Игры сердца (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 67

Он почувствовал, как его брови сошлись вместе, когда ответил:

— Да.

— Как ты относишься к тому, чтобы поесть их в твоей постели? Я от тебя близко, встречу тебя дома, принесу сэндвичи.

При этих словах его руки сжались еще крепче.

— Я буду осторожна с крошками, — прошептала она.

— Милая, к тому времени, как я доберусь от участка до дома, а затем время на обратную дорогу, у нас останется всего полчаса.

— Я заверну сэндвичи. Ты сможешь взять их с собой на работу.

Обед на скорую руку.

Это он мог осуществить. Черт возьми, да, он точно мог это сделать.

— Подходит.

Это вызвало у нее улыбку.

Затем улыбка исчезла, и ее глаза, удерживающие его взгляд, впились в него.

— Ты бросил все, примчался ко мне, чтобы мне помочь. Это не значит «непристойности», это значит «милый». Но это будет моя плата тебе, так что выбирай сам.

Черт, похоже, она хотела сделать его член твердым.

— Я решу во время обеда, — ответил он и получил ответную улыбку.

— Если я не отпущу тебя, твои парни будут вынуждены использовать «челюсти жизни», чтобы оторвать нас друг от друга, — сказала она ему.

Он тихо рассмеялся, прежде чем ответить:

— Тогда мне лучше представить тебя моим мальчикам.

— Да, — прошептала она.

Он наклонился и завладел ее губами. Слишком быстро, но его губы оторвались от ее губ, оставив на них ее вкус.

В крайнем случае такой поцелуй годился.

Затем он отодвинулся от нее, повел ее через двор, чтобы представить своим парням.

И пока он вел Дасти к своим парням, Майк Хейнс испытывал нечто глубокое. Наблюдая за Дасти с ее волосами, собранными в беспорядочный хвост, в ковбойских сапогах, с разрезом на колене джинсов и великолепной улыбкой на лице, обнимая ее, он вел ее с гордостью.

Одри была хорошенькой. Когда он познакомился с ней, она казалась милой и забавной. Когда он сделал ее своей женой, думал, что был счастлив. Но даже тогда, когда она стояла рядом с ним, он не чувствовал себя счастливым.

Наблюдая, как Дасти очаровывает его парней полицейских с присущей ей естественной легкостью, он чувствовал и то, и другое.

Гордость и счастье.

* * *

Мерри сидел рядом, Майк вел машину на обратном пути в участок от фермы, Мерри пробормотал:

— МакГрет. Нехорошо.

— Однозначно, — согласился Майк.

— Давненько я не чистил свой хрустальный шар, — заметил Мерри.

— Не думаю, что он потребуется, чтобы прийти к такому выводу, — ответил Майк.

По его голосу он понял, что Мерри повернулся к нему лицом, когда спросил:

— Как ты думаешь, с чего он начнет? Деньги?

Майк кивнул.

— Это он попробует первое. Но Дасти скорее будет биться, не позволив Фину потерять то, что принадлежит ему по праву рождения. В этом вся Дасти. Никто не знает, что сделает ее отец.

Он понял, что теперь Мерри смотрел на дорогу, когда спросил:

— Есть у них слабое место?

— Мать Финли и Кирби находится не в боевой форме, никогда не была и никогда не будет бойцом, а смерть Дэррина выставила на всеобщее обозрение женщину, которая всю свою сознательную жизнь пряталась за спиной своего мужа. Она — мишень. В том состоянии как она есть, она не сможет им противостоять, и управлять фермой она тоже не может, учитывая, что ее дети несовершеннолетние. Если МакГрет доберется до нее, он попадет в яблочко.

— Черт, — пробормотал Мерри.

— Да, — снова согласился Майк.

— Насколько сильно ее сын хочет жить на ферме?

— Очень сильно, что как только он пронюхал об этом дерьме, позвонил своей тете, она бросила там все и примчалась к ним, чтобы прикрывать ему спину.

— Тебе это было на руку.

— Я не был той причиной, по которой она вернулась сюда.

— Но тем не менее для тебя это было на руку. И видишь, как все сложилось, сработало для него и для тебя.

Майк ничего не ответил, потому что так оно и было.

— Пока вы двое пытались скрепиться в объятиях, мы с парнями поболтали, — бросил Мерри.

— И? — подсказал Майк.

— Пришло время навестить Райкера.

Потрясающе.

Райкер, если он находился в настроении, был информатором Колта. Райкер был известен как крутой, очень крутой парень, которому было наплевать на всех. Никаких привязанностей. Райкер был свободным агентом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но дочь женщины Райкера попала в какое-то недавнее неприятное дело в городе. Шокировав всех до чертиков, тогда Райкер ясно дал понять, что готов взяться за это дело. Он добился своего и стал работать над делом с Таннером Лейном. Вслед за этим последовал еще один шок, когда Райкер и Таннер сблизились, стали вроде партнеров.

Как он это делал, но Райкер был в курсе всего, что происходило в западной части Индианаполиса, в первую очередь Спидвей, Бург и их города-спутники. Райкер должен был знать о МакГрете и его передвижениях, а если нет, то узнал бы.

Райкер обменивал свою информацию только на деньги или «должок» и только в том случае, если этого хотел. Он был настоящей занозой в заднице. И он был не из тех, кому хотелось бы быть чем-то обязанным.

Майк подумал о ферме, на которой он проводил время еще подростком. Как ему нравилось то время. Спокойное. Тихая гордость семьи за ее банальную красоту. Он подумал о тех временах, когда сидел на своем балконе и видел, как Дэррин с Финном и Кирби обрабатывали ту землю. И он подумал о сэндвичах в постели с Дасти.

И он решил, что не возражает стать должником Райкера.

* * *

— Теперь я знаю, что у тебя есть яйца, ты обзываешь меня задницей, бросив Дасти?

Вот как Хантер Ривера ответил на звонок Майка.

Майк не стал обмениваться любезностями. Вместо этого он сообщил Ривере:

— Лебрек звонил ей.

— Э-э… знаю.

— Что?

— Чувак напился. В хлам. В стельку. Ужрался в зюзю. Обкурился. Нагрузился по полной. Он был настолько плох, словно его замариновали. И в таком состоянии, у него не возникло проблем, чтобы излить свою душу любому в «Шуба» — он позвонил своей женщине, а какой-то мудак в этот момент занимался с ней сексом, и этим он делился буквально с каждым в баре. Также он заявил, что намеревается тащить свою задницу в Индиану, чтобы надрать задницу этому мудаку и вернуть свою женщину. А поскольку это был вечер пятницы, в «Шуба» было полно народу, он многим рассказывал, и многие его слушали.

Бл*дь.

Вот черт!

Ривера продолжил:

— У тебя есть приемчики, бро, прикрывать ее дерьмо, потом болтать с Дасти, цементируя это дерьмо, посылая ей цветы. Хотя моя женщина замышляла буквально несколько дней назад твое убийство. А на следующий день меня спрашивают, почему я ей не дарю цветов. Понятно, что у тебя все идет своим чередом. Но, черт возьми, ты меня убиваешь. Я не покупал Джерре цветы с тех пор, как разозлил ее, пока мы встречались — заснул во время какого-то дерьмового фильма, на который она потащила, заявив, что этот фильм — голливудская версия нас. Как я мог заснуть, смотря на экране историю о нас, спрашивает она. И, бро, если бы это были мы, мы, показались мне, чертовски скучными. А сейчас я вывел Лебрека из себя, потому что ты в Индиане творишь всякое дерьмо и отвечаешь на его звонок. Мать твою.

— Он не должен приезжать в Индиану, — сообщил ему Майк.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Упек его за решетку? — спросил Ривера.

— С фермой все превратилось в ужасное дерьмо. У Дасти и так было полно дел с домом, заполненным горем и сукой сестрой. Теперь сестра нашла покупателя на свою четверть земли, а этот подрядчик любит размах. А чтобы что-то построить, нужно иметь землю. И, поверь мне, у него есть свои подходы к фермерским хозяйствам, которые возделывают эту землю в течение пяти поколений, и во время фермерского кризиса тоже, он умеет убеждать их продавать свои земли.

Он понял, что Ривера понял каждое его слово, пробормотав:

— Бл*дь.

— Итак, ответ на твой вопрос: да. Ты делаешь все что угодно, чтобы он здесь не появился. Не знаю, хоть вводи ему транквилизаторы. Выстрели в него. Мне плевать, что ты сделаешь. Но ты держишь этого засранца подальше от Дасти.