Президентский марафон - Ельцин Борис Николаевич - Страница 20

Я обратил внимание, что на совместных встречах — я, Черномырдин, Немцов и Чубайс — два первых вице-премьера ведут себя по-разному. Чубайс говорил корректно, предельно сдержанно, старался выглядеть солидно и проявить с Черномырдиным полную солидарность двух понимающих в экономике людей.

Немцов никаких правил не признавал. Его слегка нагловатая интонация коробила Черномырдина. Он нервничал и непонимающе смотрел в мою сторону. Взгляд его красноречиво говорил: «Думаю, что Борис Ефимович не прав».

Встречи в таком составе мы проводили регулярно, почти каждую неделю. Если я был в отпуске, Немцов или Чубайс приезжали прямо в мою резиденцию вместе с командой своих специалистов, знакомили с проектами очередных решений.

Я пытался понять, как в них сочетаются юношеский задор и взрослое осознание своей цели. Чубайс с Немцовым отлично дополняли друг друга, казались тогда абсолютно непробиваемым тандемом.

В то время мы подготовили несколько здравых, давно назревших указов и постановлений правительства. Например, о конкурсе среди частных фирм, которые осуществляют госпоставки. Будь то лекарства для больниц или продукты для армии. Теперь такой госзаказ можно было получить, только представив на конкурс качественные характеристики и цену своего изделия. И побеждал тот, кто предлагал государству лучшие условия. Сразу был перекрыт один из основных каналов для злоупотреблений.

Вообще эту задачу — отсечь от казны прилипал, сделать финансовые потоки прозрачными, а решения правительства невыгодными для принятия «теневых» решений, двойной бухгалтерии — обновлённое правительство ставило во главу угла.

Напор, с которым начали работу молодые реформаторы, как тогда их прозвали газетчики, был ошеломляющим. Естественно, не могло обойтись и без каких-то проколов. Знаменитые белые штаны, совсем непротокольные, в которых Борис Немцов вышел встречать президента Азербайджана Гейдара Алиева, навсегда останутся в истории новой российской дипломатии.

Ещё один эпизод, также связанный с Борисом Немцовым, — пересаживание чиновников на отечественные автомашины. Конечно, он исходил из самых благих побуждений. Зачем тратить деньги из российского бюджета на поддержку немецких или итальянских автогигантов, зачем приобретать для чиновников «ауди» или «фиаты», если можно купить наши «Волги» и «Москвичи». Как позже мне рассказывал Борис Ефимович, эта идея у него родилась спонтанно. Когда он приехал к себе домой в Нижний, увидел родную «Волгу», а рядом какие-то импортные «мерседесы» и «БМВ», то понял: если мы своим личным примером не поможем отечественному автомобилестроению, ему уже ничто не поможет.

Чиновники были в шоке. Они не хотели пересаживаться на постоянно ломающиеся автомобили. И чиновников можно было понять. Наши машины зимой не заводились от холода, летом перегревались от жары. Красивая идея вот-вот могла умереть. Немцов, который сам пересел с «мерседеса» на «Волгу», пришёл ко мне за поддержкой. Я сказал, что поддержу и словом, и делом.

В тот момент я готовил радиообращение на тему «Покупайте российское». О том, что есть отечественные товары, которыми мы можем гордиться. И что государство должно делать все от него зависящее, чтобы помогать российским предприятиям, выпускающим качественную продукцию. Попросил спичрайтеров вставить фразу про инициативу Немцова, сказать о том, что бюджетные деньги — в случае если отечественная промышленность выпускает товары, аналогичные импортным, — будут тратиться на наши, российские, изделия.

После этого я сказал начальнику своей охраны, что вместо «мерседеса» буду ездить на нашем «ЗИЛе». Правда, когда вышел на крылечко Кремля и увидел до боли знакомую машину, про себя чертыхнулся. С давних политбюровских времён не любил эти особые «ЗИЛы», которые даже в народе прозвали «членовозы», потому что они возили только членов Политбюро. Но делать было нечего, молодых надо было поддерживать.

Ну а Борины коллеги в администрации и правительстве продолжали саботировать его начинание. К тому же личным примером он не мог вдохновить своих друзей. Его машина ломалась, её приходилось постоянно менять. Апофеозом этой истории стал момент, когда в жару «Волга» первого вице-премьера перегрелась прямо на шоссе. Он вышел на дорогу, а мимо него проносились улюлюкающие водители. Немцова в тот момент знала вся страна. Он стоял грустный у дымящейся от перегрева машины. Идея не задалась.

Я же честно проездил какое-то время на «ЗИЛе». Потом решил не мучиться и с облегчением пересел на «мерседес».

Жалко, одним словом, что ничего из этого не вышло. Идея-то хорошая. Автомобили пока плохие…

В 97-м году в экономике наконец наметилась тенденция к росту. Пусть первая, неустойчивая, но это была победа. Чубайсовская команда очень чётко формулировала свои цели: это были так называемые семь главных дел правительства. В глазах всего общества программа молодых экономистов была сформулирована предельно чётко и ясно. Принятие Налогового кодекса и вступление его в силу с 1 января 1999 года — хватит платить непосильные налоги. Сокращение бюджетного дефицита, принятие Бюджетного кодекса — хватит жить не по средствам. Формирование эффективных собственников через приватизацию и процедуру банкротств — хватит терпеть скрытую безработицу, хватит попустительствовать воровству на бывших госпредприятиях. Начало реформы пенсионного обеспечения — без неё мы никогда не сможем добиться обеспеченной старости. Снижение темпа роста цен — не указом, а через экономические механизмы. Снижение доходности по государственным ценным бумагам — к сожалению, не было выполнено в 97-м, а быть может, это предотвратило бы последовавший кризис. Земельная реформа — вот он, камень преткновения для всех российских реформаторов!

Ещё один важный проект вёл Борис Немцов. Назывался он скучно — реформирование жилищно-коммунальной системы, но касался практически любого человека и был чрезвычайно важен для становления нормальной экономики страны. Дело в том, что с социалистических времён тепло, газ, электричество, которые поступают людям в дома, дотируются государством. Откуда берутся деньги? На предприятия «вешаются» невыносимые налоги, и из них идут дотации на ЖКХ. Из-за этого российские предприятия неконкурентоспособны. Идея была простой: дотации оставить только для малоимущих — пенсионеров, многодетных семей и т. д., для всех остальных граждан медленно, но твёрдо поднимать цены на содержание жилья.

Другой важнейший проект — им занимался Олег Сысуев — реформирование социальной сферы. В наследство от советского прошлого нам досталась очень широко распространённая, но бедная и совершенно обезличенная система социальных дотаций. Правительство готовило переход от системы социальной помощи всем без разбору (даже тем, кто в ней не нуждался) к системе адресной социальной поддержки действительно нуждающихся.

Увы, многие из этих «главных дел» так и остались нереализованными. По многим причинам. Основная — бешеное сопротивление левой Думы. Коммунистических депутатов, контролирующих парламент, гораздо больше устраивала ситуация тотальной бедности, когда государство распределяло, когда человек мог только униженно что-то выпрашивать для себя у власти.

Когда люди бедные и неустроенные, они всегда будут голосовать за коммунистов. Сильные и свободные — никогда.

К сожалению, практически все программы правительства требовали изменений в законодательстве, а значит, поддержки Думы. И здесь я Чубайсу ничем не мог помочь. В Думе нас ожидало жёсткое блокирование всех инициатив.

Однако то, что было в силах нового правительства, они пытались делать. В Белом доме появилось много молодых, новых лиц. Чубайс привёл свою испытанную команду молодых экономистов: Кудрина, Игнатьева, Бойко и других. Многие работают в правительстве до сих пор.

Немцов привёз из Нижнего Новгорода своих молодых менеджеров: Бревнова, Савельева и других. Среди них был и Сергей Кириенко. Всем им было едва за тридцать. Отслеживая их судьбы, я сейчас ясно вижу: далеко не все они выдержали испытание большими должностями, огромной ответственностью, некоторые ушли с этих должностей со скандалом.