Интриган. Новый Петербург (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 3

— Ваше сиятельство! — в дверь постучали. — Завтрак подан!

— Обожди, — на всякий случай попросил служанку остаться, так как понятия не имел, где в доме столовая. — Сейчас пойдем.

Порылся в шкафу и достал темно-серые суконные брюки, рубашку с высоким воротом и жилетку.

Причесался, обул легкие кожаные туфли и отправился вслед за горничной.

Мы спустились в залу с большим прямоугольным столом, накрытым на четырех человек.

Во главе сидел хмурый мужчина за сорок, похожий на Антона Чехова — стройный, угрюмый, с профессорской бородкой, в тонких очках и махровом халате поверх сорочки.

Напротив находилась Афина, еще одно место пустовало.

Из еды подали гренки, овсяную кашу с маслом и яйцом и чай. Не успел я занять стул, как отец откинулся на спинку и проворчал:

— Ну что, доволен?

— Чем? — осторожно спросил я.

— Подвигами. У тебя же орден и две медали. Правда, все на дне гавани. Вместе с кусками тех, кто взорвался на том проклятом цеппелине.

— Доволен, — кивнул. — Как и любой наградой за службу родине и правому делу. А ты нет?

— Шутить изволишь? — процедил «Чехов». — Ты — единственный наследник Дара. И бросил нас в самый сложный момент, когда в городе начался передел власти. Уехал черт знает куда черт знает зачем, пока нас выдавливали на окраины и в трущобы.

И вот итог, — мужчина развел руками. — Нищета. Прозябание. Долги. Афина уже год не может выйти замуж — и не за благородного, ее даже торгаши не сватают. Мать не вынесла разлуки, захворала из-за нервов и умерла, так и не дождавшись тебя с фронта.

Зато вы наказали япошек, которые снаряжали пушками рыбацкие лохани, лишь бы хоть на минуту замедлить Стальную Армаду. Думаешь, она бы не справилась без тебя? Но войны и подвиги для тебя всегда были важнее родни. Что ж, добро пожаловать домой, сынок.

— Я не стану оправдываться, отец, — холодно ответил, глядя в темные глаза. — Я — солдат. Служба — мой долг. Но я обещаю, — палец ткнул в столешницу, — что голодать нам точно не придется.

— Тебя, наверное, и могила не исправит, — Андрей вздохнул. — На Фронтире всегда нужны добровольцы — так что вперед, это же твой долг. А мы пойдем по миру, ведь медали превыше всего.

— Папа, хватит! — Афина привстала и ударила ладонями по столу. — Гектор вернулся буквально с того света, а ты делаешь все, чтобы он снова уехал!

— Он и так уедет, — граф достал трубку и кисет. — Вот увидишь. Только где-то полыхнет — и его как ветром сдует.

— А вот с этим я поспорю.

Все замолчали, уставившись на внезапного гостя. Рядом сиротливо жалась Дульсинея, но вошедший не обращал на нее никакого внимания.

Да и мы так увлеклись ссорой, что не заметили одутловатого мужчину средних лет в синей двубортной шинели.

На плечах и груди блестели эполеты и аксельбант, на поясе покачивалась увесистая сабля, из кобуры торчала рукоятка тяжелого револьвера.

Человек без спроса занял свободное место и пригладил густые усики под носом — совсем как у Гитлера. Да и черная челка на лбу навевала недвусмысленные ассоциации.

— Орест Николаевич, — Андрей встал и поклонился. — Чем обязаны?

— А то вы не знаете. Ух, духота. Упарился с дороги. Можно водочки?

— Дуся!

Пока горничная ходила в погреб за шкаликом, полицмейстер объяснил суть визита:

— В общем, твоему сыну придется какое-то время побыть в городе. И по первому же вызову являться на допросы. Ты, Гектор — наш единственный свидетель. И без тебя расследование неминуемо зайдет в тупик. Сейчас я тебя коротко опрошу, но завтра будь добр прибыть в управление с подробным отчетом: кто, когда, зачем и куда. Итак, видел ли ты, как произошел взрыв?

— Боюсь, все произошло слишком быстро. Едва успел окружить себя щитом. Но в одном уверен почти наверняка — взрыв произошел в гондоле. Это точно не утечка водорода.

— Вот, значит, как? — Пушкин почесал наметившийся второй подбородок. — Стало быть, бомба? Тайная канцелярия тоже грешит на террористов, но кто их подослал? Так много сторон, так много мотивов. А водолазы пока не могут спуститься на дно из-за шторма.

В коридоре послышались дробные шаги и пьяное бормотание.

В столовую вошли двое рослых городовых, таща под руки бритого наголо лопоухого парнишку с подбитым глазом. Шкет едва переставлял ноги и с трудом соображал, что вообще происходит, лишь дебильно улыбался. Но при виде меня вмиг протрезвел (или же просто перестал дурачиться), и разом выпутался из крепких рук.

— Братишка вернулся! Живой! Хэй, за это надо выпить!

— Тебе уже хватит, — прорычал отец. — Иди в комнату и приведи себя в порядок.

— Поймали на выходе из кабаре, — отчеканил страж порядка. — Напился, затеял драку, помочился в общественном месте.

— Совсем от рук отбился, — с фальшивым сочувствием посетовал Орест. — Так и до беды недалеко.

— Не переживайте. Гектор займется его воспитанием. Казарменная муштра вмиг сделает из Марка достойного мужчину. Верно, сын? — отец с усмешкой взглянул поверх очков.

— Разумеется. Я с ним поговорю.

— Вот и славно, — полицмейстер опрокинул стопку и занюхал рукавом. — Пойдем, пройдемся. Обсудим происшествие.

Отец молча кивнул, и мы вышли на грязную тесную улочку.

У крыльца стоял черный автомобиль — довольно продвинутый для 1907 года.

Лет эдак на десять минимум.

Закрытый полностью застекленный салон, длинный капот, серебристый радиатор и блестящие диски с тонкими шинами. Любители раритетных машин насмерть передрались бы за обладание такой прелестью.

— Тут такое дело, — Орест набил трубку и закурил. — Из-за проклятого дирижабля город скоро встанет на уши. Каждая семья попытается вывернуть это дело себе на пользу. И я — как старый друг этого дома — первым предложу занять нашу сторону.

И предложу весьма настоятельно, с учетом вашего положения. Скажу прямо, Гектор — вы в такой заднице, что Андрей вполне может загреметь на каторгу. Даже не представляю, что тогда ждет Афину и Марка. Если же дашь показания против Земских, мой род в долгу не останется. Мы выплатим все ваши долги, а мой младший сосватает твою прелестную сестренку. В грядущей бойне в одиночку не выжить, а вы и так одной ногой на обрыве. Союз же даст вам очень солидные перспективы. Что скажешь?

— Я могу подумать?

— Конечно, — мужчина бесцеремонно хлопнул по плечу. — Подумай — и подумай хорошенько. От твоих решений теперь зависит очень многое. Куда большее, чем хотелось бы кому-либо из нас.

Глава 2

— Братишка! — Марк распахнул объятия, как только я вернулся в столовую. — Три года на фронте! Представляю, как соскучился твой ствол по гражданке! Айда пройдемся — покутим, подеремся, пое…

— Нет! — сердито буркнула Афина. — Никуда вы не пойдете. Ты вон уже находился — хорошо, что привели, а так опять из околотка вызволять.

— Да брось, сестренка! У Гектора второй день рождения! И это надо как следует отметить!

— Я хочу послушать истории про войну!

— Поверь — там нет ничего веселого, — я хмыкнул. — Но и ходить по кабакам мне сейчас нельзя. После такой аварии надо отлежаться и как следует отдохнуть. Так что как-нибудь в другой раз. Лучше вы расскажите, что тут нынче творится.

— Да все как прежде, — Марк сцепил пальцы на затылке. — Крупные грызутся, мелких давят на окраины. Когда ты уехал, у нас было сорок точек во всех районах. А теперь осталось всего пять — и только в припортовых трущобах. А все почему? Да потому, что из-за грызни кланы повыгоняли из своих районов всех чужих, чтобы торговать самим. Ну а мы попали под раздачу. Посредники теперь, видишь ли, невыгодны. Куда лучше торговать самим.

— И кто чем владеет? — зашел издали, чтобы не выдать свою полную неосведомленность.

— А смотри, — брат перевернул фарфоровую тарелку и ударил по ней кулаком, расколов на дюжину осколков.

— Марк! — возмутилась Афина. — Знаешь, сколько она стоит?!

— Видишь? — шкет ухмыльнулся. — Вот до чего мы докатились. Когда-то могли выбросить в море целый вагон зерна, только потому, что его засрали мыши. А теперь трясемся из-за сраной тарелки.