Явь (СИ) - Авдеева-Рыжикова Ангелина - Страница 9

Покосившийся дом не навеивает уюта и спокойствия, долго здесь находиться не понравится даже брошенной собаке. С другой стороны, этот дом не виноват, что его бросили. Сигарета заканчивается спустя недолгое время, еще пару глубоких вдохов и выдохов, и Варя тушит свой маленький секрет о деревянную плесневелую стену.

Шаг за шагом Варя вырывается из тисков разросшейся дикой травы и выходит на узкую, почти полностью заросшую, но все же тропинку. Плотно сжимая кружку в руках, она на секунду останавливается оглядеться, нет ли кого поблизости. В груди вдруг наливается паника, веет холодный ветер и руки дрожат. Розовая кружка с трудом не теряет своего содержимого через край. Никого, только ветер. Еще шаг и за спиной раздается легкий детский смешок. Варя застывает на месте и только спустя несколько секунд тишины оборачивается вокруг себя. Здешних детей она не знает, но этот смех кажется ей чем-то знакомым.

«Заметили?»

Для детских игр еще совсем рано, все дети на свете сейчас спят.

Варя шагает быстрее и смех повторяется снова, а может быть, он у нее в голове. Оборачиваясь и внимательно осматривая все вокруг, Варя не находит никого рядом, даже уличной кошки. Холодный ветер поднимается с новой силой. Варя плотнее закутывается в свою поношенную куртку и идет так быстро, как только могут позволить ей ноги.

Бабушка еще не вернулась домой. Пользуясь моментом, Варя быстро набирает горячую ванну. Залетает в нее почти с разбега, и ей наконец становится легче.

Мысли о смеющемся ребенке на заброшенной тропинке рано утром, как и последний сон, заставляют ее вздрагивать от ледяного страха даже в горячей воде. Когда Варя была ребенком, она точно не гуляла так рано, но в подобных местах, пожалуй, бывала.

Нежным уколом Варя вдруг вспоминает детство, еще тогда, когда этот дом был ей единственным и родным. Она опускается поглубже в горячую воду и почти засыпает. Белая крашенная дверь в ванну распахивается со скрипом.

— Госпаде Иисусе! Ты здесь откуда в такую рань?! Закрываться же надо! — громко вскрикивает Татьяна Родионовна, от чего Варя резко просыпается и рывком подымает голову.

— Да, но там щеколды нет… Я что-то рано проснулась и не смогла уснуть. Решила в ванне погреться и чуть не уснула, — ошарашенно тараторит Варя, уставившись на такую же шокированную бабушку.

— Щеколду да, надо починить, у нас давно мужика в доме нет, вот и висит, — спокойно и отрешенно отвечает Татьяна Родионовна. Поворачивается к старой раковине, моет грязные от черноземной земли руки.

— Я согрелась, так что, пойду завтракать.

— Давай, негоже в ванной спать, утонешь, — обрывает бабушка и небрежно обтирает руки о полосатое короткое полотенце. Громко топая, уходит из ванной.

Надо же, какая неловка встреча. Варя набирается сил вылезти из теплой воды и быстрыми движениями обтирает свое угловатое тело большим банным полотенцем, почти в полный ее рост, заматывает волосы, одевается и укутывается в брошенное ей одеяло.

Завтрак проходит быстро и скомкано, парочка свежих бутербродов с котлетами и недопитый ранее еле теплый чай.

Было бы ее желание, она бы не выходила из своей комнаты как можно дольше. Краски, кисти, бумага, чай — больше ей на самом деле ничего не нужно. Рисовать она может часами, не замечая ни времени, ни усталости. Иногда, правда, нужно искать вдохновение и делать глоток свежего воздуха. Она громко выдыхает и машет сама себе рукой.

«Если понадобится — форточку открою!»

Рисовать на улице приятнее всего. Особенно на природе, там, где красиво вне зависимости от погоды и настроения, в котором она пришла. Такое место несомненно существует, но до него еще нужно добраться. Нервно подергивается правый глаз. Нет, тогда ей придется встреться с теми, кого давно пытается забыть. Встретить их все равно придется, но пусть это время наступит как можно позже.

Люди здесь особенные. За несколько долгих лет ее жизни здесь, ей многое от них приходилось терпеть. После развода родителей бабушка несколько раз забирала Варю к себе. Однажды мама бросила ее здесь сама. И так общими усилиями она прожила в деревне в сумме около пяти лет. Эти пять лет дались непросто. С другими детьми не ладилось, с двоюродными братьями и сестрами отношения были хуже, чем с проходимцами, а взрослые здесь слишком часто при виде нее вспоминали ее мать. Варя научилась развлекать себя сама, не контактируя с остальным миром. Она собирала бабушкины журналы о здоровье, вырезала оттуда статьи о разных травах и цветах, потом искала и собирала эти цветы в поле и за огородами, высушивала их, училась заваривать. Больше, чем рецепты из старых журналов, она любила рисовать читать детские книжки. С возрастом мало что изменилось.

Глава 2. Ведьма

Уборка. Двор. Окно. Потолок. Наушники. И так каждый день, почти целый месяц. Работа не утруждает, но наскучивает, от того настроение мертвое и бестолковое. Почти целый месяц на улице неистово печет солнце, и выходить дальше собственного двора Варя не решается. В не слишком жаркие дни она находит силы выйти в поле и собрать травы с цветами для чая.

Звонков новостей от матери нет, да и сама позвонить не решается. Ведь исход событий может быть лишь в двух вариантах: либо без дочери ее жизнь налаживается, либо все так плохо, что она не в состоянии набрать номер. Ночные кошмары не отступают, они участились, и теперь Варе все сложнее заставить себя уснуть. Татьяна Родионовна только и твердит об учебе. И все же, Варвара чувствует безопасность и прежнюю, когда-то потерянную, безмятежность, живя в этом доме.

Утром этого дня Варя просыпается совсем разбитой, она читала почти всю ночь, пытаясь отвлечься от кошмаров, но уставший мозг ее победил. От книги, много часов лежащей на ее лице, остаются заспанные вмятины. Она небрежно закручивает назад растрепанные вьющиеся волосы, потирает слипшиеся ото сна веки, глубоко зевает и встает с кровати. В глазах резко темнеет. Кружится голова. На ощупь Варя находит дверь и движется дальше. В дверном проеме старые пижамные клетчатые штаны с оттянутыми коленями цепляются за торчащий, плохо забитый мелкий гвоздь. Еще минуту она тратит на то, чтобы отцепить штанину, не сделав на них дыру. Не получается. И черт с ними, все равно старые, большие настолько, что спадают даже на затянутом шнурке. Шаркая ногами, проходит в ванную и там несколько раз омывает прохладной водой лицо. Посвежела, но синие мешки под глазами все еще не проснулись, продолжают отекать. Почистив зубы и в последний раз рассмотрев себя в зеркало, уходит. Кричащий от боли желудок гонит скорее к холодильнику.

Цель обнаружена, холодильник на месте. Уже раскрыт и смотрит недоеденной вчера колбасой прямо в глаза. Дребезжание старого холодильника заглушает посторонние звуки. Варя застывает взглядом на полуторалитровой банке свежей, еще совсем жидкой сметаны. Что-то идет не так, что-то она упускает. Парочка масляных блинов заставляет задуматься о чрезвычайно важном выборе. Снова это чувство. Словно за ней…наблюдают? Варя прикрывает холодильник и поднимает глаза, осматривается. Вздрагивает от резкого пронзающего испуга.

За стеной холодильника сидит такой же испуганный молодой парень. Она точно где-то видела эти глаза, светлые волосы. Расширенные от испуга зрачки беспардонно застывают на ней, ожидая ее реакции. Светло-русые волосы падают на брови, поднятые вверх. Он поднимает руку и одним движением ерошит их, заставляя беспорядочно затеваться на макушке.

Варвара быстро отводит взгляд обратно в холодильник, придавая себе обыденный безразличный и невозмутимый вид. Наклоняет голову глубже, прячась от пристального взгляда. За дверкой слышится быстрое басистое и ровное «Здравствуйте». Варвара морщится и поджимает губы от ужаса возникшей ситуации. Деваться некуда, нужно что-нибудь взять и бежать как можно быстрее и дальше отсюда.

«Притвориться глухой? Притвориться призраком?»

Она хрипло отвечает коротким «Угу», хватает старый черствый пирожок, мигом вылетает из холодильника и исчезает в дверном проеме.