Игры сердца (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 117

Я сжала губы, так как Майк был так зол, что подходил под определение «в ярости», я не хотела выводить его из себя еще больше. На самом деле, я вообще не хотела находиться здесь, пока они ругались, но, к сожалению, керамику нужно делать, она не сделается сама по себе, и, в отличие от других, находящихся в моем сарае, я как раз и должна была находиться в нем. И все же я медленно отрицательно покачала головой.

Взгляд Майка вернулся к Одри, но обратился он ко мне:

— Конечно, нет. С чего бы? — Затем он обратился к Одри: — У тебя нет ее номеров телефона. Но ты слушала городские сплетни и узнала, что она Холлидей. Узнала, где находится ее ферма. И ты знаешь, что она работает. Так что это ты устраиваешь здесь шоу. Ставишь ее в неловкое положение из-за того дерьма, которое собираешься на нее вылить, хотя у моей женщины и так уже огромное количество дерьма на ее чертовой тарелке.

И вот тогда Одри потеряла самообладание.

Она уперла руки в бедра, наклонилась вперед и рявкнула:

— Она главная героиня шоу, Майк. Я не могу от нее отделаться, — она высвободила одну руку и взмахнула в мою сторону, прежде чем продолжить. — Рис все время тараторит о ней. Даже Джонас все время говорит о ней. У Дасти есть лошади. Дасти въехала на своей лошади к вам на задний двор. У Дасти приятный смех. У Дасти красивый голос. Дасти всегда носит классную одежду. Все время только одна Дасти. Они видят Дасти чаще, чем меня. И они, очевидно, разговаривают с Дасти больше, чем со мной, поскольку у них гораздо больше возможностей, учитывая, что теперь она переехала к тебе, и кстати, теперь живет с моими детьми. Поэтому, когда я хочу сделать что-то особенное для своего сына на день рождения, я должна пойти и узнать у Дасти, что мне сделать для него особенное.

Майк замер, я тоже, а Одри стояла на своем месте, ее грудь заметно поднималась и опускалась.

Я подозревала, что Майк замер по той же причине, что и я. Я была удивлена. На самом деле, шокирована. Я не ожидала услышать такого от Одри. Совсем не ожидала. И то, что она сказала в конце, было печально во всем своем многообразии употребления этого слова.

Поскольку мы молчали, Одри нарушила молчание.

— Итак, как вы поняли, для меня вся эта история нелегкая. Я пытаюсь быть хорошей матерью, а мне приходится идти к девушке моего бывшего мужа, чтобы узнать, что мне следует сделать для моего сына такого особенного на его день рождения, поскольку, я думала, что лучшим подарком для него будет — совместный семейный ужин, мне не разрешили.

Этого явно не следовало ей говорить. Она приобрела некоторую значимость в моих глазах, но тут же ее потеряла.

И Майк сразу же ухватился за ее слова.

— О нет, не начинай снова это дерьмо, — прорычал он.

— А разве это неправда? — спросила она.

— Ты сама на это пошла добровольно, во время нашего развода, — напомнил он ей.

— Я уже заплатила за это, — выпалила она в ответ. — Боже, Майк, я до сих пор расплачиваюсь.

Майк открыл рот, но я вмешалась, причем быстро.

— Ноу все равно.

Майк и Одри посмотрели на меня, но мои глаза были прикованы к Одри.

— Ноу, — начала я объяснять. — Ему все равно, что ты предложишь. Ты можешь отвести его к «Фрэнку». Можешь в «Стейшен». Можешь к «Реджи» и взять фильмы напрокат. Ты сейчас живешь в Инди, отведи его куда-нибудь в новое и веселое место у вас в городе. Ему все равно. Он любит тебя. В глубине души он верит, что ты хорошая мама. Ему понравится все, что ты сделаешь. Испеки ему один из своих замечательных тортов, которые, по словам Майка, просто бомба, сделай что-нибудь необычное, но веселое и проведи с ним время. Это все, что тебе нужно сделать.

Одри посмотрела мне в глаза. Затем я увидела, как она сделала глубокий вдох.

Затем она заявила:

— Но это должно быть что-то особенное.

— Особенное — это всегда люди, с которыми ты проводишь время, а не то, куда вы пойдете, — ответила я. — Но если ты хочешь приложить усилия и сделать что-то совсем уж особенное, то человек, которого тебе стоит спросить, — это ни я, ни Майк, а Рис. Она знает своего брата лучше нас всех. И она будет счастлива поделиться своими мыслями с тобой, а также будет счастливо, что ее брату доставили такое удовольствие.

Она продолжала смотреть мне в глаза, я наблюдала, как она сделала еще один глубокий вдох, на этот раз глубже, я поняла почему, когда она призналась:

— Мы с Рис не очень ладим.

— Тебе предоставляется отличный способ исправить ваши отношения — пообщаться с ней, — заявила я. — И хорошая вещь, о которой можно поговорить, — это сделать что-то приятное ее брату. Ты доводишь это до конца, она видит, что может доверять тебе, ты на шаг ближе.

Она снова посмотрела мне в глаза. Затем кивнула, опустила взгляд вниз.

— Ты получила ответ? — насмешливо спросил Майк, и ее глаза метнулись к нему.

— Да, — прошептала она, затем посмотрела на меня, сделала еще один глубокий вдох и выдавила: — Спасибо.

— Хорошо, — мгновенно заявил Майк. — Теперь это дерьмо больше никогда не должно повториться. Ты поняла?

Ее глаза снова обратились к Майку, она долго рассматривала его, затем кивнула.

Он мотнул головой в сторону дверей фермы и сказал ей то, что она и так знала.

— Твой «Мерседес» в пятидесяти футах отсюда, и твоя задница должна быть в нем.

Она закрыла глаза и повернула голову ко мне, прежде чем открыть глаза. Я видела, что она была в замешательстве. Видела, что она рассердилась. И увидела, что ей больно.

Вот черт.

— Прости, что побеспокоила тебя, — тихо сказала она.

— Ты извинилась. Дело сделано. А теперь иди, — заявил Майк, и я сдержалась, чтобы не сказать ему, чтобы он дал ей передышку.

Я не знала, как поступить. Не хотелось говорить ей, что все в порядке, потому что это было не так. И все же это было так, поскольку она выяснила, как лучше поздравить Ноу и не причинять неприятностей.

Вот черт побери!

Она сделала еще один вдох. Затем кивнула мне один раз, ее глаза скользнули по Майку, а затем она направилась на своих лодочках на высоком каблуке к дверям сарая.

Я наблюдала, как Майк подвинулся, чтобы ему было лучше видно. Затем увидела, как Майк стоял, расставив длинные ноги и скрестив руки на груди, наблюдая в двери сарая, и я решила, что Одри садится в свою машину и уезжает. Это заняло некоторое время, затем он повернулся и направился ко мне.

— Ты как? — спросил он, подойдя ближе.

— Лучше, чем ты, — тихо ответила я.

Он изучал меня, затем пробормотал:

— Прости, Ангел.

— В конце концов, извиняться не за что, и в любом случае извиняться нужно не тебе. Если бы я дала ей минуту, о которой она просила, то высказала бы все, что считаю нужным, она бы уже давно убежала от меня.

— Она играет в свои игры, — ответил Майк, и я промолчала.

Я не так хорошо ее знала. Майк изучил ее очень хорошо. Но она искренне, хотя и удивительно и несколько трогательно, хотела получить от меня помощь.

— С этим покончено. Давай двигаться дальше, — предложила я, все еще тихо.

Он снова изучал выражение моего лица.

Затем спросил:

— Ты упаковала свою посуду в ящики?

Я кивнула.

— Мы вернулись. Ноу дома, играет на своей новой бас гитаре. Рис передает привет твоей маме. Мы с Риси решили узнать, не нужна ли тебе какая-нибудь помощь.

Вот оно. Я знала, что мой мужчина не будет долго держать зла.

— На бас гитаре, — прошептала я. — Крутой подарок, папочка.

Губы Майка дрогнули.

— Я в порядке, милый, — сказала я ему. — Все основное сделано, но я еще немного посижу за кругом, потом мне нужно будет покрыть парочку керамики глазурью и отправить их в печь. Печь автоматически поднимает и опускает температуру, и отключается, я смогу вытащить их завтра.

Его брови сошлись вместе.

— Поднимается температура?

— Да, керамику нужно обжигать при разных температурах, сначала медленно, затем сильно, а затем дать ей остыть. Это занимает какое-то время, но моя печь делает это автоматически. Я ставлю внутрь и все. Мама проверяет все здесь перед тем, как лечь спать. Я приду завтра и вуаля! Готовая керамическая посуда.