Все его желания (СИ) - Кьют Аля - Страница 11

Он вытащил пальцы у меня изо рта, отбросил мои руки и сам сдавил мой сосок влажными пальцами, делая его мокрым и скользким, а потом подул. Я задрожала, вжимаясь в диван, бессовестно застонала.

— Скажи, скажи, скажи, — уговаривал меня Бенингтон.

— Пошел ты, — выплюнула я, собрав последние силы и гордость.

Его руки тут же оставили меня.

— Сука, — выругался Торнтон.

Я ждала удара по щеке, но мне в грудь выстрелила сперма.

Что за.\?!

— Как хочешь, — мстительно откликнулся Торнтон, пряча член в боксеры.

Он был в одних трусах. Когда только успел раздеться?

— Воспользуйся душем во флигеле. Твоя постель там же. Белье в шкафу. Можешь пройти сейчас через гостиную, но лучше пользуйся отдельным входом со двора.

— Что? Какой флигель? — не поняла я.

— Пристройка к дому, Морковка. В России нет понятия флигель?

— Как оно относится ко мне?

— Ты будешь жить здесь, со мной. Во флигеле, Кэти, — пояснил Торнтон мне как самой тупой.

— Ты ума лишился? Я не…

— Все мои желания, Кэти. Все!

Бенингтон взял меня за руку и поднес к какому-то устройству, что стояло на тумбе у дивана. Он несколько раз приложил мой указательный палец, дожидаясь сигнала, потом то же самое сделал с большим.

— Теперь ты можешь попасть в дом, — объяснил Торнтон. Просто приложи палец к сенсору. Сейчас отправляйся спать. Завтрак должен быть готов в семь тридцать. Капучино, овсянка, вода, тосты и масло. Разбуди меня. Доброй ночи. Желаю кончить хотя бы с самой собой и оценить мою доброту.

Он подмигнул мне и пошел к двери, что, очевидно, вела в спальню.

— Будь ты проклят, Торнтон, — выкрикнула я ему вслед, особенно оценив милость лорда.

Он обернулся и слишком печально для такого ублюдка проговорил:

— Не переживай, Морковка. Я уже. Давно и безнадежно проклят.

Глава 5. Утро новой жизни

Я открыла глаза и увидела высокий потолок. Память тут же безжалостно расписала все, что случилось вчера. Почему я послушала Торнтона и не пила? Амнезия сейчас была бы кстати. Но — нет. Я помнила все. Клуб и паб, аристократы, Алистер и Торнтон, Рослин, пощечина, спор и мое эпическое падение в бездну.

Все его желания теперь — закон для меня.

Эта комната моя до конца года. Она была во флигеле и намного скромнее, чем убранство гостиной Торнтона. Очевидно, здесь раньше жил скаут, специально обученный человек, который оттирает блевотину с ковров после великосветских попоек. В Оксфорде эта должность есть до сих пор. Правда, формальная. Вайолет рассказывала, что за бутылку ее виски скаут не появлялся ни разу. В Торнвуде все было более демократично. До такого, что теперь во флигеле Торнтона живет не скаут, а раб.

Двадцать первый век на дворе. Все нормально.

Впадать в праведный гнев у меня не было времени. Откинув одеяло, я выбралась из постели. Стоит признать, что она была лучше койки в кампусе, и душевую я ни с кем не делила теперь. Даже вляпавшись в дерьмо, я находила плюсы.

Чтобы пройти на кухню, необязательно было выходить во двор, слава богу. Умывшись, я натянула вчерашнюю одежду и отправилась готовить завтрак проклятому лорду. Кухня, разумеется, была оснащена по последнему слову науки и техники. Я даже знала, как управляться с кофеваркой, но вот беда. В холодильнике не оказалось молока, а его милость пожелал капучино на завтрак.

Я нашла только пакет овсяного растительного молока, но очень сомневалась, что оно подойдет. Гадость же. А овсянка? Ее тоже варить на овсяном молоке? Анекдот, честное слово.

Вот хлеб был. И масло. И тостер, совмещенный с микроволновкой. Хоть что-то.

Волевым решением я проверила наличность и отправилась в магазин.

Разумеется, в такую рань все было закрыто. Работала только кофейня и булочная. Делать нечего. Я решила сразу взять кофе и хлеба. Уж очень вкусно пахло. Бариста был бодр, несмотря на ранний час, и я даже умудрилась с ним полюбезничать на грани флирта. Удивительно, но он проникся моим желанием купить молоко и за символическую плату выдал пакет.

Я поблагодарила его, забрала кофе, молоко, заскочила за свежей выпечкой и поспешила обратно к дому Торнтона. Но едва я вышла за порог булочной, наткнулась на Алистера. Он как раз открывал дверь и придержал ее для меня, пропуская вперед.

Джентльмен.

Однако от его любезности мне захотелось скорее испариться. Я вежливо кивнула, здороваясь.

— Доброе утро.

— Доброе, Кэти. Как ты?

Он закрыл дверь, видимо передумав входить.

— Все хорошо, спасибо, — продолжала я быть вежливой, переминаясь при этом с ноги на ногу.

— Алистер, — подсказал блондин свое имя, тряхнув головой.

Его шевелюра была такой же взъерошенной, как у Бенингтона. Но мой лорд выглядел небрежно сексуальным, а вот волосы Алистера точно и скрупулёзно были уложены в творческий беспорядок.

— Да, я помню. Не знала только, что могу обращаться по имени к столь важной персоне.

Он рассмеялся слишком громко и чересчур весело.

— Брось, Рыжик. Что Бенингтон наговорил тебе? Велел называть себя милордом? Или светлостью? С него станется.

— Нет, ничего такого. Нас не представили вчера вечером. Вот и все.

— Давай без церемоний, я не настолько отморожен, как твой хозяин.

Слушать его мне совсем расхотелось. Издевательства — так тем более.

— Ясно. Учту это. Всего доброго, Алистер, — выпалила я и быстрым шагом пошла к апартаментам Торнтона.

— Я провожу, — не унимался он. — Ты ведь провела эту ночь с Торнтоном под одной крышей?

Я огрызнулась:

— Какая разница?

— Большая, Кэти. Уверен, ты не собиралась становиться его игрушкой. Я очень тебе сочувствую.

— Да неужели. — У меня не было сил сдерживать сарказм. — И что ты предлагаешь? Прибить его? Валяй, я не буду плакать.

— Не настолько радикально, — усмехнулся Глоссер. — Но в каждой игре есть правила и лазейки между ними. Могу помочь тебе воспользоваться такой. Если хочешь.

Я уже стояла у калитки, когда он предложил это.

— Разумеется, ты мне это предлагаешь не безвозмездно?

— Разумеется.

Подняв глаза, я взглянула на Алистера. Его лицо кривила уродливая усмешка, и мне стало дурно от одной мысли об оплате. Интуиция подсказывала, что все извращения Торнтона не стоят и одного часа во власти Глоссера. А еще влажный нездоровый блеск его светлых, почти прозрачных глаз говорил о категорическом нежелании слышать от меня слово «нет»

— Спасибо за предложение, обязательно его обдумаю, — уклончиво ответила я и толкнула калитку.

— Кэти, — тут же оскалился Глоссер, хватая меня за руку.

— Отпусти ее, — услышала я голос Торнтона с крыльца.

Пальцы Алистера моментально разжались. Я скорее проскользнула в калитку, добежала до крыльца и постаралась войти в дом, не касаясь Бенингтона. Миновать его грозового взгляда мне не удалось. Уверена, он бы схватил меня за руку, как и Глоссер, но я протянула ему стакан кофе.

— Еще горячий.

— Мм, — неопределённо протянул Торнтон, добавив, — Живо в дом.

Я не собиралась спорить на этот раз. Думала, что он последует за мной и устроит разнос, но Торнтон сунул ноги в кроссовки, пошел к ограде. В одних боксерах и футболке. Я не могла не отметить, что паскуда адски прекрасен в таком идиотском виде.

Октябрь. Шотландия. Центр города. Рассвет. Торнтон в белье. Холст, масло.

Я бессовестно подглядывала в окно, пока он шел до ограды, делая глоток из стакана, а потом просто выбросил его в урну. Сука.

И ради этого я моталась по городу ни свет ни заря.

Алистер все еще ждал. Они не пожали руки, что очень показательно. Кажется, Бенингтон первый заговорил, а потом обернулся, поймав меня на шпионаже. Я тут же отпрыгнула от окна и поспешила на кухню.

Вымыв руки, я сразу поставила кастрюльку на плиту, налила молока и высыпала овсяные хлопья. Главное, создать вид кипучей деятельности и не признаваться, что подглядывала. Далась мне его костлявая задница в Келвин Кляйне.