Память льда - Эриксон Стивен - Страница 55

Однако здесь водились также и хищники. Их черепа висели над входом в жилище, и капитану пришлось нагнуться, чтобы их не задеть.

«Что заставило обитателей дома спешно его покинуть? Если угли еще не погасли, значит они ушли совсем недавно…»

В дальнем углу хижины взгляд Парана наткнулся на двойной трон, грубо составленный из звериных костей. Постаментом трону служили ряды… черепов, выкрашенных охрой.

«Не совсем люди, но очень похожи на людей. Возможно, т’лан имассы».

Догадка молнией вспыхнула в его мозгу. Паран понял, где он.

«Обитель Зверей… она появилась гораздо раньше Первого Престола… Здесь находилось вместилище силы т’лан имассов — мир их духов в ту пору, когда сами они еще были смертными и поклонялись духам. Все это происходило задолго до Ритуала Телланна, после которого т’лан имассы сравнялись со своими божествами и превзошли их».

Они покинули мир, в котором жили. Им уже не вернуться сюда.

«Но что тогда представляет собой сам магический Путь Телланн? Должно быть, его породил Ритуал. Этот Путь стал зримым воплощением „Клятвы бессмертия“. Его породила не жизнь и даже не смерть. Его породил… прах».

Паран замер, силясь осознать безграничность трагедии, ставшей непосильной ношей для т’лан имассов.

«Они пережили собственных богов и теперь обитают в мире вечного праха, наполненном воспоминаниями. — Малазанец уловил только отблеск горя т’лан имассов, но и он обжигал капитану душу, грозя разорвать сердце. — Как же им одиноко… и сколь ужасающе долго длится их одиночество… И вот теперь они собираются на призыв ребенка… они жаждут получить от Серебряной Лисы благословение… и, наверное, что-то еще, о чем я даже не подозреваю».

Паран шагнул назад и вновь очутился на каменных плитах. Он с трудом оторвал взгляд от Обители Зверей (теперь понятно, почему эта карта так называется). Пройдя еще шагов десять, капитан остановился перед другой картой. От плиты, где она была начертана, исходило тревожное ярко-красное сияние.

Паран наклонился над плитой. Рисунок изображал спящую женщину, во всяком случае такой она виделась, если глядеть сверху. Но сон ее не был спокойным, — казалось, она извивалась всем телом. Паран нагнулся еще ниже, затем присел на корточки. Рисунок изменился. Кожа женщины вдруг сделалась прозрачной. Под нею темнели леса, скалы, вздымались морские волны.

«Да это же Огнь — Спящая Богиня!»

А потом он вдруг заметил темное пятно. Рана! Огромный гнойник. Парана затошнило, но он не отвел глаза. У края раны он увидел согбенную фигуру, прикованную цепями к телу Спящей Богини. Цепи служили желобами, по которым в плоть Огни струился яд.

«Она предчувствовала свою участь и предпочла сон. Огнь заснула почти две тысячи лет тому назад. Таким образом, богиня решила вырваться за пределы собственного тела, дабы вступить в битву с тем, кто отравлял ее. Боги милосердные! Она сама стала оружием! Ее дух, ее сила выковали… молот, способный сокрушить все на свете. И тогда Огнь избрала оруженосца, которому вручила этот молот… Каладана Бруда».

Паран лихорадочно соображал. Он понял: Бруд давно мог бы разорвать эти цепи. Но разорвать их означало дать свободу Увечному Богу, позволить тому отомстить за свое пленение, уничтожив в этом мире все живое. Спящая Богиня не стала бы сожалеть о погибшем мире. Она просто-напросто создала бы новый.

«Воевода боится! Он не хочет вступать в битву с Увечным Богом, ибо не уверен в исходе поединка. Каладан Бруд боится погубить весь мир!»

Тяжело дыша, капитан выпрямился. Он попятился назад и… снова оказался рядом с Рейстом. Изуродованное лицо яггута улыбалось, поблескивая клыками.

— Чем стали для тебя обретенные знания, смертный? Подарком или проклятием?

«Да уж, что называется, вопрос не в бровь, а в глаз…»

— И тем и другим, — честно сказал Паран.

— Ну и каков же твой выбор?

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты плачешь, смертный. То слезы радости или горя?

Малазанец торопливо вытер лицо.

— Я хочу поскорее отсюда уйти, — произнес он, не ответив на вопрос Рейста. — Мне пора возвращаться.

Паран открыл глаза. Он стоял на коленях, и всего пять или шесть шагов отделяли его от явно изумленного Сына Тьмы. Сколько же длилось это его путешествие в дом Азата? Похоже, что считаные минуты. Однако капитан сразу ощутил, как изменилась обстановка вокруг. Противостояние сохранялось, но оно уже не было угрожающим.

Кто-то дотронулся до его плеча. Паран поднял голову. Возле него стояла Серебряная Лиса. Чуть поодаль переминалась с ноги на ногу растерянная Мхиби. Слева от нее пыхтел толстый даруджиец Крупп, счищавший пыль со своих шелковых одежд. Быстрый Бен, заметив, что капитан очнулся, шагнул к нему. Меж тем глаза мага продолжали следить за Аномандером Рейком.

Паран зажмурился. Голова у него шла кругом: слишком много нового и необычного капитан узнал о себе, и знания эти с корнем вырвали его из привычного мира.

«Дожили! Неведомо кто толкает меня на войну, о которой я ничего не знаю. Не пойми кто и с какой стати объявляет меня… Управителем Колоды. А теперь еще и…»

— Что тут вообще происходит? — сердито спросил он у девочки.

Глаза Серебряной Лисы возбужденно сверкали.

— Мне пришлось применить силу, — пояснила она.

«Силу? Ну да. Это ощущение становится мне все более знакомым… Мне или… Джен’исанду Рулу? Мы с Серебряной Лисой начинали свои путешествия порознь, но, похоже, нам суждено прийти в одно и то же место… Второе Слияние т’лан имассов. Так кто же воссядет на те древние троны? И куда же, милая девочка, ты поведешь армию т’лан имассов?»

— Не думал я, Бруд, что наша встреча будет такой, — сказал Аномандер Рейк.

Паран обернулся туда, где стоял Каладан Бруд. Его могучие руки сжимали молот Огни.

«Вот я и узнал твою страшную тайну, Воевода. Нет, я не стану никому ее раскрывать — какой в этом смысл? Выбор за тобой: погубить всех нас или же богиню, которой ты служишь. Я ничуть не завидую твой силе, Бруд, и не хотел бы оказаться на твоем месте. Ни в коем случае. Единственное, что меня занимает: какую же цену придется заплатить за нарушение клятвы?»

— Приношу всем свои извинения, — продолжал Сын Тьмы. Он указал на Быстрого Бена. — Как мудро заметил этот человек, действовать сейчас, не зная природы обнаруживших себя сил, было бы крайне опрометчиво.

— А потом будет слишком поздно, — возразил ему Каллор. Выцветшие глаза древнего тирана замерли на Серебряной Лисе. — Девчонка применила магию Телланна. Давненько уже эта древняя магия не врывалась в наш мир. Теперь опасность грозит всем нам. Нужно действовать сообща и немедленно; только так мы еще сумеем уничтожить это чудовище. Учти, Рейк, нельзя упускать единственную возможность.

— Но что будет, Каллор, если мы потерпим неудачу? — спросил его владыка Семени Луны. — Какого могущественного врага мы себе наживем? Ты испугался магии Серебряной Лисы? Но девочка всего лишь защищалась. Она никому не угрожала и ни на кого не нападала. Тебе ли не знать, сколько бед может повлечь за собою один неверный поступок?

Каладан Бруд опустил свой сокрушающий молот и вновь привесил его к поясу.

— Ну, наконец-то ты рассуждаешь как стратег и вспомнил о предусмотрительности, — пробасил Воевода. В его голосе еще звучал гнев. Казалось, Бруда злит необходимость произносить прописные истины, которые все и так должны понимать. — Самое разумное — это соблюдать нейтралитет до тех пор, пока мы как следует не поймем природу силы этой девочки. У нас и так достаточно врагов… Хватит уже нагнетать обстановку. Добро пожаловать, Рейк. Уверен, ты расскажешь нам, какое место займет Семя Луны в грядущей войне. — Внезапно он обратился к Парану, и в голосе его отчетливо прозвучало раздражение. — Капитан, ты способен что-нибудь сделать с этим треклятым летающим столом?!

Паран растерянно пожал плечами:

— Я… прошу прощения, Воевода, но мне ничего не приходит в голову. И потом, я ведь не маг.

— Ладно, — махнул рукой Бруд. — Пусть украшает небеса.