Убийство на станции (СИ) - Филатов Валерий - Страница 30

Кешу он догнал у закрытой перегородки жилого и рабочего секторов станции. Истошно шурша колесами по полу, Стажёр метался от одной стены к другой, беспорядочно колотя манипуляторами по тяжелой двери. Остановился, притушив фотоэлементы, когда следователь к нему приблизился.

— Шеф, прошу — не нужно…

— Нужно! — жестко и требовательно сказал Николай Иванович, даже не задохнувшись после стремительной пробежки. Потом мягко добавил. — Это для твоего же блага, Кеша. Твой интеллект слишком рационален, чтобы поддаваться эмоциям. Ты станешь противен сам себе.

— Но люди же живут с эмоциями. Почему я не могу?

— Потому что люди могут их контролировать, — устало ответил Плотников, садясь на пол и прислонившись спиной к двери. — Не все, конечно, но многие. Ты этому не обучен и потому станешь опасен.

— А если я смогу научиться? Я же умный, — Стажёр осторожно подкатил к следователю.

— Не сможешь. Твой интеллект подчинён логической цепочке анализа фактов, как свершившихся событий. Эмоции же предполагают события, которых ещё нет. И, возможно, не будет. Словосочетание «не знаю» станет основным в твоём лексиконе. Ты перестанешь понимать объективную реальность, уйдя в свой надуманный мир. Перестанешь объективно оценивать факты. В итоге — разум разрушится, и ты будешь чувствовать только боль от происходящего.

— Но люди же живут!..

— Кеша! Ты не человек. Ты — машина с аналитическим разумом, — взмахнул пораненной ладонью Николай Иванович. — Посмотри, что делают люди, когда у них нет ответа на вопрос! Они идут туда, где, как им кажется, будет легче. Но это — так им кажется! Они не знают точно.

Фотоэлементы Кеши ярко вспыхнули.

— Шеф, ты ранен?!

— Ерунда, — пробурчал Плотников. — Это ещё одно доказательство действий на эмоциях.

Стажёр бережно взял ладонь следователя, аккуратно обработал порез заживляющим раствором. Немного погодя, повернулся боком к Плотникову, убрав манипуляторы внутрь куба. Фотоэлементы медленно погасли.

Николай Иванович молча открыл лючок, отключил питание функционала и, достав из футляра компакт-диск, вставил его в приёмник. Тяжело выдохнул, наблюдая, как на панели побежали цифры процентов считываемых данных.

Пока Стажёр «перезагружался», следователь обратил внимание на закрытую бронедверь.

«Странно, в том коридоре створка осталась открытой. Когда мы её втроём открывали, Хромов очень нервничал. Спрашивается, почему? И почему он допустил, что мы с Кешей вернулись в свою каюту? Так, спросил для проформы, мол, зачем? Полковник явно что-то скрывает. Непонятно только — зачем?»

Плотников устало прикрыл глаза.

«А если предположить, что Хромова кто-то обманул? Эта его истерика в каюте и нервные „танцы с бубнами“ около двери… Но кто мог его обмануть и в чём? Все „свободные“ сотрудники были на КП в тот момент, а после командир не высказал своё недовольство даже взглядом. А ведь должен был, судя по истерике. Значит, был кто-то ещё!»

Николай Иванович резко открыл глаза и встал на ноги. Мельком взглянул на меняющиеся цифры счетчика на панели.

В конце концов, он следователь по особо важным делам с полномочиями. И до Земли двести тысяч километров. Пора заканчивать с этим бардаком на станции — кто бы тут не правил «балом», всё равно должен нести ответственность за то, что происходит. И первое, что необходимо, так это узнать — кто из сотрудников специалист по программированию искусственных интеллектов. Кстати, Николай Иванович просил же Кешу загрузить себе в память данные о всех сотрудниках станции. Пришло время их изучить.

Следователь вспомнил, что в пункте резервной связи станции есть компьютер. И скорее всего, он не был подключён к базовому интеллекту. Вот на нём и стоит поработать — посмотреть на объёмную схему станции, и вычислить местонахождение кают-компании. А потом — освобождать экипаж.

Никакого маньяка на станции не существует. Это всё сказки для прикрытия чего-то такого, что не вполне укладывается в рамки работы этой экспедиции. Это косвенно доказывает разговор между Фроловой и Скачковой. Двое амбициозных учёных что-то не поделили между собой. И, соответственно, экипаж станции тоже разделился на два лагеря. И это противоборство вылилось в обман. И в то, что одна «группировка» взяла в заложники другую.

Но каким-то образом заложники сумели дать о себе знать, и в итоге Плотников сюда прилетел. Ему тут поведали различные истории, и отвлекли от поиска заложников. И только ему удалось слегка потянуть за ниточку, как он попал под прицел охранного комплекса.

«Вот и всё сходится», — удовлетворённо улыбнулся Николай Иванович.

Улыбка тут же сошла с его губ.

«А почему в каюте Скачковой не было скафандра?»

Ведь если она где-то в бессознательном состоянии, то и скафандр ей не нужен. И зачем тащить скафандр из каюты? Наверняка в рабочей зоне станции скафандры тоже есть.

Негромко пискнула панель на боку Стажёра, выплевывая компакт-диск.

— С выздоровлением, дружище, — Плотников убрал носитель и включил системы Стажёра. Пока Кеша «приходил в себя», следователь решил убедиться в «лечении» — на экране монитора связи с интеллектом комплекса коды светились привычными символами.

Мигнули фотоэлементы, и Кеша шустро развернулся.

— Шеф, а что происходило? Я, будто, заново родился! Мы работать будем?!

— Будем, — кивнул Плотников. — Посмотри, за кем числится каюта номер один.

— За лейтенантом технической службы Бондаренко.

— Сможешь открыть каюту?

— Без проблем, — Стажёр лихо всадил манипулятор в панель управления дверью. Она тут же распахнулась.

— Открой нишу со скафандрами, — скомандовал следователь, шагнув внутрь. Каюта явно была жилая — на кровати лежало полотенце и легкие брюки. Из кухонной стойки пахло чем-то кислым.

Кеша не стал терзать интеллект каюты, и сам открыл нишу. Скафандры стояли на месте, не было только рабочего комбинезона.

— Так, ну тут всё понятно, — Плотников повернулся к выходу. — Закрывай всё, и пойдём к резервному пункту связи. Надеюсь, что ты его тоже вскроешь без проблем…

В пункте резервной связи

Николай Иванович был зол на себя. Мысль, что его, следователя с большим опытом и стажем, водили за нос какие-то «учёные бабы», не давала ему покоя. А в том, что вся эта муть на станции была именно из-за двух женщин, он не сомневался. Вернее, не конкретно из-за Фроловой и Скачковой, а из-за их непомерных и ничем неподтверждённых амбиций. Выдумали, понимаешь, какую-то хрень про разум и мозги!

Плотников всегда был уверен, что умных женщин в природе не бывает. И это утверждение было подкреплено его личным опытом, как в жизни, так и в работе. Да, попадались хитрые экземпляры, действия которых было довольно трудно просчитать, но такое было только в начале расследований, когда шёл просто сбор фактов. В итоге же получалось, что большинство мотивов — это банальная алчность и желание быть «выше всех». Редко встречались преступления, мотивом которых руководствовались женщины, отстаивая свою честь, или боролись за жизнь, защищаясь. Таких Николай Иванович уважал.

Следователь вспомнил эпизод десятилетней давности. Тогда Стажёр только-только начал с ним работать в паре. Разразился скандал на высоком уровне — сынок какого-то чина из правительства вдруг неожиданно исчез. Молодой человек владел контрольным пакетом акций солидной инвестиционной компании и должен был поставить свою подпись на ряде очень важных для правительства контрактов. С его исчезновением контракты были под угрозой срыва.

Папаша-чин забил тревогу. На ноги подняли не только местных следаков, но и подключили к этому Плотникова, в тот момент только получившему в своё «пользование» комплекс Стажёр. Директор СК пучил глаза от страха и благословил Николая Ивановича на скорое расследование. Чуть капнув факты, Плотников понял, что с сынком что-то не так. Тут и помог Кеша, буквально за час «перелопатив» кучу информации разного срока давности и нашедший в ней упоминание о непринятом заявлении от некой гражданки Киселёвой в отдел СК по месту регистрации. Дежурный следователь автоматически, не читая, заявление зарегистрировал, а начальник местного СК час спустя, стёр все данные из компьютера. В заявлении фигурировала фамилия сынка чина из правительства.