Убийство на станции (СИ) - Филатов Валерий - Страница 13

— Марина Скачкова — гениальный учёный, — говорила Рубцова, отвечая на вопросы следователя. Тот, конечно, не забыл записывать беседу на планшет. — Её теория подтверждена экспериментами. Она разработала инъекцию удивительного химического состава, одним из компонентов которого, являются микроскопические элементы из Земной магмы. Экспериментыпроводились на животных и суть их заключалась в том, чтобы доказать существование разума существа вне его тела.

— И животных есть разум?! — удивился Николай Иванович.

— Сам по себе разум — это набор, как бы сказать, чтобы вы поняли, разных электрохимических реакций, возбуждающих нейроны головного мозга. Принцип действия разума ведь похож, отчасти, на работу реле. Есть ток — реле замыкается, нет тока — реле разомкнуто. Положительный или отрицательный заряд, в этом случае, играет роль допуска или отрицания.

— Что-то я все равно не понимаю, — признался Плотников.

— Ну, как же, — улыбнулась Инна. — Когда малыш тянет палец к иголке, он же ещё не знает, что ему будет больно. И только ткнув пальцем, малыш получает в мозг импульс — нельзя, больно. И запоминает. То есть, импульс получает отрицательный заряд. Но, чтобы его, скажем так, преодолеть, нужен заряд положительный.

— Это как?

— Разум принудительно нужно настроить на положительный результат, если преодолеть отрицание. Например, самопожертвование.

— Допустим. Но как это доказать экспериментально? Вернее, не это, а то, что разум не зависим от физической оболочки?

— Каждая реакция имеет свои параметры. Записав их можно смоделировать импульс. И передав импульс в сторонний мозг, можно изменить разум. Получается некая цепочка — мы берем разум у одного существа, и передаём его другому.

— Охренеть! — вырвалось у Плотникова. — И такой эксперимент закончился удачно?!

— Да, — коротко ответила Инна, отправляя кусок жаркого себе в рот.

Делала она это, на взгляд Николая Ивановича, удивительно красиво.

— А в чём заключается «гипотеза Фроловой»? — Плотников неотрывно смотрел на губы Инны.

— Николай, я всего лишь эксперт и лаборант. Я и теорию Марины плохо представляю. Так в общих чертах. Вот майор Сенников тот очень хорошо понимает принцип теории Скачковой, а доктор Синичкина, хоть и довольно неприятный и скандальный человек, отлично разбирается в гипотезе Фроловой. Елена Васильевна большой учёный…

— И всё же… Как вы понимаете эту гипотезу?

— По-моему, всё просто. Наталья Семёновна считает, что мощный направленный луч, я, правда, не понимаю его природу, может пройти сквозь пространство. Причем пространство, по её мнению, это временные пласты. То есть, пробивая пространство из одного пласта в другой, можно тот другой, каким-то образом захватить лучом и притянуть к изначальному пласту. Вставить в образовавшуюся от луча воронку капсулу и луч отпустить. Захваченный пласт выпрямится и доставит капсулу в тот мир… Я, наверное, сумбурно объяснила, да?

— Я приблизительно понял, — Плотников представил механизм работы гипотезы. — Это как натянуть тетиву на луке. Когда её отпустить, то она возвращается в первоначальное положение.

— Да. Точно, — улыбнулась Инна.

— Хорошо, закончим с теориями, а то у меня мозг расплавится. А что вы можете сказать об отношениях между сотрудниками экспедиции?

Она вздохнула.

— Нормальные человеческие отношения. Со своими страстями, издержками, симпатиями и пристрастиями. В экспедиции почти шестьдесят человек. Это довольно большое общество в замкнутом пространстве.

Плотников прищурился — Рубцова явно что-то недоговаривала.

— Это вы проводили экспертизу пострадавших? Почему вы решили, что они… живы?

Инна чуть вытянула губы и манерно промокнула их салфеткой.

— Это была инициатива Синичкиной. Она билась в истерике, когда в медблок доставили Фролову. Я как раз осматривала тела Марины и Светы, и заметила, что их «мертвенность» протекает не так, как если бы они были действительно мертвы. Да и следов поражения я не обнаружила, хотя исследовала каждый миллиметр поверхности кожи. Поначалу я подумала, что это отравление, но у Светы и Марины ни в крови, ни в желудке не было признаков яда. Да и органы при сканировании были здоровыми. И мы с Еленой Васильевной погрузили тела в капсулы.

— А что за капсулы? — заинтересовался Николай Иванович. — Уже много раз слышал о них, но не видел.

— Это совместная конструктивная разработка Скачковой и Фроловой.

— Вот как? Так они не только конфликтовали!

— Кто вам сказал, что они конфликтовали?! Марина с Наташей довольно тесно сотрудничали. Они даже семьями дружат. Возможно, в этом и есть какой-то интерес, всё-таки отец Натальи не последний человек в ВКС, но они не враждовали — это точно. Скорее, у них была разная научная идеология. При этом цель была одна — покорить пространство и время. Да, Наташа больше фантазёрка, поскольку её гипотеза не была подтверждена даже теоретически, а больше на уровне интуиции, размышлений. Марина же, сумела доказать существование своей теории.

Рубцова взглянула на молчавшего Кешу, мигающего индикатором оптимизации файловых процессов.

— Скажу больше… Её теория основана на историческом возникновении разума на Земле. Она считала, что появление человека в том виде, в котором он существует сейчас, произошло только от того, что на планету спустился вселенский разум. Что разум сделал человека таким, каким он есть сейчас. Разум не прижился в обезьяне, собаке, птице, змее и рыбе. Он прижился в млекопитающем «неандерталец», который ходил на руках и ногах, бросал палки и камни в мамонтов.

Она засмеялась и глотнула сок из высокого бокала. Плотников же поглощал свой кофебенди и внимательно слушал.

— Официальная наука считает, что «хомо сапиенс» появился двести тысяч лет назад. Скачкова считала, что человеку разумному не более двадцати тысяч лет. Это она объясняет тем техническим прогрессом, которого достигло человечество в последнюю тысячу лет. Возьмём для примера одна тысяча девятисотый год. И сравним с нынешним — две тысячи сто девятым. Прошло всего двести десять лет, а какая поразительная разница! Если человеку двести тысяч лет, то он давно должен перемещаться по мирам, будто гулять в парке Сокольники!

Она ещё раз глотнула сок.

— Так что делал разум в эти двести тысяч лет?! Люди же всё это время строили дома, собирались в общины, решали проблемы с урожаем, наконец, воевали…

Плотников молчал. Ему казалось, что он, действительно, попал в параллельную реальность, в которой разум существует сам по себе.

Местоопределение

Плотников поставил пустой стакан на стол. Он понял, что ему не за что зацепиться в расследовании. Что он тыркается по коридорам и помещениям станции, как слепой котёнок, ищущий сосок мамы-кошки, а она прикрывает его лапой.

— Николай, — позвала его Инна. — Я пойду в лабораторию. Очень хочется отдохнуть. Кстати, вы не знаете, когда полковник Хромов разрешит персоналу станции отдыхать в каютах?

— Наверное, когда я найду преступника, — глядя перед собой ответил Плотников, занятый своими мыслями. Вернее, мыслей никаких не было. Он старался их сформировать, но они ускользали.

— Найдите их побыстрей, пожалуйста, — Инна встала из-за стола и собралась уходить. — До встречи, подполковник.

Николай Иванович тоже поднялся и взглядом проводил Рубцову, сосредоточив своё внимание на её вихляющих выпуклостях. Тех, что пониже спины.

Тут «очнулся» Кеша.

— Шеф, может быть, тоже пройдём в лабораторию? Убьём сразу двух зайцев — осмотрим место второго происшествия и взглянем на загадочные капсулы. Я просто в нетерпении…

Плотников решил, что Стажёр прав. Тем более у него ещё были вопросы к Рубцовой, которые он забыл задать, очарованный рассказами о теориях и гипотезах.

— Хорошая мысль, дружище. Догоним Инну в коридоре.

Они настигли её довольно быстро. Рубцова явно не спешила в лабораторию. На её вопросительный взгляд Николай Иванович быстро ответил: