Гипоксия (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 24

Напёрсток раскалился докрасна. Среди бирюзового тумана проскочила одна искра, затем вторая. Стакан взлетел к потолку, оставляя за собой огненный шлейф. Разбился о бетонное перекрытие и осыпал нас стеклянным дождиком. В воздухе запахло гарью. Под потолком повисла дымная тучка.

— А так удивил?

Грудный был мужиком матёрым, прожжённым и повидавшим смерть. Таких молодостью не заменишь. Их мало. Рядом с ними не вырастают другие лидеры, потому что их корни поглощают всю плодородную почву вокруг. Единственный способ выжить — подчиняться.

От Грудного несло силой, разило мощью и решительностью. Но прямо сейчас всё это куда-то подевалось. Глаза навыкате, опалённые ресницы. Грудный обеими руками сжимал крышку стола до побелевших пальцев.

Мы встретились взглядами.

Лицо его стало каменным. Грудь замерла в верхней точке. Он либо заорёт и прикончит меня потоком своей брани прямо на месте, либо промолчит.

Грудный выпустил воздух и медленно моргнул.

Глава 11

Прыжковую станцию построили в горах далеко на востоке. И попасть туда случайному человеку нельзя. Вокруг стоят блокпосты, ходят патрули, работают системы слежения. Если какой-то турист забредёт на территорию секретного объекта. Его попросят свалить. Если он начнёт задавать вопросы, могут скрутить, отвези в кабинет и засунуть под ногти иголки.

Место секретное. И в то же время все знали, что оно там есть. Спроси у любого местного. И тебе с точностью до сотни метров расскажут куда лучше не ходить, потому что там стоит портальная пушка, которую охраняют неприлично злые военные.

Из-за бугристой местности центр прыжковой станции построили в высоту, а не в ширь. Со стороны он напоминал более или менее современную обсерваторию. Минусов от этого было много. Взять хотя бы лифты. Их нужно было обслуживать и менять, а держать целую бригаду на секретном объекте — глупость. Если что-то случалось с лифтами, механиков доставляли на вертолёте. Потом увозили. Вдобавок были ещё витражные стёкла и освещение. Проектировщики тысячу раз пожалели, что построили высотную громадину, вместо одноэтажного здания.

Хотя были и свои плюсы. Главный — наблюдение за запуском.

В день испытаний на мостике собрались боссы. Меня туда не позвали. Зато разрешили посмотреть из закрытого перехода между учебным классом и столовой. Вид оттуда был неплохой.

К тому времени я подписал уже столько бумажек о согласии и неразглашении, что сбился со счёта. Согласие вообще на всё. Мужики из центра могут разрезать меня на кусочки и отправить посылкой домой. И Маша им ничего не предъявит. Они завалят её томами моих согласий сдохнуть в разное время и по разным причинам.

Поэтому они и разрешили мне посмотреть испытание. Тогда я уже был не просто у них на крючке. Я стал почти что их собственностью.

В сотне метров от центра стоял стартовый корпус. Здание в форме восьмиугольника, зарытое в землю. Наружу торчала бетонная крышка, накрытая железной плитой. Внутри располагался реактор. Именно там и происходила магия. Всё, что могло взрываться — взрывалось, всё, что могло выделять энергию — выделяло.

От стартового корпуса из земли тянулась направляющая труба. Вырастала из земли и с одинаковым углом подъёма уходила вдаль почти на километр. Заканчивалась на первой ступени ближайшей горы. Дуло смотрело в небо.

Повечерело. На небе показались звёзды. Земля крутилась вокруг своей оси. Прицел пушки крутился вместе с ней, вылавливая в чёрном небе мишень.

Поднялся гул. Затрясся переход. Заложило уши. Спрятанный под землёй монстр за один выстрел сжигал столько электроэнергии, сколько требовалось на четыре часа работы всей стране.

Крышка стартового корпуса тряслась и дымилась. Казалось, ещё немного и бетонная шапка весом пару десятков тонн взлетит в небо, будто пробка от шампанского. Под землёй творилось что-то страшное. Тогда я впервые подумал, что не хотел бы оказаться внутри.

Энергия скопилась и выстрелила по трубе. Закрутившись спиралью, розово-красный луч улетел в небо. Свет на некоторое время погас даже в центре. Потом заработали аварийные генераторы. Включились прожектора на улице. Инженеры и техники вышли на улицу и аккуратно пошли к дымящемуся стволу для осмотра и замены расходников.

Экспериментальный запуск прошёл успешно. Я — следующий.

Зазвонил телефон.

— Привет, — голос брата в трубке.

— Привет. Как дела?

— Бомбически. Воздух свободы намного вкуснее, чем моча и говно в обезьяннике.

— Рад слышать.

— Ты всё правильно сделал, Саня. Хотя, когда я услышал твой голос той ночью, подумал, что можешь дать заднюю.

Я промолчал.

— В какое дерьмо тебе пришлось ввязаться? — после небольшой паузы. — Нельзя рассказывать, да?

— Да.

— Ну, ладно. Чалый закатил вечеринку в честь моего возвращения.

— Я слышу. Постарайся снова не загреметь.

— Со своим дерьмом я справлюсь без твоей помощи.

— Ещё бы.

— Раз уж ты заговорил, то… Маша постоянно мне названивает. Кричит, плачет, просит что-то… Ты бы её успокоил, а? Я ведь не железный. Когда-нибудь не выдержу и расскажу правду.

— Присмотри за Максом.

— Да, да… обязательно.

Молчание.

— Ну ладно, брат. У меня тут появилось одно очень важное дело. Катька засунула стопку текилы себе между сисек. Срочно нужно решить этот вопрос.

— Бывай.

— И ты себя береги. Если тебе вдруг понадобится левая тачка, документы, пара стволов или дурь, дай знать. За хорошие бабки доставлю хоть на край солнечной системы.

… … …

Грудный согласился. Подписал бумагу и выдал мне пропуск, с которым я мог спокойно расхаживать по городу и не бояться нападения служителей Оксила.

Взгляды адептов стали настороженными, подозрительными. Куда бы я ни шёл, они следили и ждали. Будто надеялись, что я потеряю свой чудесный пропуск, и они смогут размять мою грешную морду своими священными кулаками.

Второй уровень потребления открыл ещё больше возможностей. Чуть больше силы, чуть больше выносливости, осмотрительности и энергии. Расход увеличился на десять процентов. Больше кислорода попадало в кровь и мозг.

На вкладке «состояние» отображался человек. Красные отметины на нём — повреждения. В правом верхнем углу — цифры. Цифры показывали, сколько доступно свободных частиц для восстановления повреждений. Расход увеличился на десять процентов. Количество целебных элементов тоже увеличилось на десять процентов. Значит, и восстанавливался я теперь на десять процентов быстрее.

Левая рука почти восстановилась. Побаливала, только когда я её вскидывал или поднимал что-то тяжёлое. Правой досталось больше. В меня попали из пневморужья. Резиновая пуля вошла чуть ниже ключицы. Чудом не сломала рёбра и оставила синяк. Спустя сутки он переливался жёлтыми, красными и фиолетовыми цветами. Напоминал фотографию звёздной туманности.

Повезло, что адепт стрелял резиновыми. В арсенале у них были и другие. Железный снаряд мог сделать во мне дырку толщиной с палец. С такой не побегаешь.

Йохан был очень рад меня видеть. Заикался, трясся, теребил кольца и потел. Так сильно радовался, что я стал кандидатом в сёрчи, что не мог вымолвить и слова. Зато отсыпал приличную порцию камней. Сёрчам полагалось почти в два раза больше обычной нормы. Плюсом шли прибавки от уровня. Я свой теперь показывать не стеснялся.