Баланс Темного 2 (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 21

— Сиди тихо!

В помещении под мостом кроме каморки и подсобки с запылившимися вещами была комната для охранников, а в конце — большой зал с наклонной крышей и решетчатой стеной. Ребятня встретила Ката восторженными возгласами, а он, как прирождённый лидер, остудил их короткой фразой:

— Молчите! Мы пришли, чтобы помочь, но сюда идёт бирюза!

Ключом Гадира я открыл дверь и запустил Ката в клетку. Одним пацаном больше — одним меньше, не заметят. Да что там пацан, я и сам решил спрятаться среди детей. Заползти под скат крыши, где расстояние от пола до потолка — всего метр и укрыться мельтешащими детьми. Плана у меня не было. Где его взять-то за две минуты? Я понадеялся, что Гадира посчитают ушедшим в самоволку. Большой город — город соблазнов. Наш парень явно не откажется от свежего хмеля или баранины на косточке, что подают в Розовом лебеде. Спросите, почему он не побоялся оставить пацанов без присмотра? Так это ж Гадир! Ночь, пацаны сидят в клетке, закрыл дверь и пошёл по своим делам. СЕКУНДУ! Закрыл дверь???!!!

Вспомнив, что входная дверь осталась открытой, я прикрыл клетку и ломанулся к выходу. Мой план итак трещал по швам, а открытая входная дверь рвала его на кусочки. Секунд двадцать я ковырялся с ключом и скважиной, вздрагивая от любого дуновения ветра. Дверь могла открыться в любой миг. Шайка бандитов во главе с Бирюзовым клинком столкнётся со мной лбами, и что в таком случае делать? Сказать: извините, мы закрываемся?!

За ручку дёрнули, как только засов вошёл в запорную планку. Я едва не выронил связку ключей, когда в дверь постучали. Гремящий железом стук прошёл сквозь меня, будто рентгеновские лучи, заставляя быстрее биться сердце. Вспотели ладошки.

— Открывай, толстяк!

— Живее! — добавил другой и постучал её сильнее.

Шурша подошвами и спотыкаясь, я направился к клетке, но заметил валяющуюся под ногами шипастую палку и вернулся к двери, чтобы повесить её на место.

— У меня есть ключ, — послышалось за дверью.

Повесив палку, я скользнул в гостиную вместе с поворотом замка. Запаниковав, налетел на кухонный стол, отчего бутылка с вином покачнулась, дважды ударилась о стол и… устояла. В дальнюю комнату я уже не успевал, как и открыть дверь в подсобку. Скрипнули петли замка, с кожаным хрустом за спиной притопнули тяжёлые ботинки. «Вот же вляпался! Ну зачем подписался…» — промелькнуло в голове, когда я наткнулся взглядом на ширму.

… … …

В гостиную вошли семь человек. Воздух будто-то бы потяжелел. Повисло томительное молчание. Кто-то спросил про толстяка и тут же сам ответил, что Гадир ушёл за водой и скоро вернётся.

— Заткнись, Хриплый! — рявкнул Исилас. — С толстяком я позже разберусь! Иди к мальцам и сиди там тихо! Мы поговорим.

Ширма, за которой я спрятался, отгораживала от гостиной деревянную купель. На полке лежало мыло и затёртая мочалка, что некогда была шкурой животного. За дальний бортик зацепился пучок кучерявых волос. По-видимому, Гадир с Согдой развлекались не только в подсобке.

Я укрылся за купелью и сидел всего в пяти метрах от стола, который обступили бандиты. Я был так близко, что не просто слышал голоса, а буквально чуял их запахи. Мне казалось, что я слишком громко шевелю пальцами, громко дышу и громко вращаю глазами, а мой пульс со скоростью сто восемьдесят ударов в минуту посылает вибрационные сигналы во все стороны света. Грязная потрёпанная ширма с торчащими нитками стала для меня границей между жизнью и смертью, бытием и небытием.

В бандитском приюте под мостом из рук вон плохо работала вентиляция. Странно, что они вообще не задохнулись от копоти керосиновых лапм. Сквозняков тут не бывало. Я не почувствовал тяги, даже когда открыл входную дверь, но, если бы в подвал случайно ворвался загулявший поток ветра и колыхнул ширму, к числу погибших от ветра прибавился бы ещё один человек.

Мне было до чёртиков страшно. Но раз уж я встрял в такую задницу, почему бы не посмотреть? Под стук железных кружек я спустился на землю и вылез из-за купели, примостив глаз между стеной и краем ширмы.

— Ну, Лаул, рассказывай! — сказал Исилас, наливая вино в кружки.

Бирюзовый клинок изменился. Лицо стало более дерзким и надменным, движения плавными и пафосными, обновилось снаряжение. В нагруднике с бирюзовым отливом блестел голубой камень размером с кулак, золочёные наплечники делали и без того немаленький торс ещё больше. За спиной висел двуручный меч изумительной ковки, словно один из тех резных крестов, что стоят в церкви. Отдельно бросились в глаза аж четыре перстня на средних и указательных пальцах обеих рук, которые в облике рыцаря смотрелись совсем неуместно. Должно быть, смерть Гана сделала Исиласа из обычного наёмника — хозяином или по меньше мере совладельцем работорговческого бизнеса.

— Кажется, первый помощник Прагиса — Нарасис что-то подозревает.

Исиласу отвечал Лаул. Уровень Митры — 9. Воин, который стоял рядом с Сундином. Уровень Митры — 8. Стрелком. Оба носили бирюзовую броню. Первый был вооружён двумя изогнутыми кинжалами, второй — луком.

Лаул с Сундином стояли напротив остальных и выглядели взволнованно. Воин мял пальцы в чёрных перчатках, а Сундин уже в третий раз, как будто невзначай, оборачивался.

— Командир узла спрашивал про настроения, выпытывал про Кипящую кровь, задавал вопросы про жен и детей, — продолжил Лаул. — В главных казармах все шушукаются о предателях и перебежчиках в Кипящую кровь.

— И что?! — Исилас взял со стола кружку.

— Нарасис опять приказал усилить охрану. К королевским покоям не пропускают даже королеву без разрешения Прагиса, повсюду снуют телохранители и защитные маги. Говорят, в городе появились отряды, которые обыскивают знать и вламываются с обысками, а последнее, что я слышал: главный маг самолично пытал солдата, такого же как я и Сундин, за то, что его жена носила ожерелье с чайным камнем, которые делают ювелиры в Плертоне. В итоге, того парня выгнали из Бирюзовых клинков. Более того, после десятков переломов его ноги срослись неправильно, и теперь он ходит, только опираясь на палку. Ежели его сделали инвалидом из-за такой мелочи, то что будет с нами, когда Прагис или его помощник узнают…

— Вдруг они проверят нас зельем правды?! — крикнул трепещущий Сундин. Его голос прозвучал предательски высоко, на лбу проступили капли пота.

— Успокойся! — Лаул похлопал друга по плечу. — Мы согласны пойти в Плертон на службу Кипящей крови за плату вдвое меньшую, чем ты предлагал, но при этом мы не хотим участвовать в бунте… Мы родились и выросли в Шэлесе, воспитали здесь своих сыновей и дочерей, десять лет дрались вместе с клинками под одним знаменем и клялись верности Прагису.

— Прагис чокнутый…

Сухой и холодный голос принадлежал Боргу. Уровень Митры — 14. Колдуну. Увлёкшись блестящими доспехами Бирюзовых клинков, я только сейчас обратил на него внимание. Борг носил простенькую коричневую рубашку и штаны в цвет. Он выглядел так же невзрачно, как выглядит писарь или гонец. Неудивительно, что я на него даже не посмотрел! Острый нос, впалые щеки, густые сбившиеся брови и бородка. Он стоял неподвижно и лишь изредка моргал бесцветными серыми глазами. Лицо белое и столь гладкое, что казалось упругим, будто колдун носил резиновую маску. Сколько ему лет? Тридцать? Сорок? Восемьдесят?!

— Вы правы, — Лаул посмотрел на Борга с мольбой в глазах. — Король Бирюзовых клинков не в себе, но ведь отчасти его подозрения оправданы.

— ЧТО?! — Исилас грохнул пустой кружкой по столу. — Кретин! Прагис спёкся! Он создал самую могущественную армию за всю историю существования Отры! Армию, которая могла бы потягаться с хранителями! И сейчас, в место того, чтобы отправить войска в нападение на Наблов, закрылся в замке! Прагис не доверяет никому, даже собственному сыну и едва ли не каждый день казнит своих родственников из дворца! Чокнутый Прагис погубит весь мир, если оставить всё как есть!

— Прости, Исилас! Я не это хотел… Просто бунт… В покоях короля хранятся могущественные артефакты, что помогут в борьбе с Наблами, когда этим займётся Кипящая кровь, но во время бунта нам придётся убивать своих… Извини, но… Мы согласны присягнуть клану Кипящей крови, но не хотим убивать друзей и воинов, с которыми служили. Они — обычные мужчины и не заслуживают смерти!