Игры сердца (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 78

— Ты тоже, — сказал Майк, прерывая мои мысли.

— Что? — спросила я, сосредоточившись на нем.

— Этот ли парень или любой другой парень, даже если они говорят, что не работают на МакГрата, пытается с тобой заговорить по поводу земли, твоей части, Ронды или детей, ты не общаешься с ним. Вообще. Выпроваживаешь его и звонишь мне. Немедленно.

— Теперь я несерьезно напугана, милый, — прошептала я, и Майк придвинулся ближе.

— Я всегда рядом, мы соседи, — заявил он, и я посмотрела ему в глаза.

— Да, но…

— Я… твой… сосед. Ты не будешь разговаривать и бороться с ними в одиночку. Мне насрать, когда, где, как, может ты находишься дома или в «Джей энд Джей», или пошла в салон распустить волосы, берешь с собой Ронду и отправляешься с ней на юг, чтобы провести день на речном пароходе, играя в карты. Если ты впускаешь кого-то сюда, на свою территорию с этим дерьмом или любым другим дерьмом, ты… звонишь…мне.

Я звоню ему.

Неважно, когда, где и как. Я звоню Майку.

Я сделала глубокий вдох и выдохнула.

Он решил прикрывать мне спину. Он решил принять удар на себя. Он оберегал мою семью.

Он завладел моим сердцем.

Голова наклонилась вперед и мягко толкнула лоб в лоб его голову.

— Спасибо, — прошептала я.

— Благодарность — это хорошо, но поскольку мой информатор Райкер услышал о торте на день рождения Риси, он хочет такой же в качестве платы.

Я ухмыльнулась.

— Это я смогу сделать. Если он поможет нам, я испеку ему десять тортов.

Майк поднял руку и обвил вокруг моей шеи.

— Рад это слышать, милая, учитывая, что я дал согласие за тебя.

Моя усмешка превратилась в улыбку, я мягко произнесла:

— Ты так хорошо меня знаешь.

И наблюдала вблизи, как его глаза стали серьезными, и он прошептал:

— Ага.

И в этот момент меня осенило. Он знал меня еще ребенком. Я предпочла бы забыть те случаи, когда я вела себя с ним, как сука в подростковом возрасте. Но сейчас не прошло и двух месяцев, как он ворвался в мой гостиничный номер и в мою жизнь, и та связь, о которой он упоминал, с силой возобновилась.

Он знал меня. Он уделял мне внимание в детстве, знал меня и мою семью много лет. Он знал, что было в моем сердце. Он знал, что заставило меня стать такой. Он знал, в какой любви я выросла. И он просто знал меня.

— Я испеку тебе торт, а ты расскажешь мне, о чем так усиленно думаешь, — пробормотал Майк, не поднимая головы и не убирая от меня руку.

— Мне казалось, ты говорил, что никогда в жизни не пек торта, — заметила я.

— Я сказал, что испеку тебе один. Я не говорил, что он будет съедобным.

Смех мгновенно заструился, а затем выкатился из меня. Я отодвинулась, но подняла руку и обвила его пальцы вокруг его шеи.

Все еще смеясь, держа его за руку, я сделала то, что делала всегда.

Прямо сказала.

— Мне нравится, что ты меня знаешь. Нравится, что мы вместе уже несколько недель, вернулись в жизнь друг друга меньше чем за два месяца, и ты меня знаешь. Мне нравится, что твое участие в наших семейных делах кажется мне правильным и естественным. Нравится, что все в нас кажется естественным. Нравится, что мне тридцать восемь и я начинаю все сначала с другим парнем, но получаю лучшее из обоих миров, получаю новое, какие-то открытия, но у нас все еще есть история. Мне нравится, что мы начали с чего-то глубокого и богатого, где можем посеять семена того, к чему нас может это привести, вместо того, чтобы продолжать копаться в прошлом.

Я была так занята своими мыслями, что не заметила, как изменилось выражение его лица. И все еще не уловила его изменений, потому что он двигался быстро. Он перестал стоять рядом со мной, протиснув бедра между моими ногами. Затем от «Маленькой Дасти» до моих грудей я была плотно прижата к телу Майка, его руки стальными кольцами обхватили меня, а его губы прижались к моим.

Он поцеловал меня.

Этот поцелуй не был медленным обжигающим. Этот поцелуй не начался сладко и не закончился адом.

Этот поцелуй не был похож ни на один поцелуй, который он когда-либо дарил мне.

Этот поцелуй не был похож ни на один поцелуй, который кто-либо когда-либо дарил мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Его поцелуй был поцелуем, который бывает раз в жизни. Это был такой основательный поцелуй, от которого таяло сердце, сводило живот, плавился ум, обогащалась душа, этот поцелуй менял жизни.

И я клянусь Богом, он изменил нас двоих, прямо там, на кухне Майка.

Его и меня.

Когда он оторвал свои губы от моих, тут же произнес:

— Мне тоже нравится все это дерьмо.

— Думаю, я это уже поняла, — прохрипела я, все еще приходя в себя после поцелуя и держась за Майка так, словно собиралась упасть, хотя моя задница была прижата к столешнице.

— И мне нравится, что Ноу — это совершенно нормально для тебя, и за последние пару недель я видел свою дочь больше, чем за долгое время. Она вышла из своего дерьма и кокона, которое преследовало ее повсюду, потому что ты пролила на нее свой свет, который есть в тебе. И мне это так нравится, что я не буду портить все, что мне так нравится, своим испеченным тортом. А закажем торт мороженое «Дейри Квин». Мы купим его после того, как пообедаем, а потом пригласим Рис полакомиться с нами этим тортом. Я могу съесть его весь целиком.

Торт мороженое «Дейри Квин».

Ничто так не говорит о праздновании, как торт-мороженое от «Дейри Квин».

А еще лучше — уминать его с Майком и его дочкой.

Дочкой, которой я нравилась.

— Мы должны оставить кусочек и Ноу, — тихо сказала я, увидев, как лицо Майка смягчилось.

Серьезно, это было самое горячее из всего.

— Если ты хочешь угостить и Ноу, мы возьмем большой торт, — пробормотал он.

— Да, большой.

Майк улыбнулся мне, но не отпустил.

Я улыбнулась в ответ.

И подумала, прочувствовала, поэтому сказала:

Прошептав:

— Я влюбляюсь в тебя, Майк Хейнс.

Пока я говорила, с каждым словом его руки все крепче и крепче сжимались, а от выражения его близкого лица перехватывало дыхание.

— Ангел, ты уже влюбилась.

Я моргнула и спросила:

— Что?

— Я читал твои дневники. Я словил от тебя пасс в том гостиничном номере. Выслушал твое предложение остаться. Видел, как ты махала мне, прощаясь в аэропорту, позвонила еще до того, как я выехал со стоянки. Ты влюбилась. Я знаю это, милая, потому что был рядом с тобой.

О Боже, он только что это сказал?

О Боже мой, он только что сказал это?

Я снова моргнула, но за ту наносекунду, которая потребовалась мне, чтобы моргнуть, мои глаза наполнились слезами.

— Что? — выдохнула я.

— Ты слышала меня.

Сказал он просто.

— Майк…

Его крепкие руки сжались, и он прошептал:

— Семя, о котором ты говоришь, посажено, Ангел. У нас есть кое-какое дерьмо, через которое мы должны пройти, но дело не в этом, — его руки еще раз сжались, — оно касается не нас, не наших отношений. Что касается этого семени, все, что нам с тобой нужно делать, это ухаживать за ним и наблюдать, как оно растет.

Я пристально посмотрела ему в глаза.

Тогда громко воскликнула:

— Черт возьми, Майк! Почему ты всегда заставляешь меня плакать?

Затем отодвинулась от его лица, изогнув шею и спину, чтобы уткнуться лицом в его обнаженную грудь.

Грудь, между прочим, сотрясалась от смеха.

— Не вижу ничего смешного в признании в любви на кухне горячего парня, в которого я влюбилась, когда мне было двенадцать, Майка Хейнса, — предупредила я грудь хриплым голосом, и эта грудь начала трястись сильнее, а смех стал громче.

Я отпрянула назад и рявкнула:

— Перестань смеяться, когда я плачу!

Он мог быть властным, но командовать им было нелегко. Я поняла это, когда он расхохотался, а его рука в моих волосах прижала мое лицо к его горлу.

Я хваталась за него и плакала, пока он смеялся.

Внезапно Лейла вскочила на ноги и залаяла.

Я сморгнула слезы, когда смех Майка резко оборвался, он повернулся всем туловищем к кухонной двери.