Костер на берегу (СИ) - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 44

Когда Максим добил последнего камнем в голову, до меня дошло: этих пионеров в лагере не было, они появлялись и исчезали. Я их не видела на линейках и мероприятиях. Только одного, только один раз заметила в столовой. И если они из лагеря, то не могли нас сегодня обогнать. Их искать не будут. Их вообще нет.

— Что делать будем? — интересуется Максим.

Пожимаю плечами. А я откуда знаю? Хорошо бы трупы в кусты оттащить. И мне надо умыться и постираться. Что-то подсказывает, заявлять в полицию будет опрометчивым шагом.

— Спасибо тебе. Спасибо, что стояла рядом — Макс обнимает меня.

— Тебе спасибо, за то, что ты есть — кладу ему ладони на плечи.

По лицу парня стекает пот. Дорожка на грязной щеке. Я, наверное, выгляжу не лучше. Гляжу ему в глаза. Слышу, как бьется его сердце. Медленный, чёткий ритм. Стук сердца близкого мне человека.

— Сворачиваем к озеру?

— Давай. — Нехотя надавливаю ему на грудь, разрываю контакт. Не хочу, но надо.

— Лена, кровь.

— Что, кровь?

— С твоей рубашки кровь исчезла.

Поднимаю руку. Нет ничего. Наверное, я глупо выгляжу. Оглядываю себя. Нюхаю рукав. Всё исчезло. Недоумённо озираюсь, тела на дороге испарились. Нет ничего. Вообще. Даже пятен крови на земле нет.

— Что это было? Мне привиделось?

— Тогда мы видели один сон, и чертовски реалистичный.

Макс срывает травинку и жует.

— Идём дальше? — заявляет он с невозмутимым видом.

Шагов через двести выходим на развилку. В лес уходит грунтовка. На обочине валяется рваная шина. Не сговариваясь, сворачиваем в лес. Знакомая дорога. Деревья расступаются, и перед нами открывается поляна, за ней забор, ворота с вывеской «Дальние огни». У ворот гипсовые скауты. Мы сделали круг.

— Прогулялись. Как думаешь, на обед не опоздали?

— Нет. — Поднимаю к его глазам часы. Вовремя вернулись.

— Знаешь, а я рад, что мы с тобой попытались вырваться.

— Я тоже. Думаешь, в следующий раз получится?

— Да. Выход есть. Мы его найдём.

Макс провожает меня до домика. Дверь не закрыта. Даша лежит на кровати с книжкой. На её расспросы не отвечаю, скидываю кроссовки, бросаю куртку на подоконник. Остальная одежда летит частью на кровать, частью на пол. В завершение зашвыриваю трусики ногой на лампочку.

— Это что? — Даша с широко раскрытыми глазами смотрит на неожиданный стриптиз.

— Потом все пропиталось — бросаю через плечо по дороге в душ.

Две минуты под холодной водой приводят меня в чувство. Крови на одежде и теле не видно, но я буквально её чувствую. Такое липкое, неприятное, пахучее. И не отмывается, зараза. Полотенца на стенке нет. И ладно. Отряхиваюсь по-собачьи, возвращаюсь в комнату. Достаю пионерскую форму. Она уже не стесняет и не кажется слишком открытой. Человек ко всему привыкает.

— Что это было? — Даша откровенно на меня пялится. — Ты выглядишь, как будто с мальчиком обнималась.

— Я только на одну девочку запала — заинтересованный взгляд подруги совершенно не смущает и не возбуждает.

— Это и говорю. Выглядишь, как будто с мальчиком тискалась и тебе не понравилось.

— А ты сама не хотела бы?

— Сама не знаю — Даша облизывает губы. Её взгляд затягивает паволока. — И его хочу. И тебя.

— Прямо сейчас? — В голове проносится хоровод мыслей. Девочка созрела. Я выпрямляюсь и упираю руки в боки. Трусики так и остались висеть на одной ноге.

— Одевайся, давай — подруга отворачивается. Затем добавляет: — Я одному мальчику сегодня голову оторву.

— Обидел?

— Нет. Я его обижу.

По дороге в столовую меня перехватывает Макс. На обед идём вместе. Занимаем свободный столик в углу. Рядом малышня из младших отрядов. Разговору не помешают, если что и подслушают, не поймут.

— Ты как? — молодой человек благоразумно выждал, пока я не подчищу тарелку. Долгие прогулки на свежем воздухе способствуют зверскому аппетиту.

— Мерзопакостно — меня передёргивает. Адреналиновая эйфория прошла, идёт откат.

— Ты удивительная девушка. Не каждый может без подготовки сразу бить на поражение.

— Чудовище?

— Нет. Архангел — Максим серьёзен. — Ты настоящая, живая, чувствительная.

— Такой воспитали — комплименты меня смущают. Не люблю, когда так открыто говорят.

— Слушай, Максим, откуда они вообще появились? Что это за существа?

— Не люди, ты верно подметила. И не демоны. Лена, это материализовавшиеся наши внутренние страхи. Ты заметила, на этом озере все чувства обостряются? Все наши желания, стремления, наши внутренние мотивы, сама суть рвутся наружу из самой души. Тёмная часть тоже.

— Почему четверо из них выглядели как инородцы с южных окраин?

— Базовый архетип. Старые враги, с которыми наши предки бились не за жизнь, а на смерть полторы тысячи лет. Вечный конфликт севера и юга, Европы и Азии. Подсознание придало нашим страхам внешность наших вечных врагов. Пусть сейчас эти жители обитают в нашей стране, по нашим законам и правилам, под нашей властью, старая вражда никуда не делась. Несовместимость цивилизаций, разный культурный уровень, разный менталитет можно залакировать, но от него не спрятаться. Это прорывается через подсознательные реакции. Вот как сегодня с нами.

— Ужас — звучит бредово, но я верю. — Помнишь, когда я переодевалась за кустами? Тогда тоже?

— Да. Плохой сценарий. Он сам выплеснулся из нас.

— Недурственно. Со стороны посмотреть, это было очень грязно. Никогда бы не подумала. Это всё я?

— И я. — Максим не отводит взгляд. Смотрим друг другу глаза в глаза. Я ему верю. Эти серые с небесным оттенком цвета легированной стали глаза не могут лгать.

— Они вернутся?

— Нет. Мы их убили.

— Знаешь, до сих пор чувствую кровь на руках — потираю предплечье. — Не могу отмыться.

— Лена, какие у тебя планы на сейчас?

— Нет. А что?

— Я тут на задворках базы баню нашел.

И когда он успел? И почему молчал? Идея мне нравится.

— Побежали сразу после обеда, пока её не заняли.

— Разрешение нужно спрашивать? Ключи есть?

— Ключи нашёл. Нам пока не запрещали — парень расплывается в довольной улыбке. Положительно, этот человек в аду заставит чертей подносить себе пиво и чистить раков. Будь у меня выбор, взяла бы его товарищем без сомнений в любое дело.

Баня оказалась именно такой, как я себе представляла. Почерневший деревянный сруб, спрятавшийся в лесу за лагерной оградой. Под навесом поленница дров. Внутри прибрано. Из крана льётся чистая вода. Видимо, баня специально для вожатых и персонала. И для таких нарушителей режима как мы.

Пока Максим растапливал печку, я щедро сполоснула водой лавки и полки. Мало ли, кто здесь и чем занимался. Гляжу, как Макс спокойно уверенно шурует кочергой, в голове появляется безумная мысль. Нет, а что? После того, что с нами сегодня произошло, непонимания уже быть не может. На руках парня выделяются узлы мышц. Плечи покатые, широкие. Помню его по спортплощадке. Кубики пресса на плоском животе. Пожалуй, будь я нормальной, это был бы лучший выбор.

Запах дыма щекочет нос. Навевает воспоминания о детстве, о вечерних посиделках у костра, из глубин памяти всплывают образы туристических баз, где мы отдыхали с родителями. Помнится, я мечтала сходить в такую вот настоящую баню вдвоём с Дашей. Всё может быть. Если сильно захотеть и не бояться действовать, всё получится.

Баня хорошая. Натопилась часа за два. За это время мы успели сходить за полотенцами и свежим бельём. Второе потребовалось Максиму. Молодой человек со смущением в голосе признался, что до сих пор не знает где здесь прачечная, а сам давно разучился стирать без помощи бытовой техники. Я его понимаю. Сама не люблю это дело.

— В армии не научили?

— Нет. У нас всё обслуживание на наёмном персонале. В Палестине при наших базах работали местные арабки и еврейки.

— Слышала, у нас так же. Придётся тебе учиться.

— Учусь — бурчит молодой человек.

Была идея затащить его в парилку со мной. В последний момент сама струхнула. Дело не в приличиях. Мы русские хоть и консерваторы жуткие, но к бане питаем особое отношение. Традиция времен дохристианских. Говоря откровенно, даме ходить в баню с настоящим другом, родственником или товарищем по оружию не зазорно, греха здесь нет.