Мой Север (СИ) - Двок Андрей - Страница 2

Одна рота копейщиков, сто десять человек, — со мной. Вторая, подобная, — сейчас на охране объектов манора. Они и стрелки несут охрану вахтовым методом, ну или выездными караулами. Думаю, смысл вам понятен. Охраняют село Оряхово с близлежащей водяной мельницей и лесопилкой, а также ферму по выращиванию речного жемчуга.

Охраняют деревню Муравки со всеми ее объектами, заточенными под нужды идущих ко мне от торгового тракта караванов. Охраняют Бабайки с солеварней и фермой по выращиванию морского жемчуга. Сейчас те два десятка копейщиков и десяток стрелков из охраны Бабаек спрятались вместе с жителями деревни в лесных схронах. Слишком тилинкитов пришло много, им самим не сдюжить.

Взвод стрелков из пятидесяти двух лучников и арбалетчиков — со мной. Такой же взвод на охране объектов вместе с копейщиками. Пластуны, двадцать один головорез и карробаллиста с расчетом из шести человек, — со мной. Лекарь со своей повозкой и возницей — со мной. В каждом отделении — подготовленные у Алмы нештатные санитары. У каждого бойца индивидуальный перевязочный пакет. Чуть получше — они у санитаров.

Воздушного наблюдателя с собой в этот раз не взял, оставил в селе. Не вижу, как бы мог в данной ситуации его использовать. Из состава ополченцев в селе подготовлены расчеты на тенсионные метатели*, установленные на сельские башенки.

* — метательная машина пружинного типа, смотри изображение в «Доп. материалах».

Как гонец из Бабаек мне передал про приближающихся врагов, я начал искать удобное место для боя. Пришлось немного назад вернуться, там достаточно большая лужайка и справа к дороге болотце неглубокое подходит. Зарослей густых нет, только кусты кое-где. Хорошее место для боя.

На подходе к месту сражения, тилинкитов решил кавалерийскими наскоками и обстрелами не терроризировать. Чтобы они, не дай предки, лесом не пошли. Пусть уже идут по дороге. Так, по крайней мере, я могу место сражения выбрать. Только пластунов впереди выставил, чтобы полярные вонючки на меня неожиданно не выскочили.

План боя я продумал, на одну только импровизацию не полагаюсь. Хотя знаю прекрасно, что после начала боя все планы обычно можно относить в отхожее место. А еще, в этом, вроде неплохом плане, есть очень тонкий момент. Очень опасный момент. Когда тилинкиты навалятся на копейщиков, те ОБЯЗАНЫ удержать строй до того момента, пока стрелки и кавалерия достаточное количество вражеских бойцов не «выпилят».

Если не удержат, — все. Ни кавалерия не поможет, ни тем более стрелки. Тех, как бумажных, варвары порвут. И моему отряду конец, и селу тоже. Там сейчас стен нет, их строительство только идет. Едва лишь башенки, не связанные между собой, успел поставить, а на них примитивные метатели соорудить. Но они при скоротечном приступе ничем не помогут.

Вот этот «момент истины» меня и пугает. Тот неуловимый момент наивысшего давления атакующих, когда все будет висеть на волоске. Если же копейщики перетерпят пик этого давления, строй удержат, то конец уже тилинкитам. Дальше, с нарастающей скоростью, соотношение сил будет неумолимо меняться в нашу сторону, а варвары будут только все больше слабеть.

Что-то потряхивает… Несмотря на множество проведенных за три прошедших круга схваток, благодаря которым мы вычистили от разбойников всю округу. Несмотря на неоднократно битых тилинкитов. Все равно страшновато. Привносишь новое и полезное, строишь, развиваешь, корячишься, а тут бац! И стрела в глазнице торчит. И никакие биофаги не спасут.

Тьфу-тьфу-тьфу! Что я несу? Морду кирпичом — мне все нипочем. А то, что-то мои бойцы носы повесили. Не дело это. Я тронул коня и выехал перед строем своих воинов. Действительно, что-то не вижу вдохновения, и глазки бегают…

— Бойцы, слушай сюда! Я знаю, как свернуть головы этим северным засранцам. Сделаете как я скажу, все будет нормально. Как всегда. Мало мы их били?

Воины молча, но внимательно слушали.

— Что носы повесили? Так за носами следом и ваши пипирки повиснут. Подруги повыгоняют на хрен и подберут себе кого повеселее.

Бойцы стали то здесь, то там, неуверенно ухмыляться.

— В моей дружине воин должен ведро с водой на свою пипирку повесить и не расплескать!

— Ха!.. Ха-ха! — понесся хохоток вдоль строя.

Я подъехал к бормочущему что-то под нос копейщику.

— Маро! Ты что там губами плямкаешь? Вернемся домой, женю тебя на беззубой Балтанасихе с Яблоневой улицы. Будете на пару плямкать.

— Га-га-га! — уже открыто ржали в строю.

— Господин! Не надо на Балтанасихе, — засуетился спавший с лица копейщик. — Она же старуха…

— Ага-га-га! — еще громче заржали бойцы.

— Не знаю, не знаю, что у вас с ней было, но она уже к твоему командиру подходила. Насчет тебя интересовалась!

Весь строй уже открыто ржал.

— Госп…, — простяга с жалобным лицом шагнул в мою сторону.

Тут Князь, который не терпел таких вольностей, мотнул головой и щелкнул зубами перед лицом побледневшего копейщика. Маро отдернулся назад, споткнулся и уселся на задницу.

— А-га-га-га!!! — как кони ржали бойцы. Кто хватался за живот, кто вытирал выступившие от смеха слезы.

— Вот, другое дело! — заорал я, перекрикивая хохочущих бойцов. — Вижу своих славных рубак! А то стояли как боевые пеликаны!

— Господин!.. Господин!.. А кто такие пеликаны?

— Есть такие. Расскажу, как-нибудь, — махнул я рукой. — Давайте порвем этих соленых вонючек и вернемся домой! Нас дома ждут девочки и аристийское!

— Да!.. Да, господин!.. Порвем!…

— Ну и Балтанасиха тоже милого друга себе высматривает!

— Га-га-га! Аха-ха-ха-ха!!!!

— Что, поросята?! — кривая улыбка сама выползла мне на лицо. — Хотите, как следует нажраться?!!!

— Да!.. Хотим нажраться!.. И девочек!!!

— Плохо будете драться, я вместо девочек вам тилинкитов пленных со спущенными штанами отдам, а к девочкам пойдут лучшие, — не выдержал и засмеялся уже я.

— Нет, господин!.. Га-га!.. Мы как следует наваляем этим вонючкам!.. Не надо нам их со спущенными штанами!.. Га-га-га!!!

— Ладно, посмотрю, как драться будете, — я открыто улыбнулся строю.

Ну вот, другое дело. Отвлек от предстоящего боя бойцов и немного отвлекся сам. Пусть лучше обсуждают сейчас, как будут гулять по возвращению в село, чем перегорают в ожидании смертельной схватки.

— Колояр, пусть твои стрелки сразу павезы ставят. Потом всем можно расслабиться, не выходя из строя. Пусть бойцы прямо на землю садятся и отдыхают. Броню не снимать, оружие под рукой. Командиры, как задачи подчиненным поставите, все ко мне, на получение боевого приказа.

— Гавейн, некогда твою палатку ставить, да и при такой погоде, смысла нет. Отойди в тыл, чтобы тебя, не дай предки, тилинкиты не достали, доставай свои примочки и готовься принимать раненых.

Гавейн коротко поклонился и быстрым шагом пошел к медицинской повозке. Я обреченно вздохнул. Его я к воинскому приветствию приучить пока не смог. Да и ладно. Это медик, с него совсем другие навыки требуются. Если он хороший лекарь, ему прощается многое.

Собрал всех своих помощников. Людей, которые благодаря своим профессиональным и человеческим качествам встали над другими. У каждого своя история, но ни одного «блатного» у меня нет. Далебор у меня командует копейщиками, Колояр — стрелками, Гор — пластунами (но сейчас он в дозоре), Алберих — карробаллистой. Гавейн — царь клизм, настоек и порошков. Матей командует кирасирами, тяжелой конницей, одновременно являющейся моей личной охраной. Айдан — уланами, легкой конницей, в мирное время — патрулями, осуществляющими контроль над манором.

— Так, командиры, — привлек я внимание собравшихся. — Слушаем сюда…

Часа через два ожидания на дороге показался Гор со своими пластунами. Он бежал ко мне, размахивая руками, за ним рысили его подчиненные. Как живые кусты! Как изыскал возможность, я сразу сшил им маскхалаты типа «леший». Ну, или «гилли», если вам угодно.

Сначала в дружине над ними поржали, а когда я стал тренировки на скрытность проводить, смех сразу прекратился. Не смешно бойцу, когда он, уединившись среди кустов, естественные надобности отправляет, а его неожиданно ножом в задницу тыкают. Тогда уже настало время смеяться пластунам. Раздать долги, как говориться.