Лучезар (СИ) - Бегоулова Татьяна - Страница 18

Глава 9

В ранний предрассветный час, когда солнце еще не показало свой алый бок, от стен Златограда в сторону деревеньки без названия, помчались три всадника. Двое из них были ростом, что великаны и силушки великой. Третий же, что скакал посредине, был невысокий и щуплый, словно подросток.Миновав деревеньку, троица сделала привал, и после вновь пустилась в путь. Вокруг безмятежно раскинулись луга, сухая трава и облетевшие цветы готовились к зимнему безмолвию. Впереди белели верхушки холмов, к которым так спешили всадники. Солнце было уже высоко, когда была пройдена половина пути. До холмов было будто и близко, да рукой не дотянешься.Тишину разорвал громкий свист. Есислава охватила дрожь, внутри все похолодело. Он кинул взгляд на своих друзей, но успел заметить лишь упрямо сжатые зубы Ярыша и хмурое лицо Лучезара. Все трое пришпорили коней. Краем глаза царевич заметил, что со стороны Ярыша надвигается что-то темное. До холмов было не так уж и далеко, но разбойники не дадут им добраться до них.Лучезар вспомнил о подарке тетки Мийны. Серебряный рог висел у него на груди, под рубахой. Вытащив подарок из-за пазухи, воин поднес рог к устам и над холмами дважды раздался протяжный и тревожный зов рога. И в ту же минуту на Лучезара и его друзей налетела разбойничья свора. Первым удар на себя принял Ярыш. Всем своим телом он пытался не подпустить разбойников к царевичу. Но даже такой богатырь в одиночку не может одолеть столько душегубов. Лучезар рубил и крушил разбойников мечом, заградив царевича с другой стороны. Раздался испуганный крик Есислава и Лучезар заметил, как кольчуга Ярыша с правой стороны окрасилась в багряный цвет. Богатырь побелел лицом и покачнулся в седле.В тот же миг с небес на разбойников обрушились всадники в черных плащах. Разбойники даже не поняли, откуда явилось столь невиданное войско. Лучезар готов был поклясться, что среди всадников промелькнули не только Мийна, Юлай и Инго, но и Лайда. Душегубы в ужасе пустились на утек. Но неведомые всадники вдогонку разили их стрелами и огнем.Лучезар мутным взглядом оглядел поле сражения. Всюду лежали тела душегубов. Словно сквозь пелену, молодой воин увидел приближающуюся к нему Мийну. Предводительница была встревожена, она что-то говорила Лучезару, но тот не слышал слов. По всему телу разливалась обжигающая боль. Опустив взгляд, Лучезар увидел в своей груди три разбойничьи стрелы. Он повернул голову в сторону царевича. Есислав сидел бледный, его тело сотрясала сильная дрожь. В руке царевич держал кинжал, лезвие которого было окрашено кровью. На земле, с распоротым брюхом лежал разбойник. Лучезар поискал взглядом Ярыша. Так и не найдя друга, Лучезар закрыл глаза и провалился в темноту.Дрон с тревогой следил за Малашей. Девка, как только ладья пустилась по реке, сидела с безучастным видом. Дрон и рад бы повеселить свою дочку, да какое уж тут может быть веселье.«Ну ничего, пройдет. Молодая, долго тосковать не будет. Может в Гороховке-то и глянется ей кто. А там, дело молодое».Малаша же, думала совсем о другом. Узнав о невесте Лучезара, внутри у нее словно все застыло. Что воля, что неволя - все равно. Что Гороховка, что Златоград - без милого дружка все опостылело. Ладья же скоро плыла по реке. Уже далече остались стены Златограда, уж и Большой Город остался позади. По берегам тянулись рыбацкие поселки, перемежаясь с зарослями ивняка. Когда вдалеке показалась стена леса, что-то дрогнуло в груди Малаши. Вспомнилось ей, как в первые дни своей службы у Микулы Лучезар просил её весточку помочь отправить в родное село. Вспомнилось, как при Малаше Лучезар объяснял купцу Федулу, как добраться до его села. Что-то знакомое почудилось ей и в темнеющем вдали лесе, и в рыбацком поселке по правую руку и в селе по левую. Во все глаза Малаша смотрела на село, раскинувшееся на левом берегу. Бревенчатые избы с резными ставнями, колодцы с веселым звоном цепи, мельница со скрипучим колесом - казалось, нет места лучше и краше на свете. И все бы Малаша отдала за то, чтобы жить здесь с сердечным другом в любви и согласии.- Сойди дочка вниз. Холодно уже, да и темнеет быстро. Скоро через лес ладья поплывет. А там берега болотистые, нечего болотом дышать.Малаша вздохнула и послушно пошла за отцом, кутаясь в овечий тулуп.Лучезар изнывал от зноя. Солнце, казалось, хотело сжечь его живьем. И нигде ни деревца - нет спасительной тени. Вокруг лишь выжженная солнцем земля. Ветер обжигал, будто дул он из раскаленной печи. Нестерпимо хотелось пить. Жажда сводила с ума:«Пить! Пить! Пить!».Вдруг он увидел вдали небольшой ручей. Тот весело журчал и звал к себе измученного воина. Из последних сил Лучезар подполз к ручью и стал жадно пить студеную воду. От холодной воды ломило зубы, но оторваться было невозможно.Наконец, жажда была утолена. Лучезар поднялся. На его глазах ручей превратился в небольшую речушку, на другом берегу которой раскинулся прекрасный сад. Здесь, молодца окружала потрескавшаяся земля, а там благоухали цветы, зеленела сочная трава и деревья дарили спасительную тень. С того берега неслось пенье птиц, жужжание пчел, оттуда дул прохладный ветерок. Измученный воин захотел перейти речушку, когда вдруг увидел что из под раскидистой яблони вышла молодая женщина и направилась к реке. Женщина улыбалась Лучезару и махала ему рукой. Остановившись у самой воды, она позвала его:- Лучезар, сынок, ступай скорее ко мне!«Сынок? Это же моя мама!» - Лучезар вглядывался в дорогие черты, пытаясь запомнить каждую морщинку на лице, каждый изгиб черных локонов. Женщина ласково улыбалась и звала к себе. Тут из под деревьев появился молодой мужчина и тоже пошел к реке. Остановившись рядом с женщиной, обнял ее за плечи. Лучезар рассматривал мужчину. «Стало быть, это батюшка». Ему нестерпимо захотелось к ним, на другой берег. Обнять, прильнуть к ним. Он ступил одной ногой в воду, но мужчина остановил его:- Остановись, сынок! Не время еще. Все ли дела завершил ты? Твое время не пришло!Женщина грустно улыбнулась и пожала плечами.«О чем он толкует? Какое время? Они так рядом, а я не могу их даже обнять? Нет, я хочу к ним, на тот берег!» - Лучезар ступил второй ногой в воду. И вдруг речушка на глазах стала расти, а берег отдаляться. Река превратилась в синее море, а берег, с чудесным садом, где были его матушка с батюшкой, исчез. Молодой воин с отчаянием глянул на море - не перейти его, не переплыть! Он со злостью ударил рукой по воде и открыл глаза. Мийна облегченно вздохнула:- Очнулся!Лучезар непонимающе осмотрелся: он лежал внутри шатра под одеялом из овечьей шерсти. В очаге потрескивал огонь, пахло молоком и травами.- Мийна, а где матушка с батюшкой?Предводительница с сомнением посмотрела на парня:- Лучезар, ты все еще бредишь?- Мийна, я только что разговаривал с Вийной и Лучезаром!- Лучезар, это был бред.- Ты не понимаешь! Я видел их вот как сейчас тебя! Разговаривал с ними. Матушка звала меня.- И что дальше?- А дальше батюшка запретил идти к ним. Сказал что еще не время…- Значит, так тому и быть,- Мийна улыбнулась. Лучезар вдруг что-то вспомнил:- А где все? Что с Есиславом?- от волнения воин приподнялся на локте.- Успокойся. Ничего с ним не стряслось.- Он не ранен?- Нет. Только перепугался очень,- Мийна усмехнулась. - А Ярыш? Он жив?- голос Лучезара дрогнул.Мийна вздохнула:- Он жив. Зарина не отходит от него который день. Еле спасла ему руку, мог калекой стать…Лучезар выдохнул:- Он в себе? И как давно мы здесь?- Лучезар, успокойся. Слишком много вопросов. Я пойду, передам Есиславу, что ты очнулся. А то он извелся весь - каждый день о тебе по несколько раз спрашивает. Мийна вышла, а в шатер вошла молодая рыжеволосая девушка. Лучезар вспомнил ее - это была лучшая ученица Зарины. Звали её Литта. Девушка улыбнулась молодому воину:- Я принесла тебе Лучезар молока. Ты, наверное, совсем обессилел.Лучезар приподнялся на локте и вдруг осознал, что он совсем нагой. Лишь одеяло прикрывало его тело. От этой мысли ему стало неловко. Интересно, все это время кто ухаживал за ним и перевязывал? Неужто, Литта? Стало быть, она видела его нагим? Литта же, словно прочитав мысли молодца, лишь усмехнулась. Гороховка не понравилась Малаше. Село как село, ничего приметного. На встречу Дрону и Малаше с радостным криком из избы выскочила полная женщина. Поверх сарафана на ней красовались красные бусы, будто женщина собралась на ярмарку или на какое гулянье. Следом за ней с крыльца робко спустились две девицы - ровесницы Малаши. Девицы тоже были одеты нарядно - расшитые рубахи, да по нитке жемчуга на каждой. Они смущенно поцеловали Дрона и ждали, когда можно будет подойти к Малаше. Елица, тетка Малаши, обнимала и целовала девицу. Прижимая ее к своей большой груди, причитала:- Сиротинушка ты моя! А на Томилу-то, на матушку свою как похожа! – женщина протяжно вздохнула и снова принялась расцеловывать Малашу.Как только Синеока и Чернава увели сестрицу в свою светелку, Дрон снял со спины большой мешок и положил перед Елицей:- Вот гостинцы да подарки вам привез. Вы уж Малашу не обижайте.- Ну что ты, Дронушка! Она же нам не чужая. Не тужи, как за родной присмотрю! Пробыв пару дней в Гороховке, Дрон засобирался назад. Прощаясь на крыльце с Малашей, утешал дочку:- Ну не плачь, доченька! Все не на век прощаемся. Как пройдет зима, да лед сойдет, так я за тобой и ворочусь. Цветень лишь начнется, а я уж тут буду!Все дни, пока Лучезар и Ярыш находились между жизнью и смертью, Есислав проводил в обществе великой Яххи. Волшебнице понравился парнишка и скрывать она этого не стала. А Есислав, почувствовав расположение седовласой волшебницы, приободрился. Беседы с великой Яххой занимали его все больше. Он рассказывал волшебнице о своей жизни в Златограде, о злодеянии Гордыни и о том, зачем пустился в дальний путь. Яхха с интересом слушала историю царевича - нужно же знать, во что вмешался её народ, нарушив один из законов великой Тархи. Чем больше слушала волшебница Есислава, тем больше убеждалась в том, что Мийна не зря спасла от смерти Ярыша и царевича.Есислав оказался очень любознательным пареньком. Его интересовало все, что он видел вокруг. Но больше всего, он восторгался самой Яххой. Вот каким должен быть предводитель народа. Степенная, величавая Яхха, всегда спокойная и рассудительная вызывала восхищение Есислава. Как бы он хотел стать таким же достойным правителем!Не мог Есислав удержаться и от вопроса, который так давно занимал его:- Великая Яхха, отчего ты увела свой народ в глубь холмов, и нашим купцам нет к вам хода? Ваши чудесные платки и другое рукоделие дорого ценится у нас. Да и серебристая пряжа хороший товар! Отчего вы не торгуете больше с нами? Ведь и твоему народу от того хорошо было?Яхха задумалась. Разве объяснишь в двух словах ту боль, что перенесла она, потеряв дочь? Разве поймет молодой царевич, что увела народ свой, чтобы защитить от возможных утрат и потерь другие семьи? Он слишком молод, чтобы понять это.- Ваши купцы слишком часто наезжать стали. А мой народ должен жить обособленно, чтобы не соблазняться жизнью, что идет за холмами.- Коли не хочешь купцов наших пускать в холмы, так приезжайте сами торговать. Если нельзя покидать твоему народу холмы - назначь место, где бы шла торговля!Яхха покачала головой:- Мой народ торговому ремеслу не обучен.- Но, великая Яхха, как же нам то решить? От торговли и моему и твоему народу добро большое!Волшебница понимала, что царевич прав. Жизнь в холмах сурова, а без товаров из Златограда еще тяжелее.- Приезжал к нам в последний раз вместе с Лучезаром человек купца из Златограда. Человека того Лытко кличут. Уж больно понравился он мне - честно торговал, без обмана. Вот с ним бы мой народ стал дело иметь да торговлю вести!- Ну, коли так, отыщу я этого Лытко! Да только как же он попадет сюда, если дороги все что ведут к вам, заговорённые?В ответ, Яхха сняла с руки перстень серебряный с небольшим полупрозрачным камнем. Отдавая кольцо царевичу, сказала:- Отдай это кольцо Лытко и туман-камень укажет ему к нам дорогу.С большим волнением принял Есислав перстень. Теперь лишь бы живым добраться до Княжеска и вернуться в Златоград! А уж Лытко он отыщет!В шатре Зарины пахло еловыми шишками. Лучезару нравился этот запах - он напоминал ему родное село, лес в который он бегал с братом и сестрой с малых лет. А вот для Ярыша этот запах был в новинку. Не растут в степи елки, что тут поделаешь. Степняк вдыхал запах ели и не мог понять, чем же это так пахнет. Есислав так обрадовался своим друзьям, что не замечал ничего вокруг.- Вот что я думаю, царевич. А разбойники-то ждали нас! Знали будто, что направимся мы к холмам именно этой дорогой!- продолжил Лучезар разговор.- Но как же они могли про то прознать?- растерялся Есислав.- Вот эта загадка и не дает мне покоя! Как бы знать, кто нас продал Гордыне!- Так и народу-то не много про то знало. Ты Лучезар, ты царевич, Дитята да Всполох, ну и я,- вмешался Ярыш.- Никто из нас не мог…- голос царевича задрожал от волнения.- Там еще шут был, Горох Гороховик! - вспомнил Лучезар.Ярыш посмотрел на царевича. Есислав покачал головой:- Нет, шут не мог! Не любит он Гордыню! Да и забрал его Дитята до того, как мы сказывали про холмы…- Ну, тогда остается только князь Всполох. Но он Гордыне первый враг.Репах был самым молодым воином в дружине царя Милонега. Попросил за сироту дальний родственник, вот и взяли молодца во дворец. Поселился Репах в тереме, что стоял за царскими хоромами и жил себе не тужил. Милонег паренька привечал. На пирах сажал подле себя, да своей рукой брагу лил в кубок молодому воину. Да и подарки перепадали молодцу с царского плеча. Чего еще надо? И радовался жизни молодец, пока в царских сенях не встретил князя Гордыню. Князя Репах сторонился - разное про Гордыню толковали, поди разбери где правда, где ложь. Однако князь остановил молодца. И приторно улыбаясь, спросил:- Ну что, Репах. Как тебе живется подле царя батюшки?Оторопел парень. Не диво ли, что сам князь Гордыня знает имя простого воина? Да еще и спрашивает про его житье?- Хорошо живется, не бедствую.- Всего ли у тебя вдосталь?- Не на что мне жаловаться…- А не обидно ли тебе, что ты как старший сын Милонега мог бы и трон унаследовать? А все достанется младшему Есиславу…- и с этими словами князь Гордыня удалился.Остолбенел Репах. Что такое молвил сейчас Гордыня? Может ли такое статься? Он сын царя Милонега? Да как же это…Припомнил Репах свое детство босоногое. Отца он и не знал никогда, мать одна его растила. Перебивались с воды на хлеб, и пироги лишь по большим праздникам ели. А уж о пряниках да калачах мальчишке лишь мечтать приходилось. Никогда матушка не говорила кто и где его отец. Правда несколько раз, лежа на печи, слушал разговоры матушки и бабки, когда они думали что спит малец. Из этих разговоров и узнал Репах, что матушка его раньше при царице в сенных девках ходила. А как забрюхатела, так и вернулась в дом родной. И по словам князя Гордыни выходило, что могло у него быть совсем другое детство! Сразу вспомнились воину и все ласковые да добрые слова Милонега, да подарки. Это тогда Репах принимал их за пьяную блажь царя-батюшки. А теперь-то все по другому чудилось ему. У сенных девок попросил Репах зеркало и, разглядывая свое отражение, искал сходство с царем Милонегом. И казалось ему, что узнает он Милонега и в повороте головы и в улыбке своей. Чем больше думал обо всем этом молодец, тем больше росла в нем обида и злость на Есислава. А уж когда Милонег и при смерти не позвал к себе Репаха и не открыл тайну его рождения, и вовсе казалось, что Есислав украл у него отцову любовь. Вскипела черная зависть в сердце Репаха. Потерял молодец покой. Все ему хотелось побольнее уколоть царевича, отомстить ему за свое голодное детство и за насмешки людские.Как-то сидя в дальнем углу гридницы и заливая свое горе брагой, уснул Репах. Да во сне и свалился под лавку. Проснулся от звука голосов. Среди прочих узнал молодец и голос царевича Есислава. Так и узнал Репах, что грозит Гордыня царевичу, и что царевич решил обойти Гордыню по суше. Долго лежал Репах на холодном полу, затаившись. Все боялся выдать себя. А ночью, тайком, заплатив одному рыбаку за работу гребца да за лодку, поплыл к кораблю Гордыни. Упредить.После встречи с Гордыней каждый день Репах ждал весточки от князя. В том, что царевич мертв, он и не сомневался. А коли так, значит, он один наследник остался. И сегодня-завтра, князь Гордыня объявит об этом людям Златограда. А уж Репах, став царем, не забудет о доброте князя. Сделает его своим лучшим другом да советником. Так мечталось Репаху.Однако время шло, а вестей от князя не было. Никто не звал Репаха на царствование. Не вытерпев, ночью снова отправился молодец на корабль к Гордыне.В этот раз, Гордыня не обрадовался гостю. Хмуро спросил:- Зачем пожаловал?Репах от такой немилости растерялся:- Да как же… я вестей от вас князь жду… я же теперь один наследник трона…Гордыня насмешливо смотрел на Репаха.- Вы не думайте, князь! Я вашу доброту не забуду! Сделаю вас первым человеком в царстве, после царя…Гордыня не спеша, прошелся мимо молодого воина.- Знаешь ли ты, щенок, что я и так был первым человеком в царстве! Я был настоящим царем, а не Милонег! И теперь ты, мужик безродный, решил оказать мне милость? – Гордыня захохотал. А следом за ним захохотали и наемники, с которыми никогда не расставался князь.- Да как же это - мужик безродный? Вы же сами мне сказывали, что Милонег мой батюшка.Гордыня развел руками:- Я пошутил…Кровь отхлынула от лица Репаха. Как же это? Да разве так можно шутить? Он же ради князя был на все готов, а он… Бросился молодец на Гордыню, да преградили ему путь наемники. А один из них, занеся руку с кривым кинжалом над Репахом, обернулся к Гордыне. Князь кивнул, и кинжал наемника вонзился в грудь Репаха.Спустя несколько минут, тело воина с привязанным к ногам камнем, было сброшено за борт корабля, в воды Лазурного моря.Возле шатра Юлая жарко пылал огонь. Юлай с большим удовольствием бы зашел в шатер и там продолжил беседу, но Ярыш попросил еще немного посидеть под открытым небом. Больно уж хорошо звездное небо над холмами!- Хорошо тут у вас, вольно. Словно у нас в степи! Только ветер тут студеный от озера. А в степи теплее.- Так летом и в холмах теплее, - возразил Юлай. Он кутался в теплый плащ, и пересел ближе к огню.- Эх, была бы моя воля, остался бы я в холмах, раз уж в степь мне дороги нет,- вздохнул Ярыш.Тут к костру подошли Лайда и Хэйла. Лучезар, узнав свою невесту, смутился.- Можно ли погреться у костра, братец Юлай?- насмешливо спросила Лайда.- Можно,- ответил Юлай, а сам подумал: «Были бы в шатре, не пришли бы они к нам. А теперь и не поговоришь при них».Лайда и Хэйла присели возле костра так, что Хэйла оказалась по левую руку от Лучезара. Лучезар понимал, что должен что-то сказать девушке, но язык словно присох. Неловкое молчание нарушила Лайда.- Как вам, гости дорогие, нравится у нас в холмах? По нраву ли вам наше нелегкое житье?- Всем хороши холмы, да только студено,- пожаловался Есислав. Лайда улыбнулась и повернулась к Ярышу:- Ну а ты что скажешь, степной человек?- Нравится мне у вас. Даже и покидать холмы не хочется!- А ты женись на волшебнице, вот и останешься жить в холмах,- пошутил Лучезар.Молодцы рассмеялись, а Лайда недовольно поджала губы.- Можно и Есиславу тут невесту подыскать,- подкинул масла в огонь Ярыш.- Ага, вон Лайду забирай, царевич!- засмеялся Юлай.Глаза Лайды полыхнули недобрым огнём:- Чтобы я, внучка великой Яххи, взяла в мужья чужака? Никогда тому не быть!- Да ладно тебе, сестрица. Юлай шутит,- примирительно сказал Лучезар.Однако Ярыш, не зная крутой нрав Лайды, спросил:- А чем чужак хуже мужчин твоего племени?- Всем хуже!- высокомерно ответила Лайда.- Когда я стану великой Лайдой, я запрещу мужчинам и женщинам нашего племени брать в супруги чужаков. Сейчас такое хоть и редко, но случается.- Разве можно запретить любить человека, даже если он чужак?- удивился Ярыш.- Можно!- И тебе не жалко людей, которые будут страдать из-за твоего каприза?- Нет не жалко!- Отчего же ты злая такая? Неужели нет места в сердце твоем добру и состраданию?- все больше удивлялся Ярыш.Лайда кинула на степняка изумленный взгляд:- И вовсе я не злая! Я просто думаю, что так будет лучше для моего народа.Лайда поднялась и быстро пошла от костра. Хэйла тоже встала, но в последний момент коснулась плеча Лучезара:- Лучезар.Робкий голос Хэйлы возымел действие, и парень поднялся и пошел за Хэйлой. Волшебница остановилась за шатрами. Повернулась к молодцу и посмотрела ему в глаза:- Лучезар, ты насовсем вернулся в холмы?- Нет, Хэйла. Злодей еще не понес наказание, а мы вынуждены были просить помощи Мийны.Девушка вздохнула:- А я-то было, уже обрадовалась…- Прости Хэйла, но сейчас мне нечем порадовать тебя.Лайда долго не могла уснуть. Все думала над словами степняка. Почему-то ей было обидно, что степняк назвал её злой. Вот если бы так сказал Юлай или Лучезар - она бы и думать не стала об этом. А Ярыш чужой, он и знать-то её не знает, а злой назвал!С каждым днем Лучезар и Ярыш чувствовали возвращение былой силушки. И когда Ярыш играючи разбил кулаком огромный валун, стало ясно - пора продолжить путь. Но не стоит думать, что все эти дни царевич и его друзья наслаждались жизнью. Каждого из них тревожили невеселые думы - о судьбе Златограда и его жителях, о том, какие еще загадки загадает им Гордыня и, конечно же, словно заноза сидела в каждом дума о предателе.Сборы были недолгими - всего-то, седлать коней да запастись провизией в путь. И обнявшись с теми, кто стал близок сердцу, путники покинули лагерь. Лучезар мог и без провожатого вывести своих друзей из холмов. И повел он их той дорогой, что вела к его родному селу. Дорогу эту молодец выбрал не случайно. Ныло сердце, словно подсказывало, что разбойники уж, поди, не обошли стороной дорогие его сердцу места.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})