Предатель. Ты нам не нужен - Попова Елена - Страница 25

Состояние было препаршивейшим: внутри все полыхало от бурлящих эмоций, а в голове вихрем кружились слова, сказанные обоими «Мирами».

«Верь мне».

«Выбор за тобой».

«Доверяй только мне».

«Я докажу, что не обманывал тебя».

«Если ты вернешься ко мне, то я не трону твоего Мирона».

«Я видел эту Лару впервые в жизни».

«Лара и твой Мирон давно знакомы».

Голоса звучали и звучала, сводя ее с ума.

«Я не собирался тебя возвращать. Мне нужна была верная жена, а не маленькая девчонка, которая готова поверить первому встречному», ― вкручивались в виски слова Дамира.

«Я люблю тебя и готов на все ради тебя и детей», ― зазвучал в голове голос Мирона.

«Я схожу с ума, когда ты рядом», ― вспомнила фразу, сказанную сегодня Дамиром.

– А-А-А-А-А! ― прокричала Аня и, сев на крыльцо дома, обхватила руками голову. ― Господи, как я устала… Как же я устала от всего этого, ― отчаянно проговорила она и на несколько секунд задумалась. ― Да, думаю, я так и поступлю. Сегодня же.

Глава 23

Утро следующего дня

Аэропорт Симферополя

Аня

– Я сейчас ничего не хочу слушать, Мирон, ― отойдя от стойки регистрации, сказала Аня, и вместе с мальчиками отправилась в зону ожидания. ― Мы через час сядем в самолет, улетим в Москву, и я очень прошу тебя не трогать меня хотя бы дня три. Если тебе и правда не плевать на мое состояние, то я очень прошу, дай мне время, чтобы привести в порядок мысли, иначе у меня точно случится нервный срыв.

– Как только будут разрешены вылеты, я сразу прилечу к вам, ― настаивал Мирон.

– Нет! ― прикрикнула Аня, и, заметив, как на нее обернулись люди, сбавила тон. ― Не надо лететь к нам! Разве ты не понимаешь, что я просто хочу побыть одна?! Я не бегу от тебя, я не взяла из дома вещи, я не собираюсь исчезнуть, нет! Я просто должна выдохнуть от всего происходящего, и чтобы не наделать глупостей спокойно обо всем подумать. Одна!

Сев на стул, глубоко вздохнула.

– Дамир ничего нам не сделает, а вот тебе стоит его опасаться.

– Это ему стоит… ― Мирон резко замолчал. ― Ладно, я не стану в сотый раз объяснять тебе, что этому ублюдку мне не за что мстить, и он сам это прекрасно знает. Но ты все равно мне не веришь.

– Мирон, я запуталась, и пока что не знаю кому из вас двоих верить.

Аня еще раз устало вздохнула и перевела безжизненный взгляд на окно, выходившее на аэродром.

– Я люблю тебя, ― тихо сказала она. ― И если ты всегда был со мной честен, то я никогда от тебя не уйду. Я очень надеюсь, что ты сказал мне правду. Очень… А сейчас просто прошу дать мне немного времени, чтобы разложить все по полочкам в своей голове и трезво посмотреть на все происходящее.

В трубке воцарилась тишина, затем послышался недовольный вздох.

– Сколько дней ты будешь в Москве?

– Вернусь к выходным.

– Я понял.

– Мирон, я надеюсь, что ты услышал меня, и не прилетишь в Москву за мной следом.

– Я тебя услышал, ― ответил он, но эта фраза прозвучала двояко. Что-то подсказывало, что он все равно сделает по-своему.

***

Как только самолет поднялся в небо, мальчики уснули, а Аня попыталась отключить голову, но мысли упорно продолжали ее атаковать.

«Я очень хочу верить ему, ― вздохнула она, глядя в иллюминатор на облака, напоминающие сладкую вату. ― Ну не может человек так убедительно врать, просто не может!»

Она вспоминала счастливые моменты, проведенные с Мироном, и сердце обливалось кровью от мысли, что эти моменты случились только благодаря тому, что он получил ее обманным путем.

«Мирон сорвал нашу свадьбу с Дамиром, не зная, что я от него беременна, а когда узнал, то ему пришлось принять не только меня, но и моих детей, ― рассуждала Аня. ― Во время моей беременности он еще мог все изменить: зная, что я жду детей от Дамира, он мог сознаться в их сговоре с Ларой и отпустить меня к отцу моих будущих детей, но он не сделал этого. Он стал отцом Арсу и Тиме, всегда любил и заботился о них как о собственных сыновьях, и ни разу за все эти годы он не проявил к ним неприязни. Даже наоборот… на такую любовь не всегда способны родные отцы».

Аня вспоминала, как Мирон учил их держать удочку, кататься на велосипеде, как читал им перед сном.

Перед глазами появилась картинка, как в прошлый ее день рождения Мирон и два ее карапуза ранним утром стояли в дверях спальни с цветами и с колпачками на голове.

Затем на ее лице появилась улыбка от воспоминаний о том, как мальчишки больше года назад разрисовали забор.

В тот день рабочие, которые в их саду занимались покраской новой беседки, оставили ведро с краской и уехали домой. Мальчишки, пользуясь случаем, взяли кисточки, которые прилагались к ведру краски и как следует прошлись ими по забору.

Узоры были ― мама не горюй!

– Это кофка! ― с довольным видом заявил маленький Арс. ― А это ее усы такие больфые!

– А у меня фобака! Видиф какой хвофт у нее пуфыфтый!

– Вижу… ― чуть ли не падая в обморок, проговорила Аня и, представив, как будет все это отмывать, схватилась за голову.

Но Мирон придумал другое решение: эту стену забора он, Аня и мальчики красили чуть ли не до ночи, и теперь из окна детской комнаты открывался вид на яркий рисунок, на котором были изображены и «кофка с больфыми усами» и «фобака с пуфыстым хвофтом» и двое мальчиков с мамой и папой, стоявшие под солнцем.

Этот рисунок был далек от профессиональных художественных творений, но в него было вложено столько любви и детской радости, что он имел слишком дорогую цену.

«Я всю свою жизнь мечтала, чтобы у меня была именно такая семья, ― посмотрев на спящих сыновей, глубоко вздохнула Аня. ― А не как у родителей, которые вечно ругались, расходились, затем сходились и снова расходились, и так до бесконечности, пока в итоге не развелись».

Она пока что представить не могла, что будет, если выяснится, что Мирон получил ее и мальчиков таким подлым образом.

Внутри все переворачивалось от этой мысли.

Ведь, получается, что он тогда совершенно ни о ком не думал кроме себя. Ему было плевать на их с Дамиром чувства. У него было только одно желание: получить Аню любым способом.

«Я не хочу ничего менять. Не хочу… ― закрыв глаза, подумала Аня, и изнутри вся скукожилась. ― Господи, ну если даже это так, то лучше бы я никогда об этом не узнала».

Аня вспомнила слова Дамира.

«Ты знаешь, что чувствует человек, который впервые видит своего сына? Нет, не когда он только родился, а когда он уже разговаривает, смеется, шутит, бегает, играет в игрушки, но при этом смотрит на тебя как на чужака и считает своим отцом другого. Он отнял у меня возможность наблюдать за тем, как растут мои сыновья. Он заменил им меня! Ты даже не представляешь, что я чувствую, когда думаю об этом».

Его состояние и его чувства она тоже прекрасно понимала, но о любви к нему не могло быть и речи.

В груди, где несколько лет назад полыхал огонь страсти, давно остался один лишь пепел. Мирон затушил этот огонь своей любовью и сделал так, чтобы Аня раз и навсегда вырвала Дамира из своего сердца.

«Где ты? Он рядом? ― вспомнила, как вчера кричал в трубку Мирон. ― Что он тебе сделал? Арс и Тима в порядке? Они с тобой?»

Аня рассказала Мирону про встречу с Дамиром, после чего он пришел в ярость. Велел не выходить из дома и пообещал вылететь ближайшим рейсом, но из-за сильных ливней в Кейптауне все вылеты были отменены.

– Охранник в порядке? ― спросила Аня.

– Его привезли в больницу без сознания, как оклемался, сразу позвонил мне.

– Дамир нас не тронет, за это можешь не переживать, ― сказала Аня. ― Ему нужен ты.

– С ним я обязательно разберусь, ― не своим голосом произнес Мирон. ― Сейчас мне важно, чтобы вы были в полном порядке.

Помассировав пальцами виски, Аня набрала полую грудь воздуха, прерывисто выдохнула, и с серьезным видом уставилась в одну точку.