Память льда - Эриксон Стивен - Страница 59

Ворчун и так пребывал отнюдь не в радужном расположении духа, а уж когда он спешился и подвел лошадь к мосту, лицо командира стражников стало еще более мрачным. Невысокие, но толстые городские стены были все в ржавых потеках. В воздухе отчетливо пахло дерьмом. На парапетах толкалось немало людей, но лишь в некоторых из них можно было признать солдат. В былые времена Сольтан решил тоже внести свою лепту в войну с малазанцами и отправил на подмогу Каладану Бруду гвардейский кавалерийский полк. Устроили торжественные проводы: гвардейцы уезжали на войну, как на парад. Однако в первом же бою полк был наголову разбит, а уцелевшие остатки Воевода за ненадобностью отправил обратно.

Ворчун обернулся. Хозяйская повозка въезжала на мост. Харло, бывший у них за кучера, помахал товарищу. Рядом с ним сидела Каменная и следила за дорогой. Судя по непрестанно движущимся губам, красавицу прорвало, и Харло был вынужден выслушивать очередной поток сетований и проклятий.

Сумеречные ворота никто не охранял. Массивные деревянные створки были распахнуты настежь, причем, скорее всего, уже давно. Если не считать фургона Керулия, никто не торопился ни въезжать в Сольтан, ни покидать его пределы. Ворчун еще раз огляделся и едва удержался, чтобы не плюнуть. Он остановился и дождался повозки.

— Мы как, проедем город без остановки? — спросила Каменная. — А забавные у них тут названия ворот: Сумеречные, Рассветные.

— Сольтан — не то место, где бы я советовал путникам останавливаться, — ответил Ворчун.

— Это мы с тобой в курсе. Но хозяину наш опыт ни к чему. Что толку давать человеку советы, если он все равно к ним не прислушивается?

Командир стражников в ответ лишь пожал плечами. Конечно же, Керулий слышал каждое их слово, и Каменная прекрасно об этом знала.

За воротами улица быстро сузилась и превратилась в темный переулок. Верхние этажи соседних домов нависали над мостовой, почти смыкаясь друг с другом. Ворчун опять ехал впереди. Из-под ног с истошным кудахтаньем разбегались тощие куры. Зато жирные крысы, пировавшие на отбросах сточных канав, и не думали ретироваться. Они лениво оглядывали проезжающих и тут же возобновляли трапезу.

— Так и бока повозки недолго ободрать, — заметил Харло.

— Нам бы только миновать Мордоворотный проезд, а там уже вздохнем спокойнее.

— Смотри, у них стены еще грязнее стали. Дотронуться страшно.

Ага, а вот и пресловутый Мордоворотный проезд. Бока многочисленных повозок успели прочертить в стенах его домов глубокие борозды. Щербатые булыжники были усеяны ломаными спицами, искореженными железяками и прочим хламом. Люди, обитавшие в этой части Сольтана, наверное, уже рождались на свет мародерами. Каждая повозка, застрявшая в Мордоворотном проезде, считалась законной добычей и подвергалась немедленному разграблению. Любые попытки торговцев отстоять свое добро встречали вооруженное сопротивление. Лет шесть или семь тому назад у Ворчуна выдалась здесь веселенькая ночка. Тогда ему и другим стражникам пришлось устроить «кровопускание» и отправить в гости к Худу немало окрестных воришек и головорезов. Пока шло сражение, кто-то успел снять колеса и выломать оглобли. Лошади исчезли бесследно. Повозку выволакивали уже на деревянных катках, толкая руками.

Вспомнив о давних событиях, Ворчун поморщился. Он не жаждал повторения приключений.

Однако на сей раз все обошлось. Правда, в нескольких местах оси тревожно скрипнули да еще ступицы колес оставили на стенах свои отметины. Наконец, едва не сорвав чью-то веревку с мокрым бельем, фургон выехал из городского ущелья на широкую площадь, носившую название Комодной.

Возникла эта площадь случайно, никто ее специально не создавал. Так уж получилось, что сюда сходилось тринадцать городских улиц и переулков. Когда-то они вели к знаменитой таверне с постоялым двором, именовавшейся «Комод тетушки Ву». Лет сто назад строение сгорело дотла. Пепелище расчистили, кое-как замостили — так и образовалась Комодная площадь.

— Сейчас надо будет свернуть на Склизкую улицу, — сказал Ворчун, поворачиваясь к товарищам.

— Без тебя помню, — огрызнулась Каменная. — Ну и вонища — как у Худа в заднице!

На площади повозка обрела непрошеных сопровождающих: около двух десятков уличных сорванцов. Они напоминали бескрылых стервятников, молча двигавшихся за потенциальной добычей. Чумазые, изъеденные оспой лица ребятишек были по-взрослому серьезными.

Ворчун по-прежнему ехал впереди. Склизкая улица находилась в восточном конце площади и была раза в три шире Мордоворотного проезда. Из закопченных окон высунулось несколько физиономий. Впереди дорога была пуста: ни повозок, ни пешеходов.

«Остановись! — потребовал у Ворчуна внутренний голос. — Дальше ехать нельзя. Добром это не кончится».

— Эй, командир! — окликнул его Харло.

— Чего тебе? — не оборачиваясь, спросил Ворчун.

— Все пацаны вдруг разом куда-то слиняли. Странно.

— Ничего странного, — ответил Ворчун, доставая пару гадробийских сабель. — Заряжай арбалет, Харло.

— Уже зарядил.

«Знаю, парень, но пусть об этом слышат все вокруг».

В двадцати шагах, словно бы из ниоткуда, внезапно выросли трое. Ворчун прищурился. Он узнал высокую женщину, стоявшую посередине:

— Привет, Нектара. Вижу, ты расширила свою вотчину.

Женщина с несколькими шрамами на лице улыбнулась:

— Здравствуй, Ворчун. Не то чтобы расширила, но… О, я гляжу, и Харло тоже к нам пожаловал. Давненько, приятель, я тебя не видела. А это кто? Никак красавица Менакис по прозвищу Каменная? И как всегда, чем-то недовольна. Хотя я очень рада тебя видеть и, как и прежде, готова бросить свое сердце к твоим ногам.

— Ну и очень напрасно, — протянула в ответ Каменная. — Поступь у меня тяжелая.

Улыбка Нектары стала еще шире.

— Знала бы ты, любовь моя, как трепещет мое бедное сердце всякий раз, когда я тебя вижу.

— Сколько с нас? — спросил Ворчун, останавливая лошадь в десяти шагах от Нектары и ее молчаливых телохранителей.

Выщипанные брови женщины удивленно изогнулись.

— На этот раз — нисколько. Здесь по-прежнему территория Гарно, но он пустил нас сюда. Мы тут, чтобы встретить вас и проводить до места.

— Чего-чего? Куда проводить?

Ставни в окошке повозки со скрипом приоткрылись. Ворчун невольно обернулся на звук. Оттуда высунулась рука и лениво поманила его. Командир стражников слез с лошади, подошел к окошку. Круглое лицо Керулия, как всегда, было бледным.

— Видишь ли, командир, нам предстоит встреча с… правителями города.

— Это что, с местным королем и его Советом? Вроде как мы не испрашивали у них аудиенции!

Хозяин негромко рассмеялся:

— Нет, друг мой. Я говорю о настоящих правителях Сольтана. Задействовав немалые деньги, путем сложных переговоров наконец-то удалось собрать вместе хозяев и хозяек всех территорий и районов города. Сегодня вечером мне предстоит выступить перед ними. Так что доверься сопровождающим. Уверяю тебя: оснований для беспокойства нет, все будет хорошо.

— Но почему вы раньше не сказали нам об этом?

— Я не был уверен в успехе переговоров. Тут все не так просто. Видишь ли, здешние правители… попросили меня о помощи. Мне предстоит… завоевать их доверие. Они должны убедиться в том, что я действительно надежный человек, который способен решить их проблемы.

«Вот как? Интересно, кто же ты такой на самом деле, Керулий?»

— Понимаю, хозяин. Вы, конечно, вправе верить этой шушере, однако лично я предпочитаю держать с ними ухо востро.

— Смотри сам и действуй по обстановке.

Ворчун вернулся к своей лошади и взял ее под уздцы.

— Веди нас, — коротко бросил он Нектаре.

Сольтан был городом с двумя сердцами: они качали кровь разных оттенков, но одинаково грязную и порочную. Упершись спиной в стену, Ворчун недовольно прищурился, разглядывая низкие потолочные балки таверны и всех, кто присутствовал сегодня в зале. А это было, без преувеличения, настоящее сборище воров, вымогателей и убийц, державших в кулаке всю округу.