Там, на неведомых дорожках... (СИ) - Панкратов Евгений "ep999th" - Страница 11

Благо я вовремя вспомнил, что в этом месте желание и стремление являются не менее важными, чем физическое движение или попытка удержаться за рыхлую почву. Подкрепляя свои движения желанием, я поднялся, и двинулся вперед. Вероятно, сила моего желания двигаться была не так велика, как мне представлялось, поскольку продвигался я с наклоном градусов в сорок пять. Зато продвигался, и ветер не в силах был оторвать от почвы мою скособоченную тушку! Куда именно двигался я и сам толком не понимал, скорее всего — к стволу, а еще скорее — просто назло. Что я у ствола со своим «назло» делать собирался, пока также оставалось загадкой. Наверное, буду им бить наглую деревянную морду…

Неожиданно поток ветра истончился, и я со скоростью завалился вперед, врезавшись лбом во что-то твердое, никак — в тот самый пресловутый ствол… Вот и как в этой ситуации разобрать кто кому в морду дал? Кто сатисфакцию получил?

В редеющей облачной мгле раздался тихий смех. Дубу он принадлежать не мог, поскольку был удивительно чистым и приятным, словно журчание ручейка. Я поднялся и, потирая ушибленный лоб, с гордостью оперся о ствол. И гордость была не безосновательной, ибо только что я доказал превосходство человека, и всего человечества в лице этого человека, над глупым деревом, которое не поняло этого превосходства сразу. Решило размером взять, авторитетом, так сказать, задавить. Как клопа. Но клоп хоть мал — да вонюч… Э-э-э, в том смысле, что мал золотник, да дорог. Короче — чем громче шкаф, тем больше падает…

Дуб, к моему удивлению, промолчал, хотя на протяжении всего противостояния, я ощущал отголосок его гнетущего внимания. Зато смех повторился и на этот раз намного громче. Хотя не громче, а проникновеннее: он словно в душу мою вошел, которая, к слову, пустой была до сего радостного момента, а теперь наполнилась этим смехом, ожила, расцвела…

Я с удивлением огляделся. Кто же это так проникновенно смеется, что и солнышко ярче светить начинает, и Дуб уже не кажется таким уж дядей с большими ушами?.. Я огляделся, отошел от ствола и в нижних ветвях обнаружил Ее. Обладательницу, то бишь. И она своего смеха стоила.

Первое, что бросилось в глаза, так это то, что девушка была обнажена, и ее кожа имела приятный светло-коричневый оттенок. Она сидела, свесив одну и подобрав под себя вторую ногу. Длинные темно-коричневые волосы с серебристым отливом частично скрывали ее наготу. В больших зеленых глазах светилось веселье, любопытство и тоска, причем все это одновременно и в таких количествах, что невольно заражало и меня: мне тоже стало весело, любопытно и, почему-то, тоскливо… Браслеты опять укололи холодом, но как-то нерешительно, словно сомневаясь, а стоит ли уже дергаться?..

Мало того, что девушка была обнажена, так она еще и красива оказалась, необычайно. Да что там необычайно! Она была сказочно, божественно, неописуемо красива! Прекрасна! Это про нее сказано: ни, словом сказать, ни пером описать… я бы еще добавил — ни глаз отвести. И ведь действительно, глаза мои словно держал кто-то, не подчинялись они более моей воле… Ее лицо, формы тела, осанка, переливы волос и блеск очей создавали удивительное впечатление, словно умели говорить собственным языком, переводить который взялось почему-то сердце, а не разум… А говорили они, что вижу я совершенство во плоти. Я был восхищен, не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть, ни взгляда оторвать, ни мысли собрать — я был буквально пленен увиденным образом неземной гармонии. Осадок от такого пленения остался двоякий: с одной стороны — непонятно, что это со мной происходит, а с другой — приятно, и плевать на то, что со мной происходит…

Девушка несмело улыбнулась, и это слегка ослабило чары. Я тяжело вдохнул, мотнул головой, и вновь воззрился на лесную красавицу. Она чего-то ждала, и это ожидание ощущалось все сильнее, разливалось по округе, как недавний туман, и заставляло почувствовать себя неловко. С удивлением я понял, что смущаюсь. Не помешало бы, для разнообразия, начать беседу, но я почему-то не находил слов там, где они обычно у меня лежали. Я был смущен до кончиков волос; мне отчаянно хотелось отвести взгляд, спрятать его в землю, но я не мог этого сделать, и от этого еще больше смущался.

Девушка, кажется, догадалась о моих переживаниях, ибо ее улыбка обозначилась чуть сильнее, а в глазах промелькнули озорные искорки. Она встряхнула волосами, полностью обнажив свое тело, и меня с головой накрыла новая волна восхищения в буквальном смысле сбивая с ног — я плюхнулся на пятую точку. Как ни странно, но это, пожалуй, помогло мне расслабиться. Забавным показалось то, что обнажена была она, а стыдно было мне… Слабый пол… сильнее сильного, в силу слабости сильного пола к слабому. Ирония, как всегда, помогла мне нащупать края своей тарелки, и с воодушевлением и пинками подсобила туда взобраться. Усевшись там поудобнее, я начал находить потерянные, как казалось — безвозвратно, слова, но этой ночью им так и не суждено было сорваться с языка. Хотя может оно и к лучшему… Все пространство вокруг подернулось серо-черной дымкой, и я отчетливо осознал, что просыпаюсь.

Глава 5. Выживание — осколочная память (день 2)

Проснулся я от холода. Как бы тепло ни было днем, но за ночь температура воздуха упала. Сон сохранился в памяти целиком, со всем сонмом ощущений и переживаний. Вспоминая образ лесной красавицы, я ощущал уколы сердечной боли. Кажется, я влюбился в сновидение, как бы странно это не звучало.

Выбравшись из пещеры, я размялся, попрыгал и сделал несколько изометрических упражнений. Затем посетил водопад, где умылся и утолил жажду. Умываясь, я обнаружил щетину, причем по ощущениям она соответствовала трехдневной. Вот что свежий воздух делает, да экология, ядрён-батон… Такими темпами уже через пару месяцев я буду щеголять роскошной бородой заядлого выживальщика. И прической. И по-хорошему, не мешало бы сбрить и то и другое налысо, чтоб не подхватить каких-нибудь вшей. Однако из бритвенных принадлежностей у меня под рукой сейчас была разве что бритва Оккамы.

Еще при умывании я обнаружил остатки вчерашней смолы от лазания на сосну, но не обнаружил ни одной ссадины и царапины, которых вчера не мало насобирал по всему телу. Получается за ночь все мелкие повреждения восстановились. Опять что ли дело в местной экологии, мать ее перемать… Не отрастет ли у меня третья рука и глаза на затылке с такими-то темпами?

На всякий случай я вызвал изображение тела в расширенной реальности и еще раз убедился в отсутствие мелких поверхностных повреждений. В районе живота попутно обнаружилась неяркая индикация, похожая на нечто вроде объемного белесого пятна с неровными краями. Судя по всему, это так отображается голод. Еще раз подивился контрастной двойственности всего происходящего со мной — с одной стороны это невероятно круто получить такое изображение дополненной реальности, с другой стороны фактической пользы от него нуль да обчелся. Я и так чувствую, что я голоден. Вот если бы на изображении были цифры, где сто — это абсолютная сытость, а нуль — это смертельный голод, то тогда да, польза от этой штукенции была бы на лицо. Кстати, надо как-то ее обозвать. Может иконка? Пиктограмма, индикатор, интерфейс, кукла, манекен, дубль, двойник? Не знаю, ни одно название не нравится. Буду иконкой звать не потому, что подходит, а просто для краткости.

Хотелось проверить истинность догадки по поводу регенерации и оценить ее скорость. Но резать или царапать себя я не стал. Во-первых, не люблю боль и еще больше не люблю причинять ее себе. Во-вторых: а вдруг как не окажется никакой регенерации? В-третьих: а не получу ли я заражение от местных бактерий? Антибиотиков-то нет. Экспериментировать лучше с умом и по возможности на кошках.

Прежде, чем приступить к завтраку я еще поигрался с иконкой, переключив ее на боевое тело. Визуально я не заметил разницы в цвете и яркости сегодняшнего изображения и вчерашнего. Значит, если энергия активации копится и со временем или во сне, то делает это очень медленно.