Недостойный сын (СИ) - Лахов Игорь - Страница 19

— Что? Впечатляет «каморка»? — поинтересовался появившийся Соггерт Мельвириус, простецки присев на краешек стола.

— Есть такое, — не стал отнекиваться я. — Веет одновременно секретными бумагами и пыточной.

— Ну, до пыточной, надеюсь, мы с тобой, Ликкарт, не дойдём — там намного неуютнее, поверь знающему человеку…

Ри Соггерт замолчал, делая вид, что собирается с мыслями. Напрасно старается! И так понятно, что давно уже собран и построил схему дальнейшей беседы.

— Что ты хочешь от жизни? — задал он неожиданный вопрос.

— Я? А вот, если скажу, что не знаю, то поверите мне, ридган Мельвириус?

— Не поверю.

— А это так, — начал я развивать тему, практически не кривя душой. — Цели, конечно, перед собой ставлю: сохранить жизнь, помочь стране, снова стать родным человеком в отчем доме… Но это здесь и сейчас. А дальше что? Вот тут непонятно пока. Раньше было чётко всё! Быть первым после богов! Неважно каким способом — обманом залезть на трон, окрутив дочь кангана, или стать лучшим, самым неуловимым, самым легендарным преступником во всей Синцерии! Есть я, а есть остальные людишки, которые должны мне сапоги целовать, восхищаясь Ликкартом Ладомолиусом!

Теперь не хочу подобного — воротит… Тихо, мирно коротать свои дни вдали от забот и проблем? Вы, ри Соггерт, как второй в списках знатнейших, лучше других понимаете, что не с моим положением четвёртого ридгана осуществлять подобные мечты. Точнее, можно, но это сродни предательству интересов близких людей получится. Можете предложить ещё варианты? Лично я их больше не вижу.

— Действительно… — задумчиво согласился главный безопасник. — Целей хватает, а мечты нет. Сложно так жить будет. Я вот, например, спасаюсь от всей грязи властной…

— Это всем известно, господин Мельвириус! — улыбнулся я. — Про ваших собачек легенды ходят! И… Не сочтите за заигрывание с важной персоной… Если попрошу себе щенка, то это совсем наглость будет или наполовину только?

— Чего?! — искренне удивился Соггерт. — В своём уме, Ликк?!

— Вроде да. Поймите! Друзей нет, кругом одни стены и соглядатаи, а так хочется кого-то рядом, кто будет любить меня даже с поганым прошлым, кто радоваться будет человеку, а не знатному ридгану. Кто на такое способен? Только собаки и кони! Лошадь было бы смешно держать в тюрьме. Верный пёс — лучше не придумаешь! Казнят — не успеет привязаться ко мне сильно, ну а уж если повезёт воздуха свежего глотнуть без кандалов — заботиться буду. Честно буду! Дайте, а? Хоть самого плохонького и неказистого! Хоть дворового щенка блохастого! Вылечу, выхожу!

— Нет у меня больных и блохастых! — искренне оскорбился безопасник. — И во всей столице не сыщешь — я для этого приют за городом построил, куда бездомных псов определяют! И животинкам радость сытыми не под холодным дождём спать, и людей голодный зверь не покусает! Сплошная польза! Но… Многое у меня заключённые просили… Помилование, срок сбавить, укрыть от сообщников-лиходеев, а вот о таком — впервые. Подумаю…

После этого встал и, не прощаясь, вышел, оставив меня на попечительство двоих дюжих охранников.

13. Канганова печать

Сильный удар по почкам! Пытаюсь, ошалевший от внезапной боли, вскочить с кровати, но тут же на меня наваливаются и, заломив руки, заковывают в наручники. Не успеваю выговорить ни слова, как во рту оказывается кляп, а на голове мешок. Тащат куда-то… Кто? Рассмотреть спросонья не успел. Толчок в спину. Судя по цоканью копыт, теперь в карете.

Всё! Доигрался, Санька! Не поверил в моё вчерашнее чистосердечное раскаяние безопасник, и теперь везут, чтобы уложить в заранее заготовленную могилку.

Страшно и обидно! Эх, а как всё складно начиналось…

Останавливаемся. Очередной неприятный удар, видимо, для привития хорошего поведения, и потом долгий извилистый путь. Посадили на стул, крепко зафиксировав на нём широким ремнём. Снимают мешок, выдёргивают кляп.

Жадно глотая воздух и щурясь от света, рассматриваю людей в комнате. Канган Звейницилл и ри Соггерт. Жреца не видно…

— Где она?! — орёт правитель с багровым от ярости лицом.

— Кто? — хрипло спрашиваю у него.

— Не кто, а что! — недовольно отвечает за босса Соггерт Мельвириус. — Личная печать кангана… Официальная Личная Печать! И не говори, что ты непричастен к её исчезновению! Чуть больше часа назад пропала и она, и специальные чернила к ней!

— Час назад я спал у себя в камере и думать не думал просыпаться! — начинаю потихоньку закипать. — Лучшей кандидатуры не нашлось в Гратилии?!

— Хорошо… — уже почти спокойным голосом продолжил безопасник. — Сейчас услышишь наши доводы, прежде чем расскажешь всё сам… Под пытками или добровольно — тут уж решать тебе!

Официальная Личная Печать… Несколько лет лучшие ювелиры Свободного Вертунга создавали её. Повторить подобное невозможно, а если ещё добавить к ней чернила с особо секретным составом, то любой оттиск будет уникален. Подпись кангана подделать можно — художников везде хватает, но Печать…

И надо же такому случиться, что когда самый знаменитый вор столицы вдруг сделал попытку добиться снисхождения своей участи, она пропадает! Совпадение? Бывает! Но ты уже влезал в чужие, хорошо охраняемые сокровищницы! Тюрьма? При твоих талантах и связях с Бесцветными Тенями она теперь не кажется такой надёжной.

Ликк… Верни по-хорошему. Обещаем сохранить тебе жизнь. Ты же сам понимаешь, что случится, если Официальная Личная Печать попадёт не в те руки. Фальшивые договоры с врагами, не менее фальшивые планы нападения на союзников, оформленные задним числом… Такой смрад поднимется, что задохнётся весь Вертунг! Справимся со временем, конечно, но какой удар по репутации страны и какие убытки понесём в торговых и политических делах!

— Да не брал я! Честное слово, не брал! — потеряв последние остатки выдержки, закричал я.

Было от чего нервничать! Пропал практически «ядерный чемоданчик» этого времени, и дело пытаются повесить на меня. Ту хоть отбрыкивайся, хоть нет — закопают! Причём не просто так, а по кусочкам! Ладно смерть — уже раз было, но пытки… Не хочу!

— Может, из ваших, кто умыкнул?! Охрана или…

— Нет! — жёстко перебил меня ри Соггерт. — Кабинет с толстенной решёткой на окне, вход охраняют два независимых друг от друга поста и любой выходящий слуга обыскивается. Кроме кангана, никто не имеет право войти без разрешения. Так что никто не смог бы! И остаётся лишь одно…

— Так и я не смог бы! Выбраться из тюрьмы, потом незаметно проникнуть вначале во дворец, после этого попасть в кабинет с печатью, выкрасть её, выйти, тайком вернуться в тюрьму и лечь спать, дожидаясь ваших людей… Не слишком ли длинная, путаная цепочка? Ещё и по времени уложиться должен, чтобы не хватились пропавшего узника! Среди своих ищите! Что-то должны были упустить! Или…

Неожиданно вспомнился случай из прошлой жизни на Земле. Был тогда ещё совсем зелёным следователем и помогал в расследовании дела о краже драгоценных камней, которые, оказывается, и не крал никто, а только собирался.

— Кабинет весь обыскали? — спросил я у кангана Звеницилла. — Не могли сами Печать куда-нибудь в задумчивости сунуть и забыть?

— Не держи меня за идиота, — тихо прорычал он. — Все углы облазили, всё просмотрели — нет её! К тому же чернила почти никогда из футляра не вынимаю и деть пузырёк с ними «в задумчивости» сложно. Кража!

— Извините. Но есть у меня возможность самому осмотреть место преступления? Намётанным глазом опытного вора, так сказать?

— Соггерт? — вопросительно посмотрел канган на Советника Безопасности.

— Почему бы и нет? — пожав плечами, ответил тот. — Сбежать не получится — ребята хорошие охранять его будут, и если есть хоть маленький шансик, что Ликкарт не виновен, то от его услуг не стоит отказываться.

Снова мешок, кляп и трясущаяся по булыжной мостовой карета. Вот и кабинет правителя.

Дорогая мебель, диван шикарный кожаный, книжные шкафы вдоль стен. Очень так уютно! Но больше всего меня привлёк портрет, висящий на стене как раз напротив письменного стола. Красивая девушка с золотыми волосами стоит на берегу моря, глядя мне прямо в самую душу яркими, выразительными изумрудными глазами. Сердце бешено заколотилось! Ирисия!