Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept" - Страница 179

Он тихо плакал в грязь. Во время схватки Хун подошла к нам, и она осторожно подняла потрепанного трибуна, прежде чем поставить его на ноги. Я нахмурилась и жестом пригласила его подойти поближе — он так и сделал, бросив настороженный взгляд на Наука.

— Что ты ему сказал? — уточнила я.

— Отчет о раненых, мэм, — выдавил он сквозь выбитые зубы.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Нилин?

Мужчина кивнул, и я соскользнул со спины зеленокожего командира.

— Ну же, Наук, — пробормотала я. — Поднимайся.

Крякнув, я подняла его на ноги. Огромный орк пробормотал извинение, но я проигнорировала его. Нет ничего постыдного в том, чтобы оплакивать умершего друга, и они были близки, как братья.

— Иди к Подмастерью, — приказала я трибуну. — Попроси себя исцелить.

Я посадила Наука на почти сухое бревно, приказала двум легионерам остаться с ним и жестом пригласила Хакрама подойти ко мне.

— Найдите его труп, — приказала я.

Он кивнул.

— А потом?

Я посмотрела на небо, уже не находя его таким многообещающим. Победа приняла горький привкус, и еще более горьким было осознание того, что это не последний раз, когда я теряю друга на поле боя. Но Нилин, Нилин был первым. В этом было что-то особенное, более глубокая потеря. Может быть, потому, что он был добрым парнем, слишком добрым, чтобы быть солдатом. А всего две недели назад мы сидели у костра с бутылкой и шутили о надгробиях.

— Принесите Принца и Пажа, — сказала я. — Положите тела на его погребальный костер. Если Нилин покидает нас, то у него будет погребение, которое останется в памяти.

Я замолчала, глаза стали холодными.

— И Хакрам?

Он обернулся.

— Скажи Верес, чтобы приготовила отряды гоблинов к преследованию в темноте, — проговорила я сквозь стиснутые зубы. — Я больше не заинтересована в том, чтобы брать пленных.

Том II / 021 : Марчфорд

— Лучшая месть — это не жить хорошо, а жить, чтобы распять всех своих врагов. —

Император Ужаса Третий Злобный, Содержательный

Без доспехов Нилин выглядел моложе. С закрытыми глазами он мог бы выглядеть спящим, если бы не зияющая рана на животе. Мне не пришлось приказывать его почистить или положить внутренности обратно, и за это я буду благодарна Хакраму до самой смерти. Орки воспринимают смерть иначе, чем люди, сказал он мне. Они предпочитали месть трауру — одна из многих причин, по которой Степи были таким вертящимся колесом кровной вражды, когда Империя не была в состоянии войны.

Открытое проявление эмоций рассматривалось как позорное деяние, бесчестящее мертвых. Реакция Наука на смерть парня, с которым он был близок как брат, была странной по меркам его народа, и Верес смотрела на него с молчаливым презрением всякий раз, когда думала, что никто не смотрит на нее. Наблюдение этого каждый раз посылало вспышку ярости по моим венам, но я держала язык за зубами: я не могла ожидать, что буду командовать войском, происходящим из пяти разных культур, не сталкиваясь время от времени с культурными особенностями, которые я находила отталкивающими.

Погребальные обычаи сонинке и тагреба были мне чужды, они развивались под влиянием столетий общения с некромантами. В Праэс мужчины и женщины могли отдавать права на свои тела за золото, продавая свою мертвую плоть как материал, который собиратели трупов будут использовать в своей работе. Мерзость, по меркам в которых меня воспитывали. Из всех традиций Пустоши ни одна не была так презираема Добрыми народами, как некромантия. Ненависть была свежа в Кэллоу из-за многочисленных нашествий нежити, обрушенных на королевство прошлыми Чернокнижниками, в то время как в княжествах Принципата ликаонцы воевали с Королевством Мертвых еще до его основания. Поэтому Нилин должен был сгореть. Сонинке предпочитали хоронить своих мертвецов в больших лабиринтах-мавзолеях из обожженной глины, но здесь, на поле боя, легионеры получили легионерское погребение: огонь и обещание отмщения.

Для большинства костров в лесу по обе стороны дороги были срублены дрова, но для этого все было устроено по-другому. Мертвые катафрактарии были сложены в импровизированную пирамиду, и два трупа, на которых лежал Нилин, можно было узнать даже с того места, где я стояла: Изгнанный Принц и его Паж, оба тела все еще в полных доспехах. Как самой высокопоставленной из присутствующих офицеров, право зажечь костер перешло ко мне, но это было бы… неправильно. Наук был тем, кто окунул факел в все еще горящий гоблинский огонь и бросил его в погребальный костер. Зеленое пламя с неподобающей поспешностью охватило плоть и металл. Килиан приковылял на похороны вопреки совету целительницы, тяжело опираясь на мое плечо и сжимая свою руку в моей. Рыжеволосый был бледнее, чем я когда-либо видела его, измученный и всё ещё дрожащий от странной дрожи. Он стоял рядом со мной, когда наступила ночь и труп нашего друга превратился в пепел.

— Знаешь, нас взяли в Крысиный Отряд в одно и то же время, — наконец сказал Килиан. — Тогда Наук немного пугал меня — всегда шумный, всегда искал драки, — но с Нилином мы всегда ладили. Мы покупали книги в одном и том же магазине в Атере, обменивались ими, когда заканчивали.

Он грустно улыбнулся.

— Полагаю, мне придется найти кого-нибудь другого, с кем можно было бы поговорить об истории.

Горе выглядело на нём красиво, но на нём все выглядело красиво. Я сжала его руку, потому что, что я могла сказать? Верес ушла первой. Хакрам вскоре последовал за мной, направляясь посмотреть, как будет исполнена моя воля. Каждый член бывшего Крысиного Отряда, добравшийся до Пятнадцатого, проходил мимо в какой-то момент горения, многие останавливались у огня, чтобы что-то прошептать в треск.

— Что они говорят? — тихо спросила я Килиана.

— Они выдают Нилину секрет или обещание, — ответил он. — Кое-что, чем можно поторговаться на другой стороне.

Это было так в традициях праэс, подумала я, и на этот раз мысль была приятной. Я поцеловала шею моего возлюбленного, отпустила его руку и обнаружила, что иду к костру.

— Я никогда не делала этого раньше, — сказала я Нилину, к этому времени превратившемуся в почерневшие кости, окутанные зеленью. — Там, дома, похоронами занимаются жрецы Из Дома Света. Освящающие могилы и пасущие души на пути к Небесам.

Я уже знала, что хочу сказать, но выплюнуть это оказалось труднее, чем я думала.

— Прости, — наконец прошептала я. — Ты был моим другом, одним из первых, и это тебе дорого обошлось. Но даже если бы мне пришлось сделать выбор снова, зная, что все закончится именно так, я все равно сделала бы это. Я могла бы сказать, что мы победим, что я сделаю твою смерть значимой, но как это поможет тебе? Все равно это пустые слова. Мы оба знаем, что я сделала бы все возможное, чтобы победить, несмотря ни на что.

Интересно, все ли подношения, которые ему приносили, были такими горькими или таким было только мое собственное? Стыд не был тем чувством, которое я испытывала некоторое время, с тех пор, как приехала в Атер, но я узнала его тогда и там.

— Вот хоть что-то, что ты можешь использовать, — тихо сказала я. — Я отпустила его, Одинокого Мечника. Я та, кто начала все это.

Может быть, это было только мое воображение, но мне показалось, что на мгновение вспыхнуло ближайшее ко мне пламя. До нашей следующей встречи, Нилин. Я поплелась обратно к Килиану, и мы стояли там, пока луна не достигла своей вершины, молча утешаясь присутствием друг друга. Когда мы уходили, Наук все еще стоял у костра с безмолвным лицом, искаженным горем.

Я не смотрела ему в глаза.

☠

До того как мой учитель завоевал Кэллоу, Марчфорд был защищен стенами. Когда я въезжала в город, я все еще видела следы на том месте, где они стояли: саперы, которые их снесли, не потрудились разрушить фундамент. Графиня сражалась вместе с королевской армией, и поэтому ее владения были лишены защиты и некоторых привилегий — ей едва позволили держать достаточно людей, чтобы не пускать бандитов в свои земли, — но сам город остался в руках дома Талботов. Политика Башни после Завоевания состояла в том, чтобы свести число имперских губернаторств к минимуму, чтобы переход был более плавным. Вклад графини в оборону Саммерхолма привел в город гарнизон Легиона, впрочем, позже вырезанный в ходе первого хода восстания. А теперь, говорят, она помолвлена с герцогом Льеса, нашим потенциальным королем. То, что дьяволов изгнанник, который сбежал, так и не встретившись с легионами на поле боя, заявил, что имеет право на трон Кэллоу, меня возмутило. Особенно с тех пор, как он прожил последние десятилетия в комфортабельном изгнании рядом с Долинами.