Инквизитор. Божьим промыслом. Стремена и шпоры - Конофальский Борис - Страница 6

– Часто ли вы видели благородных бюргеров? – усмехался генерал.

– Я просто думал: раз люди учатся владеть благородным белым оружием, то они и должны быть благородными. А если…

– Ладно, ладно, – перебил его генерал. – Об этом после. Что же устроил этот благородный бюргер Фабиус?

– Ну, сначала мы смотрели, как идёт поединок, и разговаривали с ним, он рассказывал мне, кто из бойцов с каким оружием сильнее, он казался мне достойным человеком.

– И что было дальше?

– А как поединок закончился, он и говорит, мол, надо проверить и меня… Ну, каков уровень моего мастерства.

– Но я же запрещал вам вступать в поединки с местными, – напомнил генерал.

– Я ему так и сказал, а он сказал, что настоящего оружия мы использовать не будем, а возьмем шесты. И что отказываться я не должен, чтобы все в школе не подумали, что я трус и все люди герцога трусы.

Барон уже понял, что разрешение фон Флюгену посещать фехтшуле было ошибкой. Он вздохнул и спросил:

– Вы когда-нибудь упражнялись в работе с шестом или копьём?

– Отец говорил мне, что шест – оружие черни, а единственно достойное копьё – это копьё для кавалерийского боя.

– Ясно; и вы, значит, согласились на поединок с незнакомым соперником и незнакомым вам оружием?

– Так они все меня подбивали, окружили и говорили: не бойся, не бойся, это же просто учебный поединок. Вот я и согласился.

– А вы, фон Флюген, не по годам умны, – едко заметил барон.

– А что… Они казались милыми людьми, я думал, что подружусь с ними, особенно с этим Фабиусом.

– Ну понятно… Значит, вы вышли с ним на арену. И что же там произошло?

Юноша стал рассеянно смотреть по сторонам и вздыхать.

– Отвечайте вы уже! – строго произнёс генерал.

– Он стал бить меня, – наконец выдавил фон Флюген. – Я думал, это будет учебный поединок. А он сразу ударил меня по уху. Вон…, – юноша показал своё ухо, край которого был лилово-синий, – а потом стал бить по ногам, а я не мог отбиться от него. А потом попал мне по пальцам, – теперь молодой человек показал генералу опухшие пальцы, – и когда я совсем уже не отбивался, так как толком не мог держать шест, он ударил мне в нос.

– А кто судил поединок – мастер?

– Да, но он больше смеялся вместе со всеми, чем судил.

– А судил вас случайно не Монтанари?

– Нет, не Монтанари, другой. Не помню его имени.

– Киммер, кажется, – вспомнил генерал. – Ну-ну, и что же, вы бросили своё оружие? Или же продолжили сражаться?

– Я не бросал, – сразу встрепенулся юноша. – Нет, не бросал, но тут вышел на арену прапорщик Брюнхвальд и прекратил схватку. Ну и Фабиус что-то ему сказал, но прапорщик не ответил. И вывел меня из школы и велел ехать в казармы.

– Очень интересная история, – флегматично заметил барон. Он ещё раз подумал, что отправлять этого балбеса в фехтовальную школу было ошибкой. И произнёс нравоучительно: – Надеюсь, господин фон Флюген, вы вынесете из неё уроки.

Генерал уже закончил разговор и хотел было уйти, но юноша остановил его:

– Господин генерал.

– Я слушаю вас.

– И что мне теперь делать? – спросил молодой человек.

Волков взял его руку и стал мять, фон Флюген морщился, но терпел; судя по всему, переломов на руке не было, и тогда барон ответил:

– Ничего не делать, врач вам не потребуется, всё само заживёт.

– Я не про руку, – произнёс юноша.

– А про что?

– Меня избили палкой. Как собаку. При всех. Все видели, все смеялись. А он ещё обзывал меня. Поносил моё имя.

– Да? И что из того?

– Но ведь это оскорбление, мне придётся вызвать обидчика на дуэль. На поединок до смерти!

– Придётся? – Волков изобразил удивление. Вот что уж точно ему не было нужно в сложившейся ситуации, так это дуэли его людей с горожанами. – Вы, что, собираетесь вызывать на дуэль каждую городскую свинью, что на вас хрюкнет?

– Но он бил меня палкой при людях! – продолжал фон Флюген. – Я же не могу не ответить на это?!

Тут генерал чуть наклонился к нему и произнёс:

– Один раз, в одном городишке, меня тоже ударили палкой. Тот тип тоже был дерзкий горожанин.

– И что? Вы убили его?

– Нет, в тот момент я не мог этого сделать, но я вернулся, когда был в силах. И на дуэль бюргера не вызывал.

– Вы просто убили его! – догадался молодой человек.

– Ну что вы, фон Флюген, я же Рыцарь Божий, я не должен убивать чернь. Я просто отрубил ему руку, в которой он держал палку, которой бил меня.

– Ах вот как!

– Да, мой друг, именно так – чтобы воздать хаму должное, вовсе не обязательно вызывать его на поединок.

– Я понял: мне нужно отрубить Фабиусу руку, – догадался молодой человек. – Но мне нужно узнать, где он живёт.

Волков поморщился. Подобного развития событий он как раз всеми силами пытался избежать.

– Да нет же, – генерал чуть подумал и продолжил: – В ваши годы я уже побывал на южных войнах. А в тех цветущих краях много больших и мощных городов. Городов очень и очень богатых. И там местные нобили люто враждуют друг с другом за первенство в городе, ненавидят и убивают врагов из вражеских семей веками, и они не очень часто вызывают друг друга на поединки – поединки, как они считают, для дураков, – а просто ждут удобного момента, чтобы застать зазевавшегося врага врасплох где-нибудь в тёмном переулке и впятером зарезать его одного. Иногда они просто нанимают убийц или вовсе травят противников ядом. Ничем не брезгуют. И это не считается у них зазорным, они называют это кровной враждой, вендеттой. Яд, удар кинжалом в спину, удар из-за угла… Для них всё приемлемо. Они же бюргеры. Точно такие же, как и наши. Как те, что сегодня смеялись, когда вас избивали.

– Значит, мне нужно найти товарищей, – сделал свой вывод фон Флюген. – Или нанять других людей.

– Или дождаться нужного момента.

– Мне нужно затаиться и ждать?

– Если даст Бог – время для воздаяния наступит. Подождите немного. И вообще, учитесь ждать.

– Хорошо, я подожду, – произнёс молодой человек.

– Вот и прекрасно; а чтобы ожидание вас не обременяло, займитесь моими лошадьми, за занятием и ждать не так скучно.

– Лошадьми? – кисло переспросил юноша.

– Именно лошадьми, – настоял генерал. – И даже не заикайтесь мне про свои больные пальцы. Слышать ничего не хочу, а сделаете плохо, так я устрою взбучку Хенрику. А уж он вам всё тогда припомнит.

После этого разговора у барона стало складываться впечатление, что его затея, как говорится, не выгорит. Вернее, не выгорит дешёвый вариант его затеи. И приехавшие после обеда Максимилиан и фон Готт лишь укрепили в нем это понимание.

– Ну, что там произошло с фон Флюгеном? – сразу спросил генерал, как только они собрались втроём за отдельным столом, где их никто не слышал.

– Ничего особенного, – на удивление спокойно отвечал ему прапорщик, – во всех школах такое бывает с новичками.

– А тут ещё и школа злая, – добавил фон Готт.

– Да они всегда злые, что в Ланне, что в Малене, куда ни придёшь, так тебя непременно будут испытывать; мне в Ланне, в фехтшуле «Кронцеркранц», один семипудовый тип чуть зубы в первый же день не выбил локтем. Полдня потом кровью плевался. А я был в возрасте как раз как фон Флюген, – вспоминал Максимилиан.

– Значит, ничего удивительного? – уточнил генерал. Ему это было в диковинку. Он никогда не посещал подобных школ. А в атлетических залах, что располагались в замке дворца герцога де Приньи, такого быть просто не могло. Люди среди гвардейцев были отборные, знающие себе и окружающим цену и уж точно не из робкого десятка, и на подобные выходки могли ответить очень неприятно. Дуэли, несмотря на запрет герцога, среди гвардейцев были не редкостью и отличались большим ожесточением. Там никто бы не додумался задирать новичков. Чёрт его знает, на кого ещё нарвёшься. Так что Волкову оставалось лишь спросить: – То есть всё идет нормально?

И тут молодые офицеры переглянулись и фон Готт ответил:

– Нормально? Уж и не знаю. Я бы не сказал, что горожане нас уже приняли.