Во власти Дубовой короны - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 41

– Но не твой родной ребенок.

– Нет. А зачем? Это должен быть даэрте, остальное не так важно.

Людмила Владимировна только вздохнула. Иногда принципы даэрте сильно напоминали ей дзен-буддизм. Но это можно пережить. Это бывает.

– Что вы можете сказать по поводу этой вещи?

– Это не наши принципы. Похоже, но мы такое давно уже не делаем. С тех пор как открыт бельюор, мы перешли на изготовление полупроводников из него…

– Короче!

– Если своими словами, это достаточно примитивный уровень развития техники.

– Ну, было бы глупо сразу нам показывать все, на что они способны. И рядом с этими даэрте ломается вся сложная техника. Эта, может, и держится за счет своей простоты. А видео?

– Оно смонтировано из нескольких разных отрезков….

– Это тоже понятно.

– Тогда что вы хотите услышать, Командор?

Что-что… да хоть что-то! Но научники отказывались радовать Дарса Кета какой-то конкретикой. Может ли существовать нечто похожее на ту боевую машину?

Может.

Работать на тех же принципах, что и эта аппаратура? Вряд ли. Или нет?

Вселенная велика, стоит только вспомнить лараджей и их «живые компьютеры». Ведь похоже на биолабораторию – просто мозги в банках, но кто мог подумать, что это процессоры! Так что существовать может все. И открывать свои секреты врагу тоже глупо.

Пожалуй, стоит сходить на переговоры.

И – не одному?

Взять с собой Лакса?

Ну уж нет! Все в Командоре противилось этой идее. Никаких Лаксов! Ощущение рядом с ним такое, словно он наступил ногой в навоз. Перебьются! Но как же неудачно.

Космос, как же все неудачно на этой планете!

Ничего. Разберется…

И Командор плеснул себе вина на дно бокала.

В медколледже ничего не изменилось.

Зверем смотрел Попов, шипела Извольская.

Руслан уверенно держался рядом, не собираясь никому позволять обтачивать когти о девочек. Впрочем, на Машку это не подействовало. Она всегда была бесцеремонной. Просто в молодости это выглядит как обаятельное нахальство и самоуверенность, а не как наглость хабалки.

– Русик, а тебе кто из девочек нравится? Таня или Салея?

Руслан даже брови поднял от удивления.

– Нравится? Ты о чем?

– Ты от них не отходишь…

– И не отойду.

– А почему?

– А по кочану.

– Грубишь?

– Машка, тебе заняться нечем? Иди поучи фарму, опять ведь зачет завалишь.

– Без твоих советов обойдусь. – Ее толстощекое личико скривилось. – Ты скажи прямо, если что, мы тут все свои, мы поймем.

– Маша, я не могу сказать прямо, куда тебе идти. Хотя не сомневаюсь, что с означенным предметом ты отлично знакома.

Руслан развел руками. Маша, которая сообразила, куда и на какой предмет ее посылают (нет, это не фармакология), тут же разъярилась, но куда там! Преподавательница по фармакологии, одним взглядом оценив картину, сразу принялась распоряжаться:

– Маша, к доске. Хочешь поговорить – поговорим. Все по местам, сейчас еще карточки раздам.

Маша засопела, но возражения не принимались.

Галина Борисовна улыбалась милейшим образом. И голова у нее совершенно не болела.

После занятий машина уже ждала рядом с колледжем. Однокурсники проводили устраивающихся в ней Руслана, Салею и Таню самыми разноплановыми взглядами – от равнодушных до злобно-завистливых. Впрочем, и те и другие пропали втуне. Ребятам было совершенно не до любопытствующих.

Дела есть.

И важные.

Онкологический диспансер встретил Салею совершенно особым запахом. Тоски, смерти, безнадежности… и болезнь страшна, и отношение к ней – тоже. Приговор. Так это и звучит.

Так и выглядит, так и пахнет…

Дриада поморщилась.

– Хоть бы что-то такое развели… кусты какие или цветы.

– Дезинфекция все забьет, – поморщилась Таня, научившаяся выделять хлорку, спирт и нечистоты из общей массы запахов. И вот не надо про новомодные средства. Они есть, кто бы спорил. Только вот стоят не в пример дороже, а завхоз на то и завхоз, чтобы слегка… вести переучет в свою пользу. И покупать вместо дорогих импортных дезинфектантов родную дешевую хлорочку. От которой равно дохнут микробы, пациенты и посетители.

Салея промолчала.

Владислав встречал их на пороге, как дорогих гостей.

– Здравствуйте. Проходите. А Салея Сантос… вы, конечно, – его взгляд уперся точно в Салею, которая в своем платье из цветастого хлопка все равно казалась неземной и потусторонней гостьей.

– Я, – согласилась Салея. – Здравствуйте.

Взгляд ее расфокусировался, уперся в мужчину. Потом она подтолкнула под локоть Таню.

– Смотри на него. Что ты видишь?

Таня тоже сощурилась. Так ей пока было удобнее.

– Зеленоватые тона, голубоватые… есть черные. Здесь и здесь, – палец указал на два места. Оба в районе головы, ближе к левому виску.

– Правильно. У вас часто болит голова.

– Да…

– Это потому, что у вас тут сосуды… если не принять меры, получите инсульт, – «порадовала» его Салея, которая уже более-менее разбиралась в медицинской терминологии. Не просто же так она и с Таней общалась, и в колледж ходила.

Владислав только глазами захлопал.

– Я думал – переутомление.

– Понимаю. Идите сюда.

Плющ – одно из немногих растений, которому было плевать на онкологию. Он вился по стене диспансера, оплетал ее своими упругими ветвями, шелестел зеленой листвой – и казался весьма оптимистичным.

Салея протянула к нему руку, погладила, спрашивая разрешения…

Плющ был не против. Он знал этого человека и хорошо к нему относился, да и человек, случалось, курил, прислонившись к перилам крыльца, перебирал листья плюща, но не рвал. Никогда не обрывал ради забавы.

И плющ это ценил.

Поделиться толикой жизненных сил? Для хорошего человека – не жаль. Таня посмотрела на зеленые искорки, которые снова побежали по Дубовой короне, и только вздохнула.

Ох, Лея-Лея…

Владислав побледнел, пошатнулся, потом выдохнул.

– Голова – не болит. Вообще…

И никто не обратил внимания, что несколько листьев плюща тихо отвалились, рассыпаясь черным прахом. Они отдали свою жизнь ради человеческого здоровья.

Но на следующий год вырастут новые. Живые и сильные.

Салея кивнула.

– А вот с сигаретами заканчивайте. Хватит…

– Не могу, – Владислав развел руками. – Знаете, пробовал бросать, не раз пробовал, не могу. Просто – не получается.

Салея пожала плечами. Для таких мелочей ей даже плющ не требовался. Еще пара искорок сбежала с тонких пальцев.

– Все. Хотите – можете курить, но удовольствия вы от этого не получите.

– Правда?

– Да.

Мужчина пожал плечами.

– Ладно. Как будет, так и будет. Салея, скажите, вы… вы можете меня научить так же, как с Алесей? Чтобы я хоть что-то мог сделать?

Салея снова пригляделась к ауре. Покачала головой:

– Нет, не получится.

– Почему?

– Потому что я черпаю силы из природы. Вы так не сможете. Только свои, в крайнем случае – чужие.

– Я согласен на свои.

– Тогда вам удастся вылечить примерно трех или четырех таких, как Алеся.

– А потом?

– Умрете, – спокойно ответила Салея, которая не видела в этом ничего ужасного. – Лечить больного можно тремя способами. Отдать свои силы, перелить чужие или взять заемные у природы. Первый способ доступен всем, но надолго вас не хватит. Как я сказала, три-четыре человека. Второй надо изучать долго и упорно, или одного вы излечите, а другого убьете. Это как перекачка сил напрямую, но тут нужен строгий контроль. Или ваш больной выздоровеет, а донор отдаст ему лет тридцать жизни и умрет через год.

– Даже на это многие согласились бы.

– Понимаю. Но обучать такому не буду. Не считаю себя вправе решать, кто будет жить, а кто нет.