Явь (СИ) - Авдеева-Рыжикова Ангелина - Страница 44

— Ну все, можешь не держать.

Варя убирает пальцы, уходит к пледу на свое место. Паша закрывает капот, поворачивается к ней.

— Пошли мыть руки. И плед с собой возьми.

— Ты должен быть вежливее. Я спасла тебя и твою машину.

Чернов останавливается, на секунду задумывается.

— Как скажешь.

«Так легко?»

На пляже действительно никого нет. Раньше здесь всегда бесновалась толпа из желающих искупаться и пожарить мясо. А теперь, в этой тишине, одинокая ива и высокие камыши кажутся каким-то мертвыми и холодными.

Паша спускается к воде, снимает кеды, заходит в воду по щиколотку. Присаживается на корточки и тщательно моет руки. Варя расстилает плед на песке, усаживается на него и чувствует, как песок его подогревает. Она снимает кроссовки и закапывает ноги в тепло.

Все та же желтая высокая трава, все тот же горячий песок, высокое густое дерево у воды, все те же кувшинки, камыш. Воздух наполнен чистотой и пыльцой полевых цветов. А там, совсем близко, лес. Это место вызывает у Вари одновременно умиротворение и панический страх того, что звук шелеста камышей и кваканья лягушек прекратится, наступит мертвенная тишина и вместе с ней зазвучит чье-то пение. Что эта девочка все еще ждет ее там, за тонкими стволами деревьев, от куда Варя не сможет выбраться.

«Может быть все вокруг правы, и я начала сходить с ума еще тогда? Может быть я притворяюсь жалкой? То, что было тогда, там и осталось…»

— Чего приуныла? — слышится голос откуда-то сверху.

Варя не заметила, как Паша вернулся обратно. Он небрежно присаживается рядом.

— Да так, вспомнила кое-что, — слегка натужно улыбается Варя.

— Как заблудилась? — почти сказочным голосом отвечает Паша.

Он так просто об этом говорит. В семье Вари разговоры об этом дне условно запрещены. Иногда ей кажется, что того дня действительно не было, что она его выдумала. Сейчас, когда кто-то вот так просто об этом сказал, такое чувство, что Варя наконец-то добилась правды, добилась признания. Это как получить награду.

— Да, угадал.

— Если хочешь, мы уйдем отсюда, — спокойно произносит Паша, вглядываясь в воду. Варя делает вид, что увлеклась жабами на берегу.

— Нет, не хочу.

— Хорошо.

Тишина. Где-то по близости уж ест изо всех сил цепляющуюся за жизнь лягушку. Круги расходятся по воде. Ветер касается Вареных волос и небрежно откидывает их на Пашу. Варя смущается. Собирает их обратно в кучу и прячет под шиворот футболки.

— Я могу задать вопрос?

— Какой?

— Ты была у врача после той поездки? Я слышал, что ты еще подала в обморок после этого.

— Ох, все-то ты знаешь. Надеюсь, слухи до бабушки не дойдут, а то и правда придется идти к врачу.

— То есть не ходила?

— Нет.

— Почему?

— А почему я должна тебе все рассказывать?

— Потому что я твой единственный друг. Бабушке своей ты тоже ничего не рассказываешь. Уверен, если бы она знала, ты бы уже давно проходила обследование.

— У меня есть друзья, отстань!

— Да? Назови имя хотя бы одного? Может быть кто-то из твоего класса?

— Да иди ты к черту! — Варя злостно встает с места, берет обувь и идет к воде.

— Ты просила повежливее, я проявил заботу. Что-то не так? — Паша следует за ней.

— С чего бы?

— Если увидишь умирающего человека на обочине, не будешь волноваться за него, ничего не сделаешь? Даже не спросишь, что с ним?

— Я не умираю, и не на обочине!

Варя оставляет кроссовки на мокром мелководье, делает пару шагов назад, садится на песок, а Паша повторяет за ней.

— В машине это был первый раз, когда ты не просыпалась?

— Да.

— И больше ничего странного с тобой не бывало?

— Нет.

— Ты не договариваешь.

Варя закатывает глаза и презрительно фыркает.

— Ладно, не хочешь рассказывать свои секреты, не надо.

— Смеешься надо мной? Тебе просто скучно!

— Боишься, что я всем расскажу?

— Нет.

— Почему?

Варя стопорится, думает как ответить. Он отвечает из нее.

— Потому, что я такой же как ты. Мне некому рассказать. Это ты хотела сказать?

В ответ она лишь потерянно кивает.

— Хочешь, я первый расскажу тебе что-нибудь, чего ты не знаешь?

— Хочу. Что ты здесь забыл? — монотонно и серьезно говорит Варя.

— Это не секрет. Вернулся с армии, жду поступления. К концу лета меня уже здесь не будет.

— И как там, в армии?

— Скучно. Спроси что-нибудь поинтереснее.

— М-м-м, не знаю, о чем тебя спрашивать, — скрестив руки на груди и поджимая губы, отвечает Варя.

— Ладно. Про то, что мой отец сидел в тюрьме, ты наверняка уже знаешь.

Варя разворачивается к нему и теперь разглядывает его с интересом.

— Нам пришлось переезжать из-за того, что меня исключили из школы.

— А ведь и не скажешь, что ты глуповат.

— Не из-за оценок, а из-за поведения. Я часто дрался и иногда перебарщивал.

— То есть ты потенциально для меня опасен?

— Не думаю, что ты способна спровоцировать меня на драку.

— Ну ты меня еще совсем не знаешь.

— Думаешь?

— Уверена, — с улыбкой отвечает Варя.

— Твоя очередь. Это был летаргический сон?

Варя глубоко вздыхает.

— Если я расскажу тебе, то ты отстанешь от меня?

— Ни в коем случае. Пока я здесь, я буду доставать тебя, — строго и холодно констатирует он.

Варя почему-то ухмыляется.

«Дурак».

— Я не знаю. Я думаю, что мне пора бы уже идти к психиатру, но мне страшно, что моя жизнь на этом закончится. С другой стороны, все, что происходит, кажется таким реальным…

— Говори конкретнее.

— Сначала мне снились просто кошмары, воспоминания из детства…

— О том дне, когда ты потерялась?

— Да, но и не только. В тот день, у тебя в машине, мне в первый раз приснился до ужаса реалистичный сон… В этом сне я была маленькой девочкой, лет так сто назад. Сон был настолько долгий и настоящий, что я, кажется, забыла, кто я такая.

— Там было что-нибудь интересное?

— Сначала ничего особенного. Я была просто счастливым ребенком, играла, бегала, ужинала с семьей, потом меня уложили спать и пришла мама. Она подарила мне брошь, маленькую балерину. Меня это не пугало, сон как сон, подумаешь долгий и крепкий. Но после нашей поездки, я нашла кое-что у себя дома. Старинные фотографии, и на одной из них я нашла эту девочку. А потом в голове как будто кто-то рылся, всплывали воспоминания. И ко всему прочему я нашла эту брошь у себя, в детских игрушках.

— Бу, какая ты страшная.

Варя окидывает его скептическим взглядом.

— Думаю, что наверное где-то уже видела эти фотографии, может быть в детстве где-то их доставали и они отпечатались в моей памяти, а теперь всплывают из подсознания, как кошмары. Но странно веду себя не только я, но и бабушка.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Брошь появилась в тот день, когда я впервые встретила эту девочку. Во‑о‑от там, — Варя оборачивается и смотрит в сторону, — в лесу.

— Почему ты в этом так уверена?

— Я не уверена. Я уже говорила, может быть я схожу с ума. Я думаю, что в лесу я видела ту же девочку, что и во сне, и она же отдала мне свою брошку. Да что я тебе рассказываю, ты мне не веришь… и правильно.

— У вагончика ты тоже видела эту девочку?

— Нет, совсем нет. Тогда, у магазина мне показалось, что на меня напали. Но не так, как это могло бы быть в реальности. Я пыталась спрятаться, но не смогла. Я испугалась и тут-то потеряла сознание, а когда пришла в себя, все вокруг было как обычно, нормальным….

Паша молчит, уткнувшись взглядом в песок. Думает о чем-то важном.

— Послушай, не знаю правда ли то, что ты говоришь, но если ты сама сомневаешься, наверное, можно это как-то проверить, сделать рентген головы, например.

— Да, я тоже так думаю, стоит начать лечиться… А ведь твоя машина действительно сломалась.

— Причем тут моя машина? Ты же не отключалась по дороге, я следил.

— Нет, я не спала, просто заметила странные звуки, а потом, как-будто что-то залезло под капот.