые плечи мужа. И только после этого обессиленно села рядом. Его кашлю вторили мои всхлипы. Я была безумно напугана и счастлива одновременно. Пережила невероятный стресс, который никогда не забуду. Да и как можно забыть такое — ты видел смерть и возрождение человека так близко…

Так мы и сидели на берегу в молчании, каждый по — своему переваривая пережитое. Ровно до того момента, пока Феликс решил понять мотивы моего поступка. А мне нечего было ему сказать. Он для меня в тот момент был просто человеком, которому нужна помощь. Его сущность не играла никакой роли в данном вопросе. И, кажется, для Феликса это стало тяжелым открытием…

Нам повезло не встретить мою свекровь дома, поэтому произошедшее могло остаться лишь между мной и им. Я была рада этому, потому что отвечать на вопросы любящей мамочки не хотелось. Усталость давила на тело и на сознание, я действительно чувствовала необходимость во сне, поэтому сразу бросилась в спальню, чтобы взять свой халат и полотенце, а затем направилась в гостевую комнату, чтобы принять душ. Наша ванная будет занята Феликсом, что само собой разумеется. И, вообще, я не люблю бывать в спальне, когда он дома. Мы её делим лишь по одной простой причине — мой муж не хочет распространять наши отношения. Иначе я с первого дня ушла бы в другое место — благо, в этом огромном доме хватало помещений. Но мне в достаточно грубой и доходчивой форме объяснили, что никто не должен узнать, как мы относимся друг к другу на самом деле…