Игры сердца (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 61

Но сейчас мы могли это обсудить.

И Майк без колебаний, выложил все.

— Она сообщила, что у нее появилась новая работа, она вынуждена была поехать в офис, поэтому не успела все подготовить к дню рождения Рис. Ей там платят больше, и она переезжает в большую квартиру в Инди.

Мне показалось, что все это не плохо.

Поэтому спросила:

— Разве это не плохо, хотя бы то, что она стала с тобой общаться?

— С Одри я научился относиться с подозрением ко всему, особенно к дерьму, которое на первый взгляд кажется хорошим.

Я облизала губы. Майк наблюдал за этим секунду, прежде чем его глаза вернулись к моим, и он продолжил выкладывать дальше. На этот раз все мне показалось плохо.

— Подозрительно тот факт, что она не разговаривала со мной не знаю сколько уже, но предложила мне заехать к ней на новую квартиру, желая показать свое новое жилье.

Вот оно, плохое.

— О боже, — пробормотала я.

— Ага, — ответил он. — Она ни хрена не сказала. Она не вела себя как стерва. Она не устраивала истерик. Но она также ясно дала понять, что понимает, что я двигаюсь дальше с тобой, и могу сказать, что ей это не очень нравится.

— О боже, — повторила я вполголоса.

— Ангел, — произнес он, сжимая руку, — надеюсь, ты понимаешь, что я никогда, никогда к ней не вернусь.

Я сделала глубокий вдох и кивнула.

— Может она и собирается играть в игры, но в какую бы игру, по ее мнению, она ни собиралась играть, все закончится пасьянсом, — заверил он меня.

— Хорошо, — тихо ответила я.

Выражение его лица изменилось, став слегка суровым, он продолжил:

— Поскольку мы говорим о бывших — занозах в заднице, ты тоже не должна общаться с Бо Лебреком. Никогда. Он звонит, ты не берешь трубку. Но если он позвонит, ты сообщаешь об этом мне.

— Майк…

Он покачал головой, и его руки сжались по-другому. Предупреждающе.

— Без обсуждений. Майк Хейнс, коп, который повидал немало таких парней и то дерьмо, которое они могут вытворять. И это говорит Майк Хейнс, твой мужчина, который не хочет, чтобы его женщина, у которой полно проблем, имела дело с такими парнями или терпела то дерьмо, которое он может нанести.

— А если до него и в этот раз ничего не дойдет, что ты собираешься делать? — Спросила я.

— Не знаю. Но знаю, чего я не собираюсь делать, это позволять ему продолжать быть занозой в заднице, когда дело касается тебя.

— Может, мне стоит поговорить с Хантером, — пробормотала я.

— Нет, я позвоню Ривере.

Я была не уверена, что это хорошо.

— Майк… — начала я, но остановилась, когда его руки опять с силой сжались.

— Ты все рассказала своей подруге о нас с тобой, а она все рассказала Ривере, — предположил он.

— Эм… да, — нерешительно подтвердила я.

— Женские разговоры, Дасти, я не первый год живу. Любимая тема таких разговоров — препарирование парня, который вел себя как придурок.

Это было правдой, он явно знал, поэтому я решила не подтверждать его слова.

Он ухмыльнулся, было облегчением увидеть, что он совершенно не обиделся.

Затем заявил:

— Ривера занимается этим делом не для меня. Он делает это ради тебя. И он должен знать, что до Лебрека не дошло его предупреждение. И мне нужно узнать, что он намерен сделать с этим. Сначала ему может не понравиться мой звонок, но он выслушает меня, а потом скажет, каков его план.

— Хорошо, я оставлю на вас общение мужчин и связь с полицейским, который тоже оказался полицейским.

— Хорошее решение, — пробормотал он.

— И я не буду снимать трубку, если будет звонить Бо.

— Да, не снимай.

Я закатила глаза. Майк еще раз сжал мне руку.

Пришло время двигаться дальше.

— Хорошо, итак, я сделала выбор. Теперь твоя очередь.

Его лицо снова изменилось, оно изменилось так, как мне очень понравилось.

— Мой выбор? — тихо спросил он, его лицо и скрытая нотка в голосе, которая была за гранью сексуальности, заставили «Маленькую Дасти» слегка вздрогнуть.

— Я открыта для предложений.

Майк перевернул меня, снова оказавшись сверху, но на этот раз его губы у моего уха, он пробормотал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты шептала мне много непристойного дерьма по телефону, и тебя серьезно задело то, что я сделал раньше. Насколько непристойной может быть моя девушка?

«Маленькая Дасти» не вздрогнула от его слов. «Маленькая Дасти» устроила настоящую встряску.

— Я готова исследовать границы непристойности, — пробормотала я в ответ.

— Тогда ложись на живот, милая, и снимай футболку. Я собираюсь начать с твоей задницы.

Он собирался начать с моей задницы?

При этом «Маленькая Дасти» потрясла меня до глубины души.

— Хорошо, — прошептала я.

Майк отодвинулся.

Я сняла футболку, как он велел.

Затем мы потратили немало времени на изучение границ непристойности, и благодаря этому я обнаружила, что у хорошего парня Майка Хейнса было множество нюансов.

И некоторые из них были очень, очень плохими.

Настолько плохими, что они были потрясающими.

Но в конце концов я заснула в объятиях хорошего парня Майка, его глаза были устремлены в телевизор, и прежде чем мы угомонились, он пошел открывать дверь и впустил свою собаку. Так что я не только заснула в объятиях Майка, но и заснула в кровати, на которой развалился золотистый ретривер.

И прежде чем заснуть под колыбельную теленовостей, я точно вспомнила, как мне нравилось засыпать в объятиях Майка Хейнса.

Но лучше было засыпать с ним в огромной, удобной, пугающе дорогой кровати с собакой.

Невероятно лучше.

* * *

Я проснулась, когда Майк выскользнул от меня, а Лейла рывком перевернулась на живот и спрыгнула с кровати.

Мои глаза распахнулись, а затем начали закрываться, прежде чем я поняла, что Майк не обходил кровать, чтобы воспользоваться ванной. Судя по направлению и бряцанью жетона на ошейнике Лейлы, он выходил из комнаты.

Мои глаза открылись, увидев темные тени на одеяле. Это заняло некоторое время, но где-то там в доме я наконец услышала, как Лейла возвращается. Она запрыгнула на кровать, прежде чем Майк снова лег рядом.

— Ты ходил пить? — Сонно пробормотала я, прижавшись к нему телом, глаза закрылись, рука опустилась на его пресс.

— Обход, — пробормотал он в ответ, и мои глаза снова открылись.

— Что?

— Обход, милая, — сказал он, его рука обвилась вокруг моей спины, сжав. — Спи.

— Почему обход? — Спросила я, глядя на его темную грудь.

— По дому, — ответил он.

— Зачем? — Повторила я. — Ты что-нибудь услышал?

— Нет.

— Но…

— Время от времени я просто обхожу дом.

— Почему?

— Потому что мне не насрать, кто спит под моей крышей. Поэтому я просыпаюсь ночью, осматриваю свое жилище, я встаю и прохожусь по дому. Это занимает минуту, мне становится легче, и я засыпаю, зная, то единственное, на что мне не наплевать, что спать под моей крышей безопасно.

Серьезно, он убивал меня своим признанием.

— Я долгое время жила одна, — объявила я ему в грудь, и его рука еще раз сжалась.

— Знаю, милая.

— Я могу позаботиться о себе, — сообщила я ему.

— И это я тоже знаю, — прошептал он.

— Но то, что ты только что сказал, и то, что сделал раньше, носил меня на руках, у меня никогда такого не было. И мне это понравилось. Поскольку у меня никогда такого не было, я не знала, насколько это может быть приятно. А мне приятно, когда ты заботишься обо мне.

Пока я говорила, его тело замерло, за исключением руки, которая стала очень крепкой, прижимая меня сильнее к его длинному, теплому, твердому телу.

Я откинула голову назад и, прикоснувшись губами к нижней части его подбородка, прошептала:

— У меня раньше ничего этого не было — обсуждать со мной разные вещи, выслушивать меня, заботиться обо мне. Никогда, милый. Не так, как сейчас. Спасибо, что ты даешь мне это.

Его подбородок опустился, шея наклонилась вперед, губы оказались на расстоянии дыхания от моих, он прошептал в ответ: