Девиант 2 (СИ) - Бо Вова - Страница 10

Так что и мы невольно расслабились, насколько это вообще было возможно.

А потому тут же не заметили датчик в дверях, ведущих во второй зал. Стоило Камню только шагнуть туда, как освещение моментально сменилось на красное, затрещала сирена, больше похожая на звон старого будильника. Но самое паршивое, это решетки, упавшие с потолка и перегородившие выход и все окна.

Какофония продолжалась около минуты, за которую мы вообще с места не сдвинулись, держа оборону в первом зале. В абсолютно пустом огромном зале.

После чего все стихло также внезапно, как и началось. Разве что освещение хоть и перестало мигать, но осталось менее ярким. Ну да, решетки тоже никуда не делись.

— Паршиво, — прокомментировала Заноза.

— Ловушка? — спросил Камень.

— А ты сам как считаешь? — елейным голосом ответила девушка.

— Спокойствие, только спокойствие, — процитировал я классику. — Не суетимся. Мы так и так планировали зачистить угодья полностью. Просто осматриваем стены, ищем план здания, карту или просто не перекрытые выходы. Ну это так, на всякий случай.

— Пошли уже, — буркнула девушка.

Внутри галерея представляла собой множество квадратных и прямоугольных залов разного размера. Отличалась отделка, материалы, иногда свет, но суть одна и та же. Просто один зал с картинами переходил в другой.

Я внимательно следил за ними на карте, но все было в порядке. Геометрия не нарушалась, скрытых комнат тоже вроде бы не было. Сначала мы пытались переходить из зала в зал «змейкой, чтобы не оставлять за спиной неизвестных помещений.

Но потом забили, потому что их было слишком много. Мы битый час просто ходили по пустым помещениям и разглядывали картины. Иногда их было много и в разных стилях. Иногда по одной маленькой картине во всю громадную стену, словно пустое пространство должно было подчеркнуть ее важность.

Иногда картины были огромными, практически от пола до самого потолка. Но ни одна из них не была духовным объектом. Когда все вокруг чистенькое и стерильное, очень сложно понять, где лут, а где декорации.

— Пространство на вырост? — буркнул я, когда мы проходили очень длинный коридор, увешанный абстракционизмом.

— Или охотник настолько слаб, что пытается нас уморить. Чтобы потеряли бдительность.

— Картины, будто живые, — произнес Камень.

— Может мы в каком-нибудь бесконечном лабиринте? — предположил я.

— Тогда мы не смогли бы вернуться, — возразила Заноза. — А мы в самом начале круги делали, чтобы все осмотреть. Да и ваши расширения для интерфейса с картами тогда бы сбоили.

— Нет, реально как живые.

— Да, Камень, мы поняли.

— Нет, серьезно, посмотрите, они движутся.

Вот тут все и напряглись. В любом другом месте и времени Камень бы получил прозвище по типу шизика, но только не в чертогах. Тут все может быть. А если уж кому-то мерещится что-то странное, то девять из десяти, что ему не мерещится.

Это была огромная картина два метра высотой, которая тянулась во весь коридор. Полотно от одного входа до другого, а топали мы прилично. И было бы что рассматривать, да только на картина было изображено море.

Обычное синее море, ну или океан. От края до края вода, волны, пена и немного неба. И так на всем протяжении.

Мы вгляделись в изображение, нарисованное масляной краской. Вроде бы волны как волны, застывшие на месте. Нет, нарисовано, конечно, очень красиво и даже натурально, но блин.

— Вроде просто странная картина, — неуверенно произнес я.

— Да нет, — стоял на своем Камень. — Точно говорю, волны как будто движутся.

— Не движутся.

— Ну, сейчас вроде нет. Но когда идешь, кажется, будто движутся.

Я хотел было зачитать ему краткую лекцию по особенностям человеческого восприятия и о том, как мозг может интерпретировать увиденное, даже вспомнил парочку занимательных экспериментов на эту тему. Но случилось непредвиденное.

Седой на кой-то хрен подошел и потыкал в картину пальцем. Разумеется, проделал в ней дыру, но когда он убрал руку, дыры не оказалось. Вместо этого на нас полился поток воды, который прямо на глазах начал расширяться.

Будто бы пробку выдернули. Вот тонкая струйка в одно мгновение расширяется до мощной струи, в следующее Седого сбивает с ног мощная волна, а еще через секунду вся океанская толща вырывается с холста прямо на нас.

Меня снесло и поволокло по коридору стремительным потоком, как и остальных. Вдохнуть не получалось, я моментально наглотался воды, которая на вкус четко отдавала краской и была слишком густой.

А еще от нее жгло глаза. Но в остальном это была обычная вроде как вода. Нас несло по коридору, вбивало в стены и перегородки, барахтало и несло дальше. Кто-то кричал и матерился отборными эпитетами. Что делали остальные — я не слышал, краска в уши забилась.

В конце нас закрутило в настоящий водоворот, на мгновение стало темно, а затем я больно ударился локтями и копчиком, но при этом напор заметно ослабел. Мне удалось зацепиться за што-то, а через несколько секунд вода схлынула.

Я оказался лежащим в полутемном помещении, вцепившимся в прутья решетки в полу. Именно вниз и схлынула вода. Рядом плевались и матерились остальные члены нашей бравой группы.

— Все живы? — прокашлялся я, пытаясь избавиться от мерзкого горьковатого привкуса во рту.

— Виз? — оглядывалась Заноза.

— Со мной, — откликнулся камень, который каким-то чудом смог уплыть вместе со щитом. — В порядке он.

— Седой, твою налево, — беззлобно выдохнул я. — Ну чего тебя понесло пальцами тыкать в эту картину?

— Что должно было случиться, то все равно бы случилось, — флегматично пожал он плечами. — Глотни, привкус перебивает.

Я взял протянутую фляжку и сделал маленький глоток. Пойло оказалось не таким уж ядреным и привкус краски во рту действительно перебило. Как я понял, для старика этот жест был чем-то вроде извинений и раз я принял его, то и выделываться дальше было бы глупо.

Остальные тоже согласились, что глоток из фляжки им нравится больше, чем гуашь в желудке.

— Где мы вообще? — спросил Камень, оглядываясь.

— Карта двумерная, но предполагаю, что мы спустились на уровень вниз.

Помещение выглядело как техническое, с кучей проржавевших труб, огромными датчиками, вентилями и прочим. Весь пол состоял из решеток, но дальше лишь темнота, в которой ничего не видно.

— Есть чего кинуть? — спросил Камень. — Чтобы понимать, насколько тут глубоко.

— Лучше не стоит, — серьезно и без издевок сказала Заноза. — Когда поймешь, что ничего не слышишь, потеряешь пару очков разума.

— Неведение — твой залог психологического здоровья, — подвел я итог, соглашаясь с девушкой.

— Это что значит? — не понял он.

— Меньше знаешь — крепче спишь. Пошли уже, пока на нас… Ладно, не буду каркать, а то еще… Мало ли чего еще.

И вот тут мы поняли, что настоящие угодья начинаются здесь.

Потому что стоило нам открыть скрипящую железную дверь, как на нас вылетело нечто, больше всего похожее на черную кляксу. Вылетело беззвучно, стремительно и… Размазалось пятном краски о щит Камня.

— Это что за суицидный артхаус? — удивился я, разглядывая пятно на щите. — То ли уголь, то ли графит, — потер я пальцами вещество.

— Что это вообще такое было? — спросил Камень.

— Не успел рассмотреть. Но иди-ка ты первым, а?

Возражений не было, ведь мы это все обговаривали заранее. Как сказал первый встреченный мною местный отморозок, у кого щит, тот и танк.

Впрочем, вскоре у нас появилась возможность разглядеть этих существ. На нас перли полупрозрачные животные, полностью состоящие из нарисованных линий. Вот контур гипертрофированной собаки, вот что-то вроде рогатого волка без внутренностей, только из линий.

Первая ловко огибает Камня и несется прямо на меня. Страха или паники не было, лишь полная сосредоточенность. Взмах Иглоплюя и лезвие легко рассекает тварь еще на подлете. Та рассыпается двумя неровными кляксами по полу.