Ключ, перо и самоцвет (СИ) - "Sophonax" - Страница 39

— Ладно, своей жизни не жалко, но разве у вас нет семьи? А у стражей? Вы готовы подвергать людей опасности, просто чтобы доказать кто тут главный? И этот поступок достоин порядка, который вы так стараетесь сохранить?

Тон-халл поморщился бы, если бы был человеком. Споры начали уже порядком утомлять. Кровь перестала кипеть в жилах, и он потихоньку приходил в себя, как и Релла минутами ранее. Теперь героическая смерть всего и вся во имя свободы Нуттила перестала казаться такой уж хорошей идеей.

— Нам не обязательно доводить до крайностей, — тон телепата смягчился, — давайте просто разойдёмся, каждый останется при своём, а потом уже решим, что делать дальше.

Предложение очевидно проигрышное для церкви, но Оис не был уверен, что сможет уговорить чиновников на большее. Особенно после спонтанного признания в неприязни к дружественной стране. Разогретая и жаждущая крови стража позади командиров оптимизма тоже не придавала. Что ж, жрецы уйдут ни с чем, но, по крайней мере, они уйдут живыми.

Тон-халл нехотя уступил, Релла, хоть и не приемлела подобный исход, телепату перечить не решилась, так что улица быстро опустела. Остались лишь зазевавшиеся горожане и общее чувство неудовлетворённости, одно на всех.

Глава 9. Сопровождение

Иллариль не стала долго горевать, не могла себе позволить. Она приказала людям обыскать кладовые имения и набрать провианта на несколько дней. В походные мешки отправились оружие, доспехи и различные приспособления, что могли пригодиться при обороне. Сначала сипуха думала остаться в усадьбе, но та не слишком походила на надёжное укрытие. Лучше переместиться в библиотеку. Каменные стены докатаклизменного здания послужат куда лучшей защитой.

Оис и Релла её поддержали. Они присоединились позднее, приведя с собой стаю жрецов и нескольких птиц, избежавших ареста. Хвала маленьким разведчикам, что вовремя разыскали телепата и рассказали ему о взятии усадьбы. Храбрые птички вели наблюдение за темницей и казармами. Благодаря их донесениям, бунтовщики могли не бояться внезапного нападения, и спокойно выспаться, окопавшись в библиотеке.

Поутру Ила проснулась абсолютно разбитой. Её мучили кошмары и тошнотворное чувство неопределённости. Если несколько часов назад она ощущала себя собранной и решительной, то сейчас, в свете восходящих солнц, всё уже не казалось таким однозначным. Сипухе стало страшно. Причем пугало не столько происходящее, сколько сыгранная в нём роль. Впервые за долгое время собственная непоколебимость показалась девушке неестественной, болезненной и ненормальной.

Раньше ей не приходилось сомневаться в своих идеалах. Она точно знала, к чему может привести политика губернатора. Столкнулась с её издержками в собственной семье. Чуть не потеряла мать из-за сословного неравенства, и не хотела, чтобы кому-то ещё приходилось переживать подобное.

Она понимала, что ей повезло куда больше, чем многим. И, возможно, кому-то её переживания могли показаться смехотворными, но Ила знала, что правда на её стороне. Тот факт, что кому-то было хуже, не лишал права бороться за лучшее в этом мире.

Ила считала своё детство счастливым. Сипуха вылупилась в семье зажиточных портных. Родители имели добрый и чуткий нрав. Птичка получила хорошее образование, смогла даже поступить в одну из имперских академий. Не в той сфере, в которой хотелось бы, но всё же.

Полученные знания позволили семье вывести дело на новый уровень. Обновить оборудование, нанять рабочих, наладить рынки поставок и сбыта. Так стая сипух получила пусть маленькую, но вполне себе живую и прибыльную мануфактуру. Когда Ила была на последних курсах, счастливые птицы покинули Нуттил и переехали в Трэхх, крупный торговый город той же области.

К несчастью, хорошенькая фабрика приглянулась местным дворянам, после чего спокойные дни сов закончились. Много всяких напастей удалось преодолеть, как законных, так и не очень, но пожар стал последней каплей. Страх вынудил отдать родное предприятие. Ила не могла бороться, мать тогда сильно сдала, горе её иссушило и забрало волю к жизни.

Пришлось семье перебраться глубже в империю. Сердобольные жрецы и добрые лекари поставили матушку на ноги. Как отец оправился, родители начали сначала. Дела пошли на лад, но Ила никак не могла выкинуть из головы сложившуюся несправедливость. Болезненные воспоминания и обманутые надежды не позволили оставить всё как есть.

Сипуха отказалась мириться с произошедшим. Она решила во что бы то ни стало превратить родной город, а потом и регион в полноценную имперскую провинцию. Птица заставила бы дворян соблюдать закон, действуя изнутри, чтобы такие люди, как её родители, не теряли заработанное честным трудом. Иллариль подалась в экономки к губернатору, желая оказаться поближе к власти. Вот только в процессе всё оказалось сложнее, чем кажется, а потом и вообще ушло куда-то не туда.

Ила так рьяно следовала идеалам и совсем не ожидала, что это выльется в опасное военное противостояние. И пусть её мучает вина, она ни о чём не сожалеет. И это по-настоящему страшно. В ней столько непреодолимого желания изменить мир, что будь возможность переиграть неделю, девушка поступила бы точно также. Что ж, она подвела товарищей, оказавшихся в руках дворян, и что ещё хуже, птица не пошла бы их вызволять, даже зная, что губернатора нет на месте. Слишком рискованно и опасно. Должно быть, она ужасный человек.

Ила горько улыбнулась своим мыслям, присаживаясь за стол в одном из читальных залов. Рядом уже сидели Оис, Нур и Релла. Завтрак как то сам собой перетёк в совещание. Заговорщикам нужно было продумать план действий, а на сытый желудок соображалось намного легче. После недолгой трапезы Ила встала и обошла помещение, плотно закрыв окна. Оис с Нуром оглядели углы и закоулки, в которых могли бы спрятаться маленькие пернатые лазутчики. Убедившись, что лишние уши им не грозят, птицы заговорили о насущном.

— Надо решить, что делать дальше, — начала Иллариль, — я пока вижу только два варианта. Либо мы остаемся и обороняем библиотеку, надеясь на подкрепление, — тут она бросила короткий взгляд на дознавателя, — либо собираем вещи и бежим, бросая город и товарищей. Оставаться здесь без поддержки сродни самоубийству.

— Как по мне, так убегать ещё опаснее. Не думаю, что нам позволят улететь, — бурно возразил Нур, — Вот нагонят нас в чистом поле, и что будем делать? Открытое небо не самое удобное место для сражений.

— Но здесь мы тоже долго не продержимся, — Ила покачала головой, голос её был тих и печален.

Верховная жрица закашлялась, питьё попало ей не в то горло. Она извинилась и оправила мантию.

— Я бы не была так пессимистична. — Релла, вздохнула — Вы забываете, что свежесть может превратить мою стаю в отличных бойцов. Пусть жрецы не смогут захватить темницу, но отстоять библиотеку им вполне по силам.

— Поддержу коллегу, — Оис махнул рукой, — Священники могут мгновенно залечивать раны, что станет значительным преимуществом. Кроме того, я получил ответ на вчерашний запрос и теперь могу сказать уверенно, подкреплению быть. Империя выделила три стаи из армейского корпуса. При попутном ветре они будут здесь дня через три.

Пусть лица телепата не видать под маской, голос выдавал его приподнятое настроение. Не часто церковь реагировала на молитвы Оиса с такой прытью. Не зря он слетал в поля на рассвете, иначе бы и не узнал о подкреплении. Теперь же орёл надеялся, что с грозной силой за плечами договориться с чиновниками будет в разы легче.

— Это многое меняет, не так ли? Уж три дня то мы точно как-нибудь продержимся, — Нур радостно заёрзал.

— Это меняет всё, — Ила разделила его воодушевление, — Тогда нужно заняться укреплениями. Релла, мне бы пригодилась помощь ваших людей. Предлагаю выставить вокруг здания беспорядочные баррикады и частокол, а потом обнести всё колючим вьюнком. Создадим купол с нелётной областью.

Организовывать оборону Ила научилась у Инфера и ещё нескольких бывших стражей. Птичьи военные сооружения имели свою специфику. В первую очередь они затрудняли крылатым прямое пикирование. Укрепления расставлялись так, чтобы к защитникам невозможно было подлететь, ни на что не напоровшись или не запутавшись в сетях. Нередко баррикады превращали в лабиринт, знание которого давало обороняющимся неоспоримое преимущество.