Дочь прокурора (СИ) - Савицкая Элла - Страница 45

Пальцы крепче впились в кожу руля, и та жалобно заскрипела под натиском. Картина складывалась что надо. Да и от Игнатова подобное не удивило бы. Эта мразь не гнушается ничем святым. Но Лия…

Чернота перед глазами сгустилась и Амир едва не врезался в остановившийся на светофоре седан. Резко дал по тормозам, останавливаясь в каком-то сантиметре от него.

- Тих-тихо, Шахин, убить нас решил? – рассмеялся Виталий. – Я прямо тебя не узнаю. Подсел на девочку что ли?

Амир не ответил. Челюсти сжал только с такой силой, что зубы едва не начали крошиться.

- Ооо, значит Игнатов не прогадал. Да и малышка надо признать молоденькая, ладная, я бы сам с ней покувыркался. Понравилась мне. А ты не дал. Видишь, а могли бы вместе развлечься, если бы знали чья она дочурка. Думаю, она бы и сама не против была, а?

- Мы не будем развивать эту тему, - холодно отрезал Амир, а у самого внутри лава кипела и испепеляла органы, оставляя черную выжженную пустоту.

- Да ладно, не горячись. Сколько таких еще будет. Но с Игнатовыми надо что-то делать. Ты же так просто это им с рук не спустишь?

- Слушай, Виталь, я тебя у ресторана на перекрёстке высажу, не обессудь. Поговорим завтра. Мне надо самому это обмозговать.

- Понимаю. Обмозгуй, - не стал спорить старый знакомый.

Виталий знал, что Амир относится к тому типу людей, который отдаёт предпочтение не компании, а самому себе. Любые решения он принимал сам. Поэтому даже не удивился такой его просьбе. Знал, что если ему понадобится помощь, он скажет. Правда, последние лет семь Шахин в ней не нуждался. Раньше – да. Деньги, знакомства. Этот паренёк когда-то много для Ковнева сделал. Столько, сколько его вышибалы не делали. Он и грязи не боялся и руки марать о отребье всякое. И даже жизнь ему спас в одной из перестрелок. Поэтому Виталий потом и помог ему на ноги встать. Со стороны наблюдал за тем, как он строил свой бизнес и гордился. Такого малого вырастил – целеустремлённого, смышленого, ответственного. Родни не было ни у того, ни у другого, поэтому прикипел он к нему. Теперь Шахин самодостаточный бизнесмен, и в помощи не нуждается, но не предложить Ковнев не мог. Старая дружба она крепкая, проверенная годами.

– Но если что нужно, ты знаешь где меня найти. Я в городе еще пару дней, понадобится, и с ним решим и с дочкой его.

Высадив друга у ресторана, Шахин отправился в бар. Поднялся в кабинет и тяжело опустился в кресло. Глаза наткнулись на небольшой белый листок для записей, с нарисованным на нём сердечком. Это Лия в субботу нашла его в столе Амира, нарисовала сердце и приклеила его на угол монитора.

«Так ты будешь помнить о том, что я думаю о тебе» - сказала она перед тем, как они уехали.

Шахин потянулся и оторвал его. Скомкал в кулаке и стиснул с такой силой, что жесткие края вонзились кожу.

Неужели он так ошибся? Могла ли та встреча с ней быть не случайной? Первая, потом вторая… Вся эта её честность, открытость, слова на надрыве и признания в любви.

Резко встав, мужчина подошёл к бару, рывком достал бутылку и налил полный стакан виски. В несколько глотков опустошил его и хлопнул стаканом по поверхности стола.

В памяти всплыли ясные фиалковые глаза, мягкая улыбка и его скрутило ещё сильнее. Ярость пожар разожгла в венах от одной мысли, что всё то, во что он поверил могло быть нереальным. Что его искусно обвели вокруг пальца, а он повёлся. В точности как тогда, много лет назад.

Вот только внутренний голос твердил, что не могла она. Кто угодно, но не Лия. Если она знала к кому она идёт, значит и знала о том, чем он дышит. И не устраивала бы все эти расспросы о его прошлом. Не плакала бы так, как в ту чёртову пятницу, когда узнала о Косте.

Сомнение противно царапнуло сознание. Лия не выглядела удивлённой, когда они сегодня столкнулись. Шокированной, да, испуганной, но не удивлённой. А это значит, что она была готова к этой встрече….

Документы на девушку ему привезли спустя несколько часов. Яблонский работал так, что другие могли позавидовать, именно поэтому Шахин не оставался в долгу и хорошо его благодарил.

Открыв тонкую папку, мужчина пробежался по тексту. Частный детский сад, такая же частная школа, множество кружков, танцы, английский язык, вышивание, даже борьба. Ничего такого, что могло бы натолкнуть на мысль о том, что эта девочка способна на то, чтобы лечь под мужика ради выгоды отца.

Школьный табель пестрит высшими отметками, а благодарственное письмо от волонтерской организации выражает благодарность за уход и внимание к бездомным животным. Две тысячи двадцать первый год. Это ей шестнадцать было, значит. Не соврала. Действительно уже тогда занималась тем, что помогала приютам в своём городе. В его городе. Городе, где когда-то жил сам Шахин.

А дальше следовали фотографии. Много снимков. Семейные, с отцом и матерью. С выпускного, дней рождений, с подружками у кого-то дома. Амир поднёс один из них к лицу и всмотрелся лучше. На нём Лие лет пятнадцать. Угловатая, худенькая, еще совсем ребёнок, но глаза… всё те же чистые и кристальные, так глубоко тронувшие его и пробравшиеся в самое нутро. Снявшие с него прочный защитный слой, нарощенный многими годами.

А когда он взял следующий снимок, Шахина парализовало. Глаза ошалело впились в сдержанно улыбающегося Петра, держащего на руках новорожденную девочку в крошечном нежно-розовом платье и розовых пинетках.

За грудиной кольнуло. Ослепляющей вспышкой в памяти вспылили эти самые пинетки, валяющиеся в ногах жены Игнатова, когда она со слезами на глазах гладила свой живот и просила не убивать их.

Фотография выпала из его пальцев, а по телу судорога прошла. Болезненная, сковывающая. Стало нечем дышать, и он резко дернул верхние пуговицы на рубашке, чтобы глотнуть кислорода. Схватил рядом стоящий стакан и махом опустошил его. Горло обожгло алкоголем, но мужчина даже не почувствовал. Там горело совершенно другое, перебивающее любой спирт.

Разбросал фотографии и взял ту, на которой Лия выглядела уже знакомо ему. В своем белом платье, в котором спасала дурацкого кота, волосы развеваются на ветру, а она широко улыбается в камеру. Улыбается так, что у него сердце щемит и хочется её на части разорвать за эти давно забытые эмоции.

Теперь Шахин понял, почему она вызвала в нём воспоминания из детства. Потому что она сама была частью этого детства. Частью того, кто был в его жизни много лет назад. Вот почему при мысли о ней он постоянно возвращался к Петру. Потому что у них кровь одна. Ядовитая!

37

Лия

- И что он?

- Ничего, смотрел на Лию как зверь. Даже не поздоровался. Может совесть где-то всколыхнулась, но мне этот его взгляд не понравился.

- Перестань, Петя! Выдумываешь на ровном месте! Не вздумай говорить ей ничего только! Пусть спит спокойно ребёнок.

- Да пусть спит, кто ж её будит. Но глаз я теперь с неё не спущу. Завтра в университет отвезу, а ты заберёшь. Мне на работе нужно будет задержаться, а в прокуратуру я её везти не хочу, пока Ковнев там околачивается. Сегодня документы запросил на объект, который я веду. Сука, никак мне дыхнуть не даёт.

- Там есть к чему придраться?

- Да есть конечно. Ко всему можно придраться если захотеть.

Я крепче прижала к груди кроссовки и на носочках вернулась в спальню. Тихонько закрыла дверь на замок и обулась. Запихнула в задний карман джинсов мобильный и на всякий случай пару купюр. Дрожащими пальцами открыла окно, моля, чтобы родители не услышали, забралась на подоконник и спрыгнула на землю.

Сердце колотилось как обезумевшее, страх сковывал мышцы, пока я пригнувшись пробиралась под окном гостиной. Тихонько вышла за калитку, закрывая её за собой и побежала в сторону остановки, на ходу открывая приложение такси.

Четыре минуты ждать машины.

Остановилась около остановки и вскинула голову к небу. Быстрее, миленький водитель, пожалуйста! С самого обеда в груди метель бушевала и казалось, что я сойду с ума если еще хотя бы минуту не увижу Амира.