Баланс Темного 2 (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 9

Гартея, психованный Андрог, а теперь ещё и бандиты. Первая — отправляет на запад, второй — ножиком по горлу, а последние — травят Саню. Какое им дело до него? А до моих денег? От неувязок, нестыковок, противоречий и оборванных концов опухла голова. Я выпил.

Хотел послушать музыку, но вместо этого провалился в социальную сеть. Тлела надежда. Пускай и косвенно, но мы с Гартеей были заодно. Как-никак, она оставила мне пульт и дала задание. А что если, узнав про меня и неработающий пульт, чародейка восстановила аккаунт Иванова Ивана Ивановича? А ну-ка!? Нет, не восстановила… Я выпил ещё.

А может ну его — этот пульт!? Не из-за него ли убили Маслова? Люди с деньгами, связями и непонятными целями навели обо мне справки, запугали друга и ограничили в бабках. Что если с Масловым всё начиналось также? Я проглотил слюну, а после — выпивку.

Шёл третий час ночи. Я прилично накиданный тащился к дивану и вспоминал последнюю фразу Андрога. Он просил передать привет ОВЗшникам. А вдруг они — это те мужики, которые тормознули Саню? Если так, значит люди, которые перемещаются на Отру, враждуют? «Передавай привет ОВЗшникам!» — фраза явно не для союзников, особенно когда за ней следует удар ножом по горлу.

Идея показалась недурной, но с выводами я не спешил. Однажды пьяному мне показалась недурной идея сделать сальто со скейтборда, а потом: больничка, месяц с гипсом и мамино: «Денис, я от тебя такого не ожидала».

Допустим, Гартея с Андрогом работают в одной команде, тогда ОВЗшники — их противники? Очень похоже. Андрог боялся, что его найдут на Земле, а Гартея наставляла никому не верить. Хорошо. А если Маслов был на стороне Гартеи с Андрогом, а убили его те самые ОВЗшники, то что со мной?

Открыв ящик тумбочки, я взял чехол от пульта. Кожа, магнитная защёлка, добротные швы и белая эмблема «оВз». Что же она значит? Общество высокопоставленных засранцев? Община высшего звена? Орден вышибал запада?

Я поднёс чехол к струящемуся из пульта красному свету и понадеялся разгадать загадку или найти секретный знак. Умники в кино делают так постоянно! Не нашёл. На материале остался лишь слой собственных отпечатков. На этом я не остановился. Заправленный крепеньким Денис превратился в сыщика, понюхал кожу, лизнул швы и проверил — нет ли в чехле второго дна.

Экран телевизора мигнул синим, когда я вылавливал крошки. Табак, коричневый волос, кусок скорлупки… СТОП! Мигнул телевизор?! Он же выключен! Отложив «улики» на край стола, я поднял голову. Будто божественное благословление, из приоткрытого ящика тумбочки лился голубой свет. Кажись, пульт снова работал…

… … …

Лежать ногами на диване, а головой — на полу — неудобно, но кого волновало удобство в ту секунду? Забыв про ступор, я нажал красную кнопку, как только дотянулся до пульта. На лице замерла улыбка. Найди меня в таком виде полицейские — ролик с видеорегистратора собрал бы тысячи просмотров. Я улыбался, но мне было не до улыбок…

Вы погибли.

Затраты на восстановление — 50 переходов.

Доступное количество переходов — 56. Хотите совершить восстановление?

Глава 5

Клетка

Переход выполнен успешно. Доступное количество переходов — 5.

Закоченевшее тело потихоньку возвращалось к жизни. Я не торопился, ибо знал: дёргайся сколько влезет, но раньше, чем через пятнадцать минут, в себя не придёшь.

Открыв глаза, увидел что-то чёрное и матерчатое. Подо мной раскачивалась земля, а по обе стороны шумели листья. Пахло потом, навозом и гнилью, от которой подташнивало. Это из-за восстановления?

— Давай! Смелее!

— Ты точно мне поможешь? — я узнал голос Мина.

— Лопух…, - пробормотала женщина.

— Не слушай её, Мин! Бабе десять раз по башке дубиной вмазали, она чокнутая! Я обещал, что помогу, значит — помогу! Давай камень, если не хочешь, чтобы тебя казнили!

Положим, я не врубался в обстановку до мелочей, но по смущённому голосу травника и напору второго, было понятно: Мина разводят. Причём разводят по-крупному. Средний драгоценный камень ушёл на нужды для похода в Шэлес, значит сейчас на кону стоял большой.

Я изо всех сил дёрнулся, скинул с себя ношу и вскочил, намереваясь расплющить кому-то харю… Жаль, но всё это произошло понарошку. В ближайшие десять минут мой предел — открыть веки и закрыть веки.

— Меня хватали сто раз! — он топнул ногой. — Как думаешь, почему я до сих пор жив? Почему на свободе?

— Ты же не на свободе?

— Уже завтра — буду! Соглашаешься или нет?! Последний раз спрашиваю!

— Ладно…

Скрипнуло колесо, фыркнула лошадь. Вероятно, мы ехали на телеге. На кочке придавившая меня ноша съехала, и я увидел небо… решётчатое небо. Синеву с пятнами облаков резали на прямоугольники ржавые прутья. Нас везли в клетке, хотя новость эта оказалась не самой скверной. В придавившем меня грузе я опознал труп мужика: белая кожа, потухшие глаза, кровяные подтёки из ноздрей, запах гнили. Я валялся в куче вместе с трупами…

— Там что-то шевелится! — взвизгнула женщина.

— Треул бы меня побрал, что за херня!?

В клетке началась паника. Скидывая с себя мертвеца, я слышал, как люди бьются о железные прутья и взывают к Отре.

— Всё-таки он спал! — прорезался голос Мина. — Спал!

Травник помог мне выбраться из-под тел и смял в объятьях. Нежиться среди трупов — так себе, но я потерпел, Мину нужна была поддержка.

Ифи. Уровень Митры — 6. Взломщик впился в меня хищным взглядом. Из-под широких рукавов куртки, которая явно была не по размеру, выглядывали чёрные пальцы. На лице: рваный шрам через бровь, кривой нос, острые скулы. Кожу побило морщинами. Он был мелким и дохлым, но всем своим видом показывал обратное. Смотришь на него и понимаешь: Ифи в клетке, как рыба в воде.

— Сунешься ко мне — вырежу глаза! — изо рта показался обломанный кончик ножа.

— Отра — Мать всего живого, дочь всевышнего, единственная признанная из хранителей, спасительница наша, услышь и приди на помощь…

Скрестив рука на груди, Серна. Уровень Митры — 3. Поэт бормотала молитву. Под глазами у неё разбухали два свежих фингала, на худых плечах висела порванная одежда, которая когда-то была платьем.

— Всё в порядке, — я потянулся к Серне.

Певица отскочила и долбанулась о клетку. Взгляд прилип к тёмной руке, от вида которой её трясло и колотило. Я дважды повторил, что не собираюсь к ней лезь, трогать и уж тем более делать больно, но девушка не слушала.

— Где мы? — спросил я Мина.

— В повозке работорговцев из Шэлеса! — он прижался ко мне и посмотрел на Ифи, будто ребёнок, который ищет защиты у родителя. — Они отдадут нас Бирюзовым клинкам.

— Мы в чём-то провинились?

— В чём-то провинились?! Ха! Посмотри на свою руку! — встрял Ифи. — Ты почему не стал Ратхари, тёмный?! Как тебя угораздило вообще?

— Заткнись! — я ткнул во него пальцем чёрной руки. — Я вернусь к тебе позже!

Прятать руку — бессмысленно, значит нужно ей пользоваться! Пускай Ифи на уровень выше, зато со мной не только Отра, но Треул. Пятикратный урон от тёмного удара, затолкает кривой нос Ифи глубоко в черепушку.

— Как мы здесь оказались?

Мин рассказал, как очнулся и увидел меня валяющимся на земле. Болела голова, он почти ничего не помнил, кроме мужика, который выбежал из леса и приложил его с локтя. Почему так случилось, и что было дальше, травник спросил у меня. А что я мог сказать? Пришлось врать. Сказал, что тот болван без разбору полоснул меня по горлу. Лезвие задело сонную артерию, обострилась хроническая сонная болезнь, из-за чего я провалялся в отлючке трое суток.

— Тёмный восстал из мёртвых, — пробубнила Серна, выслушав мою бредовую отмазку.

У Мина тряслась губы и дрожал голос, когда он рассказывал, как нашёл меня с синей кожей, холодным телом и неподвижной грудью. Надо отдать должное: травник меня не бросил. Тащил холодное тело к деревне, чтобы похоронить на кладбище и отдать последние почести. И дотащил бы, если бы на дороге не появились работорговцы. Впрочем, это были не совсем работорговцы, скорее — местные полицейские, которые тащили в Шэлес бандитов, грабителей и политических. За годные экземпляры бирюзовые клинки выплачивали вознаграждение.