Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept" - Страница 6

Я наклонилась к Эбеле, вслушиваясь в её слова. Кто же там был? Вероятно, не Чёрный Рыцарь, иначе сержант сказала бы о нем сразу же, и не Капитан, потому что та, как правило, действовала заодно с Блэком. И я не думала, что Ассасин согласился бы поболтать с простыми легионерами, но вот Рейнджер... Я надеялась, что это была Рейнджер. Истории о ней мне нравились больше всего.

— Итак, мы решили окружить частоколом вражеские позиции, — продолжила свой рассказ Эбеле, — в ожидании подхода подкреплений или чего-то ещё. А вместо этого, откуда ни возьмись, является тот человек. Хлопает нашего капитана по плечу и говорит, чтобы она поднимала взвод, потому как тот скоро вновь продолжит движение.

Мужчина? Хм-м, это значит...

— Капитан его спрашивает, кем из Богов Внизу он себя возомнил, а тот одаривает её эдакой подлой ухмылкой и говорит, мол, зовите меня Чернокнижником! Один коварный ублюдок, видите ли, отправил его расчищать нам путь! И тут он сваливает...

Чернокнижник... Ему дали прозвание — «Властелин Красных Небес», что бы оно ни значило: праэситы обожали цеплять ко всему причудливые имена, являющиеся, похоже, неотъемлемой частью их культуры. Это прозвище, видимо, пришло откуда-то из глубокой имперской древности.

Внезапно голос Эбеле посерьезнел, веселость в её глазах угасла, сменяясь благоговением с едва заметной толикой страха.

— Мы не рискнули подойти достаточно близко, чтобы увидеть, чем в точности он занимался, — тихо сказала она, — но не прошло и четверти колокола с нашей с ним встречи, когда весь вражеский гарнизон заполыхал столбом багрового огня. Но знаешь, когда мы шли через то место той же ночью, мы обнаружили, что пламя ничего не тронуло. Ни одного камня или палатки... Пустыми были только доспехи наших врагов. Как будто все люди просто... Исчезли.

Я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки. Одно дело для мага сотворить огонь — одно из самых простых заклинаний в управлении — но то, что описала сержант?.. Это было что-то совсем иное. Но, полагаю, было невозможно обрести такое Имя, как Чернокнижник, изучая исключительно добрые заклинания.

— Такова служба в Легионе, моя сладкая, — пробормотала сержант, — Постоянная муштра — это отстой, но ты хотя бы знаешь, что все самые страшные ублюдки на поле боя находятся на твоей стороне.

Я задумчиво кивнула, но прежде, чем я успела что-либо ответить, в дверях таверны возникла компания посетителей. Я виновато развела руками, улыбнулась Эбеле и вернулась к работе.

Возвращение в приют было наиболее опасной частью моей ночной жизни. Я прекрасно понимала, что прислуживание в таверне, расположенной в районе Лэйксайда, сопряжено с риском, но, к сожалению, владельцы заведений из Торгового квартала не выстраивались в очередь, чтобы нанять шестнадцатилетнюю сироту. Я не раз испытывала удачу в поисках приличного места работы, но все указывали мне на дверь до тех пор, пока я не решила, что «Крысиное Гнездо» — мой идеальный вариант. К тому же внимать историям пьяных легионеров было куда интереснее, чем слушать рассказы о заключении торговых сделок. Правда, время от времени кто-нибудь из посетителей распускал руки, но на такой случай у нас и лежала дубинка под барной стойкой. Редко кто нуждался в повторном предупреждении, а те, кто все-таки нарывались, сваливали из таверны с переломанными пальцами. Наставницу лаурского приюта Трагически осиротевших девочек крайне возмущал мой выбор профессии — столь вульгарной, как подача выпивки прохиндеям, — и я была вынуждена слушать ее нотации еще как минимум год, прежде чем стать от них окончательно свободной. Но я была готова сидеть каждый день с полколокола в кабинете этой старухи, терпя выговоры за «общение с сомнительными личностями», пока у меня была возможность накопить к шестнадцати годам достаточно монет, чтобы оплатить дальнейшую учёбу. Не то чтобы Наставница знала, на что я коплю: если её волосы стояли дыбом даже от моей работы в таверне, то в какую бы ярость она пришла, узнав, что я планирую поступить в офицерскую школу Легионов Ужаса!

Домой я отправилась немного за полночь, однако путь до приюта в темноте был не так уж опасен, как считалось: хотя городская стража сплошь состояла из взяточников и находилась на коротком поводке у губернатора, все её сотрудники прекрасно понимали, что если они не сумеют сохранить порядок в городе, за дело примется Легион. Было даже забавно, сколько людей на самом деле хотело, чтобы так и вышло: легионеры, по их мнению, немного злоупотребляли повешениями, однако, пока Лауэр была на военном положении, дела шли более-менее гладко. Тем не менее, пока Мазус оставался в союзе с Гильдиями и содержал всю стражу из собственного кармана, жаловаться Легиону было бессмысленно. Попытка бунта просто привела бы к появлению большого количества отрубленных голов, насаженных на пики у городских врат: Империя Ужаса не любила бунтовщиков, тем более — действующих открыто.

Однако существовали и реальные причины считать Лэйксайд опаснейшей частью города, так что я не собиралась рисковать и задерживаться на тёмных улицах почём зря. Честно говоря, я немного жалела о том, что у меня не было ножа: как только у меня появлялось оружие, Наставница тут же конфисковывала его по доносу моих соседок по комнате. Я никогда не испытывала приязни к другим девушкам-сироткам, и они, в свою очередь, были не прочь подгадить мне по мелочам, когда могли.

Я была примерно на полпути к приюту, когда меня отвлёк пронзительный вопль, сопровождаемый звуками борьбы — он прозвучал в одном из многочисленных переулков этого квартала, все развилки которых заканчивались тупиком. Я выглянула из-за угла и ощутила, как закипает моя кровь, когда я разглядела городского стража, толкавшего незнакомую девушку на землю. Её кофточка была уже разорвана, но она все еще пыталась уговорить мужчину оставить её в покое, вместо того, чтобы сопротивляться. Дерьмо. В этой ситуации любая разумная девушка на моём месте свалила бы куда подальше, сколь бы отвратительным не казалось ей увиденное.

...И почему я не родилась такой разумной девушкой?

Я не хотела ссориться с человеком в доспехах на фут[10] выше меня ростом, но я могла попробовать отбить его жертву и убежать, если я, конечно, сумею правильно рассчитать свои дальнейшие действия. В отличие от стража, у меня не было оружия, но сильный и быстрый удар по голове мог вырубить его прежде, чем наше противостояние превратится в схватку. Безрассудство, конечно, но что мне ещё оставалось делать: заткнуть уши и бежать отсюда вприпрыжку?..

Я прокралась в переулок так тихо, как могла, заприметив по пути старый ящик, полный гнилой капусты. Мои пальцы схватились за его край, и я, мгновенно преодолев оставшееся до стража расстояние, запустила этим ящиком прямо ему в голову. Ящик сломался с чавкающим треском, а сила моего удара швырнула мужчину на землю, от чего девушка, которую он держал, издала очередной испуганный вопль. Я пнула стража в подбородок, чтобы тот в ближайшее время наверняка не встал. Девушка в разорванной кофте попятилась от меня, опасаясь не меньше, чем своего насильника. И совершенно напрасно: переулок заканчивался стеной, и чтобы сбежать, ей нужно было пройти мимо меня.

— Я здесь, чтобы помочь, — сказала я, пытаясь её успокоить. — Идём, нам нужно убраться отсюда, пока он...

Я не успела закончить фразу, когда сильный удар кулаком в висок заставил меня кувыркнуться на землю. Мир завертелся перед глазами, но я всё же попыталась встать — только для того, чтобы обнаружить обнаженный клинок напротив своего лица. У второго стража на плечах были сержантские нашивки. Выражение его лица было мрачным, и он не убирал от моего горла острие своего короткого меча.

— Джозеф, — произнес он абсолютно спокойным голосом, — с тобой все в порядке?

Мужчина, которого я ударила ящиком, со стоном перевернулся, осторожно поднимаясь на ноги.