Приватир (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 1

Отступник-2

Глава 1

ПРОЧТИ!!!Дорогой читатель, это черновик со всеми его ошибками, опечатками, нестыковками и несоответствиями. Очень хорошо подумай прежде чем покупать книжку, и потом не выноси мне мозг тем, что ты оплатил и хочешь получить качественный продукт. Если желаешь получить доступ к уже отредактированному варианту, тебе придется подождать замены чернового текста на чистовой.

— Итак, вы убили напавшего на вас вольного пилота Рыбакова.

— Да, господин штаб-ротмистр.

— Что дальше.

— Захватил Горина, и приказал отвести меня к самолёту. После чего мы взлетели, и взяли курс на Владимир. В полёте я вынужден был убить и его.

— Почему. Разве он представлял для вас угрозу?

— Да, представлял. Выбор был не велик, либо он, либо я.

Говоря это я держал в голове то, что он мог меня выдать, а там до меня доберутся убийцы. А не то, что мне нужны были документы, и жалеть этого душегуба я не собирался. Но говорить об этом я ясное дело не стал, я ведь не судья, чтобы выносить приговор, и не палач, дабы его исполнять. Да и нет в Русском царстве смертной казни. Каторга имеется, а вот казней нет.

Так вот, пока я так думал, и отвечал именно в этом ключе, я не врал, и «Лжекамень» отмечал, что я искренен. Правда долго такое продолжаться не может. Стоит начать задавать перекрёстные вопросы, как я очень быстро попадусь на вранье. Да чего там, начни жандармский дознаватель задавать конкретные вопросы и все, готов кондитер.

Однако тот проявил верх некомпетентности. Вопросы задавал по большей части общие, словно предоставляя мне простор для манёвра. Мои обтекаемые ответы его вполне устраивали. Складывалось такое впечатление, что он сам старается сделать всё так, чтобы я ни дай господь не выдал себя. Вообще-то, я уже готовился махать киркой, и бегать с тачкой. А тут такое.

— А самолёт куда подевали? — спросил жандарм.

— Поджог и отправил в море, от греха подальше.

— То есть, отказались от законного трофея.

— Обнаружил документы Горина, и решил ими воспользоваться. А самолёт это яркий след для убийц. В деньгах же стеснений я не испытывал.

— Неужели дядя не снабдил вас документами?

— Убийцы моей семьи сумели пробраться не просто в наш кремль, но даже в центральную усадьбу, и установить там бомбу. Я же хотел затеряться, и стать простым пилотом. Мне показалось, что новые документы помогут мне в этом.

— Ясно, — штаб-ротмистр выставил ладонь лодочкой, и я вложил в неё кольцо с «Лжекамнем».

И это всё?! Серьёзно!? Я уже был под следствием, и знаю насколько въедливы следователи, которых интересуют малейшие детали. А тут, вот так, прошёлся по вершкам и успокоился?

— Теперь давайте запишем ваши показания, — берясь за бланк, и перо, произнёс он.

Опрос он вёл куда скрупулёзней. Спрашивал о деталях, сыпал уточняющими вопросами. Но тут уж я врал самозабвенно, при этом тихо худея с происходящего. Что мешало опрашивать меня вот так же, с амулетом на пальце? Но нет, штаб-ротмистр убедился в том, что я в общем и целом не вру, после чего начал опрашивать уже без местного полиграфа. В подобный непрофессионализм жандармов как-то не верилось.

— Вот и все, — забирая у меня подписанные мной опросные листы, удовлетворённо произнёс штаб-ротмистр.

— И что теперь?

— А теперь, Григорий Фёдорович, вы отправитесь в камеру, где будете ожидать суда. Если согласитесь на рассмотрение в особом порядке, то заседание состоится уже завтра, а приговор будет гораздо мягче.

— А в особом порядке это как?

— Закрытое заседание, без присяжного поверенного. И я бы вам советовал не отказываться. Это конечно не явка с повинной, — он показал на опросные листы, — но на лицо деятельное сотрудничество с дознанием. Что так же является серьёзным смягчающим фактором.

— А можно полюбопытствовать, что именном мне инкриминируют?

— Опрос производился с использованием спецсредства «Лжекамень», и было доподлинно установлено, что Рыбаков и Горин убиты вами в результате самообороны. Таким образом в этом отношении мною не усматривается преступления, о чём и будет вынесено соответствующее постановление. Чего не сказать об использовании чужих документов. Но если вы согласитесь на особый порядок, уверен, что дело обойдётся штрафом. Немалым. Но это всё же не каторга. Итак?

— Я согласен на особый порядок.

— Правильное решение, молодой человек, — берясь за колокольчик, штаб-ротмистр подбодрил меня улыбкой.

А что я теряю. Проживание по подложным документам статья однозначно мягче двойного убийства. Хорошо, Валеру я грохнул защищаясь, но Фёдора-то хладнокровно с расчётом завладеть его документами. Пусть он и не невинная овечка, но это предумышленное убийство.

Так что, подводных камней в предложении штаб-ротмистра я не видел, хотя и решительно не понимал, какого собственно говоря лешего. Очень может быть, что причина сугубо внутриполитическая. Я конечно отступился от наследства, став абсолютно бесполезным. Но той же аппозиции царя на это плевать, им бы знамя задрать повыше, и вой поднять до небес, о несправедливости государя. Получится что, отлично, не получится, да и хрен бы с ним, они ничего не теряют. Опять же, как в том анекдоте — ложечки нашлись, но осадочек остался…

Взяли меня под белы рученьки в гостинице ещё ночью. Поначалу я пожалел, что не рванул отсюда сразу, благо не так уж и устал. Но потом отмахнулся от этих мыслей. Если рвать когти за кордон, тогда ещё да, оставаясь же в пределах Русского царства никакого смысла. Это ведь не великокняжеская полиция пожаловала, и не стража, а жандармы, имеющие полномочия на всей территории конфедерации.

Ночь я провёл в камере, после чего меня доставили на допрос. Мне даже не предоставили поверенного. Как пояснили, в этом нет смысла, так как пока идёт предварительное дознание. Но как-то так получилось, что оно плавно перетекло в досудебную фазу, и завтра уже суд. Лихо у них тут всё!

Ещё круче было в суде, где я задержался не более получаса. При том, что само заседание длилось минут десять, это с учётом изучения судьёй постановления штаб-ротмистра, о передаче дела в суд. Приговор, штраф в размере пяти тысяч рублей, каковые необходимо было внести в казну не позднее десятидневного срока. Всё! Дело закрыто!

— Григорий Фёдорович, я бы посоветовал вам обратиться в канцелярию великого князя, с просьбой о выдаче вам новых документов. Александр Иванович имеет право выписать вам их на любое имя, с соответствующими отметками в своих архивах, разумеется.

— То есть, я могу получить их и на имя Горина?

— Разумеется. Только лицензии штурмана и пилота, лучше всё же получить местные, и сделать соответствующие пометки в Пскове, дабы избежать чехарды в последующем.

— Я вас понял.

— И, да, не забудьте забрать у секретаря решение судьи, а так же озаботьтесь приложить к нему квитанцию об уплате штрафа. В канцелярию и в паспортный стол лучше направляться уже с ними, иначе отправят восвояси.

— Благодарю.

— Не за что. Служба такая, — отмахнулся тот, и пошёл на выход.

Ну, а я направился к секретарю, за решением судьи, а там нужно будет сегодня же навестить великокняжескую канцелярию. Не хотелось бы лишний раз встречаться с дядюшкой, но похоже иначе никак.

Впрочем, обошлось без личного общения. Чиновники меня прекрасно знали, а потому в очереди я надолго не задержался. Проходивший мимо служащий остановился напротив меня с нескрываемым удивлением, поинтересовался в чём причина моего появления. Затем скрылся в кабинете старшего делопроизводителя, куда тут же пригласили и меня. Доложили по инстанциям, сделали необходимые записи, и сообщили что утром меня навестят двое, готовые засвидетельствовать в паспортном столе мою личность.

Была такая практика. Дело в том, что паспорта имели далеко не все подданные. Надобность в них возникала лишь при поступлении на службу, или при выезде за пределы острова. Для получения паспорта достаточно было либо соответствующей бумаги из канцелярии великого князя, либо двух свидетелей уже имеющих паспорта, готовых засвидетельствовать личность рнепосредственно в паспортном столе.