Хениц. Книга I (СИ) - Кронос Александр - Страница 23

Когда мы закончили, одежда была пропитана потом, а мышцы гудели от усталости, что накладывалось на боль, которая пропитывала всё тело.

Взгляд на часы показал, что мы провозились почти три с половиной часа. То есть спать оставалось всего ничего. Но и результат того стоил.

Я прошёлся взглядом по предметам, что были разложены на полу. Несколько сотен рунических патронов разного калибра. Три пистолета и пять револьверов. Перевязь с семью метательными ножами, каждый из которых был щедро покрыт рунами. По словам Синры, старое оружие, которое накачивали силой, используя ныне запрещённые ритуалы жертвоприношения. Сами руны относительно простые, но по оценке Пайотт, мощи в оружие было вложено просто до рицерового хвоста.

Плюсом к этому, у нас было девять простых ножей и пара кинжалов из рунической стали. Но самым ценным приобретением, на мой взгляд, стали гранаты. Шестнадцать разноформатных гранат, на каждую из которых были нанесены руны.

Если в символах на холодном оружии я не разбирался, то вот армейские маркировки считал сразу же. Пять штук — зажигательные. Каждая обеспечивала кратковременный выброс мощного пламени, который был способен сжечь всё живое вокруг. Четыре работали по схожей концепции, но били заморозкой. Грубо говоря, понижали температуру в определённом объёме пространства.

Две, что интересно, предназначались для уничтожения демонов. Будь у нас хотя бы одна такая во время контакта с одержимым, применять айван бы не потребовалось. Правда, недостаток у такого способа тоже был. Когда демон уничтожался при помощи рунического оружия, в каждом третьем случае, мёртвая душа выживала. Слабела, теряя всю накопленную силу и физическую оболочку. Но благополучно улетала на поиски нового тела.

Четыре были нацелены на уничтожение магов. Создавали волну, которая гасила выставленные ими щиты и выбрасывали массу осколков, каждый из которых тоже был заточен под пробивание магической защиты.

А вот последняя меня удивила. Специальная модель для уничтожения артефактных паротанков, тяжелых механоидов и усиленных големов. Хотя, в принципе, для неё могла подойти любая крупная цель — граната сначала выплёскивала мощную разрушающая волну, которая накрывала всё в радиусе пяти метров. Потом била разрядами молний. А в финале создавала небольшой вихрь, который уничтожал и разрывал в клочья всё, до чего дотягивался.

На словах это выглядело долгим процессом, но на деле занимало какие-то доли секунды. Мощный взрыв, после которого на несколько мгновений появлялся крутящийся вихрь. Как правило, этого хватало практически для любой цели. Основным сдерживающим моментом было то, что для броска чего-то подобного, к противнику надо было подобраться на близкое расстояние. А если это артефактный танк или тяжелый механоид, шансов на это было не так много. К тому же стоила каждая такая около сорока ларов — зашкаливающе дорого для вооружения обычных солдат.

Её я сразу забрал себе. Оставшиеся пятнадцать мы разделили поровну. Плюс, каждый набрал какой-то объём патронов к своему оружию. А я ещё и прихватил крупнокалиберный “Ферс” с барабаном на четыре патрона. К нему правда имелось всего двенадцать боеприпасов и всё, как один, были бронебойными. Но зато из такой керасовой машинки можно было прошибить практически всё, что угодно.

Отдельной кучкой лежали деньги и украшения. Около трёхсот ларов золотом и серебром, а к ним ещё пятьсот ассигнациями. Солидная часть банкнот, за время своего вынужденного хранения в подобных условиях, испортились. Если бы не это, сейчас у нас на руках точно оказалась бы больше двух тысяч ларов.

Сколько стоили украшения, я не знал. Но быстро просмотревшая их Довано вынесла свой вердикт — как минимум три тысячи, если продавать всё разом.

Практически вся одежда пришла в негодность, как и разнообразные личные вещи. С некоторыми мы вовсе не знали, как быть. Статуэтки, наполовину развалившиеся записные книжки, мелкие безделушки и прочая рицерова ерунда, которую студенты зачем-то притащили в Хёниц. Попалась и пара таких же игрушек, как у Лауны, на которые девушка старательно не обращала внимания.

Самой странной и неожиданной находкой, оказался череп буквально испещрённый рунами и ксотами. Последние распознала только Синра, но даже она не смогла сказать, для чего они предназначались. Сам череп был погребён практически в центре завала. То ли змея специально его туда засунула, то ли просто так вышло.

Отдельно мы сложили найденные человеческие кости. Тут их было не так много — видимо основную массу змея благополучно переварила. Но отдельные компоненты скелетов всё же встречались. Как правило, потрескавшиеся и полностью чистые.

Назад выдвигались, обвешанные сумками с трофеями. А Лотт ещё и нацепил на себе перевязь с метательными ножами, с которыми по его словам умел обращаться.

Как ни странно, подъём прошёл спокойно — если не считать служащих Хёница, за всё время мы ни разу никого не слышали и не видели.

Правда выдохлись все настолько, что к моменту, когда наша компания достигла холла первого этажа, мы уже едва переставляли ноги. А поднявшись на второй, внезапно столкнулись с группой первокурсников, которые покидали столовую. Человек пятнадцать — слегка подвыпившие парни и девушки, которые видимо отмечали свой первый день в Хёнице.

Первым нас увидел парень в накинутой на плечи мантии, который сразу же замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. На него оглянулась ещё пара человек, которые проследили направление его взгляда и тоже замерли на месте. А следом началась цепная реакция — застыла вся их группа.

Сначала я не совсем понял, почему. А потом до меня дошло. Пятёрка таких же первокурсников, как они, в грязной одежде со следами крови. Довано так и шагала с револьвером в руке, поверх костюма-тройки Кравнеца была переброшена перевязь с ножами. К тому же свой новый костюм аристократ успел щедро залить змеиной кровью.

Когда мы приблизились, самый смелый из этой компании вышел чуть вперёд, рассматривая наши набитые добычей сумки. Осторожно поинтересовался.

— Вы откуда такие идёте?

Синра, что шагала впереди, таща заброшенную за спину сумку, с лёгким раздражением огрызнулась.

— С нижних ярусов. Разве не очевидно, морсар тебя дери?

Стоило отдать парню должное — он слегка напрягся, но отступать назад не стал. Вместо этого задал ещё один вопрос.

— И что вы там делали?

На этот раз первой прозвучал голос Лауны. Рыжая девушка поправила чужой ранец за своими плечами и как само собой разумеющееся озвучила ответ.

— Убивали. Что мы там ещё могли делать?

Замыкающий нашу процессию Лотт дважды щёлкнул бритвой, разложив её и сразу сложив обратно. После чего добавил.

— Никто не смеет оскорблять дом Кравнец. Ни демоны, ни химеры, ни люди.

Лицо студента искривила нервная гримаса, но любопытство всё же взяло верх.

— А что в сумках?

Тут уже я сам замедлил шаг и поморщившись от боли, сбросил с плеча сумку, в которой болтались трофеи. Расттегнув молнию, глянул на парня.

— Добыча и отрубленные головы. Тебе ведь уже говорили, что нет ничего лучше ночной охоты на нижних ярусах Хёница?

Студент моргнул и несмело улыбнулся. Видимо решил, что всё это шутка. Потом сделал несколько шагов вперёд и оказавшись вплотную, заглянув в расстёгнутую сумку. Откуда на него пялились пустые глазницы покрытого рунами черепа.

Никогда не видел, чтобы люди настолько далеко прыгали с места, без всякого разгона. Парень отскочил едва ли на пару ярдов и уставившись на меня тихо произнёс, обращаясь к своим приятелям.

— У него там череп. Человеческий. В рунах весь. И владелец погиб в диких муках — мой айван не может врать.

Попятился назад, приближаясь к остальным, которые теперь пялились на нас скорее со страхом, чем с интересом.

Я застегнул сумку, а Пайотт, которая остановилась впереди и ждала, пока мы закончим, неожиданно добавила.

— Разве это мучения? Всего-то три с половиной часа работы.

Фраза заставила нескольких студентов отделиться от основной группы и тихо направиться ко входу в столовую. Остальные же переглядывались между собой, уже давно держа руки около револьверов.