Президентский марафон - Ельцин Борис Николаевич - Страница 48

Я сознательно шёл на ограничение своих конституционных полномочий. Был убеждён, что с таким надёжным руководителем правительства, как Черномырдин, мы сумеем избежать любых связанных с этим осложнений.

Была абсолютная уверенность в том, что в период обострения Черномырдин — единственная реальная кандидатура в премьеры.

Тем не менее коммунисты попытались перехватить инициативу у Черномырдина. Зюганов и его младшие партнёры по левой оппозиции, Николай Рыжков и Николай Харитонов, выступили с совместным заявлением: вопрос о кандидатуре главы правительства совершенно не подготовлен. Рыжков был ещё определённее: вслепую идти в состав правительства, не зная его курса и программы, было бы преступно перед народом.

Пользуясь ситуацией кризиса, тем, что я вынужден был отправить в отставку Кириенко и его либеральное правительство, они пытались отвоевать у меня часть политического пространства. Пытались ввести в правительство своих людей, ограничить мою инициативу. Но для меня это был хорошо продуманный, точный ход: после того как Дума утвердит Черномырдина, отпадёт всякая необходимость в её роспуске. Черномырдин — мой премьер, и отправлять его в отставку до 2000 года я тоже не собирался. Все сходилось, все складывалось.

…Однако было видно, что коммунисты идут на это соглашение, как на расстрел. Понуждаемые только неутомимой энергией Виктора Степановича, его постоянным давлением. Он умудрился за одну неделю снять все их возражения, выполнить все условия, убрать все аргументы. Оставил их «голыми» перед железной необходимостью подписывать соглашение.

Они понимали, что, не имея реального кандидата в премьеры, брать на себя ответственность за политический кризис в условиях кризиса финансового — это горький, неприятный удел.

В пятницу я подписал соглашение, на котором стояли также подписи Геннадия Селезнева, лидеров политических фракций Думы, главы администрации Валентина Юмашева и Виктора Черномырдина. Не было только подписи Зюганова — он сказал, что они должны обсудить текст соглашения на своём партийном пленуме.

Ну а в воскресенье в прямом телеэфире лидер коммунистов покраснел, тяжело задышал и сделал сенсационное заявление: голосовать за Черномырдина в понедельник они не будут. Лица Рыжкова и Харитонова, партнёров Зюганова, вытянулись от удивления. Они сказали, что ничего об этом решении не знают и будут в срочном порядке проводить консультации.

В этот момент я отчётливо понял: решение принято в считанные часы, узким кругом заговорщиков, и означать оно может только одно: у коммунистов появился свой реальный кандидат в премьеры.

Вычислить его не составляло никакого труда.

Это был, несомненно, мэр Москвы Юрий Лужков.

Первые тревожные звонки из Совета Федерации прозвучали ещё до официальной отставки Кириенко. И Лужков, и Строев достаточно резко высказались в адрес Черномырдина. «Те трудности и ошибки, которые мы испытываем сегодня, есть следствие длительной и неосознанной работы правительства прежнего состава во главе с Черномырдиным», — говорил, например, Егор Строев.

Раздражала их, очевидно, огромная воля к власти, проявленная Черномырдиным в первые же послекризисные дни. Так же как и коммунисты, Лужков и Строев, «тяжеловесы» номер два и номер три, считали в сложившейся ситуации наиболее справедливой логику раздела властных полномочий: что-то можно оставить президенту, но что-то надо забрать и себе.

Скоро Лужков окончательно понял: ситуацию надо использовать! Было очевидно: это его чуть ли не последний и единственный шанс прийти к власти, используя легальные рычаги.

… За несколько дней до первого тура голосования я пригласил и Лужкова, и Строева в Кремль. В условиях экстремальных, когда надо спасать страну, считал себя абсолютно вправе говорить с ними прямо, открыто, честно: снимите свои политические амбиции, поддержите Черномырдина. Мы в одной лодке, не надо её раскачивать, и сейчас, в эту минуту, должны быть заодно.

Лужков и Строев сдержанно согласились и, выйдя к телекамерам, сказали несколько примирительных фраз: по Конституции право президента решать, кого выдвигать премьером, мы не оспариваем этих полномочий.

Мне казалось, что это победа. Во всяком случае, тактический выигрыш. Больше Лужков и Строев, по крайней мере публично, не смогут выступать против Черномырдина.

Но, как выяснилось, я явно недооценивал амбициозный характер Юрия Михайловича.

31 августа, понедельник. За Черномырдина — чуть больше 100 голосов. Полный провал!

Пошла вторая неделя после отставки правительства Кириенко. Она кардинально отличалась от первой и по политическому содержанию, и по действующим лицам, и по стилю.

Теперь Юрий Лужков перешёл в активное наступление. Так же как и Черномырдин неделю назад, он лихорадочно начал сооружать политическую конструкцию из всех «подручных материалов», которые были на тот момент.

Шанцев, заместитель Лужкова, — выходец из КПРФ. Коммунисты долго и внимательно наблюдали за поведением мэра, уже давно простили ему 93-й год, но главное — хотели использовать Лужкова как таран, разрушающий «ельцинский режим».

7 сентября, в понедельник, в Кремле состоялся «круглый стол» с губернаторами и лидерами думских фракций. Обсуждался вопрос выхода из политического кризиса, а говоря проще, кто будет следующим премьером.

На «круглом столе» в Думе Зюганов огласил свой список кандидатов на премьерский пост. Помимо члена компартии, бывшего председателя союзного Госплана, Юрия Маслюкова (что было понятно и логично), был в нем и мэр Москвы Юрий Лужков. Да, ещё одно подтверждение, что Лужков уже с ними. Вместе с коммунистами он сделал, безусловно, сильный ход.

Он договорился, причём тоже очень быстро, с частью Совета Федерации — в его поддержку выступили влиятельные и сильные демократические губернаторы, например Константин Титов, Дмитрий

Аяцков. Они считали, что построивший рыночные отношения в отдельно взятом городе Лужков научит этому и всю остальную Россию. Кто-то увидел в Лужкове нового хозяина страны и быстро побежал договариваться о проблемах своего региона, кто-то искренне считал его новой, свежей фигурой.

Черномырдин бросился отбиваться, и, кстати, ему удалось получить поддержку в Совете Федерации: большинство губернаторов проголосовали за него.

Поддаться неприкрытому давлению коммунистов (тем более вопреки воле большинства губернаторов) и предложить Лужкова я не мог.

Повторное голосование по кандидатуре Черномырдина. «За» — 138 голосов. Вся титаническая работа дала мизерную прибавку.

Сразу же после голосования левая часть Думы заявила, что в случае внесения в третий раз кандидатуры Черномырдина проголосует за начало процедуры импичмента президенту.

Ситуация предельно обострилась.

Теперь, через два года, причины неуступчивости коммунистов стали достаточно очевидны. Такой шанс, такой счастливый билет, какой выпал им в августе-сентябре, они упустить не хотели. Власть буквально сама падала им в руки. И оставалось только пошире расставить эти руки.

На волне огромного недовольства правительством, обвала рубля, потери сбережений среднего класса и разорения бизнесменов, на фоне паники, скачка инфляции можно было идти в прямую атаку на Кремль.

Юридические предпосылки были к этому следующие. Если Дума трижды не утверждает Черномырдина — следуют её роспуск и назначение новых выборов. Это по Конституции. Здесь была юридическая ловушка: президент, который вступил в процедуру импичмента, не имеет права распустить Думу. Конституция не давала ответа на вопрос, что делать в такой ситуации. Роспуск Думы в момент острейшего социального кризиса — вещь сама по себе крайне взрывоопасная. Но в данных условиях она опасна вдвойне или втройне.

В стране, где нет ни парламента, ни легитимного правительства и президент подвешен на ниточке процедуры импичмента, мог наступить полный политический хаос.

… Ловушка, грозившая вакуумом власти, взрывом недовольства, чрезвычайными мерами.

Но дело было даже не только в этом. Коммунисты после всего, что произойдёт после роспуска Думы, обязательно получат давно вожделенное абсолютное большинство! Им этот кризис давал огромную политическую фору… И тогда роспуск Думы обернётся мощнейшим откатом назад, полным крахом демократических реформ, катастрофой для страны.