Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Егорова Ольга И. - Капля света Капля света

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Капля света - Егорова Ольга И. - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

Это выяснилось, кстати, в первый же вечер пребывания Кнопки дома у Сергея. Пока он заваривал на кухне, чай, Кнопка за закрытой накрепко дверью его комнаты зашивала свои джинсы, выбрав для этой цели совершенно неуместные ярко-оранжевые нитки. Корявый оранжевый шов, по диагонали пересекающий голубую штанину, выглядел очень впечатляюще.

— Ты сама додумалась до этих оранжевых ниток? Или в модном журнале прочитала? — поинтересовался он, скептически оглядывая результат ее долгих бдений за закрытой дверью.

— Ты ничего не понимаешь, — отмахнулась Кнопка, присаживаясь за столом. — Не видишь разницу между заплаткой и декоративным элементом. Если бы я шила голубыми нитками — была бы заплатка.

— Прости, — рассмеялся он. — Подобная оригинальность мышления для меня недосягаема. Но ты права: в этом что-то есть. Даже с точки зрения психологии: голубые нитки означают, что ты пытаешься замаскировать следы своего преступления. Что тебе ужасно жалко разорванные джинсы и ты пытаешься вернуть назад что вернуть назад невозможно…

— Ты о чем? — Спросила она серьезно, шумно хлебнув из чашки горячий чай.

— О джинсах. Они ведь уже никогда не будут целыми, — пояснил он, немного смущенный ее серьезностью. Она тут же рассмеялась в ответ, давая понять, что он попался в очередную ее ловушку.

— А оранжевые?

— Оранжевые нитки… Прекрати смеяться, пожалуйста! Оранжевые нитки означают, что тебе на джинсы наплевать и ты не жалеешь о своем поступке…

— Совершенно верно, — подтвердила Кнопка, довольно улыбнувшись. — На джинсы мне наплевать, и о своем поступке я не жалею. Если бы я не залезла на дерево, я бы с него не свалилась. А если бы я с него не свалилась — кто знает, может, и не встретились бы мы тобой никогда. Правда ведь?

— Правда, — согласился Сергей, чувствуя, как это замечательно — то, что Кнопка полезла на это дерево. И черт с ними, с джинсами. Оранжевый шов, хоть и кривоват немного, на самом деле придает им шарм неповторимый…

В этот момент они услышали, как открывается входная дверь. Кнопка притихла, нырнула взглядом в чашку и не поднимала глаз до тех пор, пока не услышала:

— Здравствуйте…

— Привет, мама. Познакомься, это Кнопка.

Он даже не понял сначала, отчего это мать удивленно так вскинула брови. Потом только догадался, что не совсем традиционно он представил ей свою новую знакомую. Кнопка в этот момент поднялась из-за стола, смело выставив напоказ оранжевую дорожку на джинсах. Улыбнулась и сказала:

— Здравствуйте. Я — Кнопка.

— Здравствуйте, — отозвалась мать. — А я просто тетя Рита.

— Очень приятно. — Кнопка искренне улыбнулась и снова села на табуретку, а мама вдруг сказала:

— Ты, Кнопка, похожа на Зою. Я все время так себе представляла княгиню Зою из романа…

Она внезапно замолчала на полуслове. Сергей сначала не понял, в чем дело, но вовремя подоспевшая Кнопка выдала свою собеседницу с головой:

— Из романа Даниэлы Стилл? Вы тоже читали?

— Читала, — смущенно улыбнулась мать и бросила взгляд на сына.

— Мама, — рассмеялся он. — Неужели правда? Тебе оказывается, не чужд этот мусор, который гниет на книжных прилавках? А как же нелинейная проза, как же Павич и Теннеси Уильямс?

— Мне не чуждо ничто человеческое, — вздохнула мать и опустилась на табуретку. — И мне совсем не стыдно в этом признаться!

— Я правда похожа на Зою? — вставила Кнопка.

— Правда, — вступил Сергей. — Уверяю тебя, как две капли…

Они рассмеялись все вместе. Уже потом, позже, Сергей убедился, что эпизод на кухне был неслучайным. Кнопка в тот вечер легко «расколола» его мать, заставив ее признаться в том, что для всех было секретом. Такой уж у Кнопки был талант — заставлять людей раскрывать свои секреты… Только свои собственные она держала при себе. Предпочитала сочинять разные небылицы.

И еще одна удивительная способность была у Кнопки: она очень легко сходилась с людьми. Так случилось с самим Сергеем, с его матерью и даже с отцом, который значительно позже познакомившись с Кнопкой, тоже потом отзывался о ней очень тепло. Она легко сходилась с людьми, но только с теми, которых интуитивно воспринимала как хороших. Таких было большинство, но встречались и исключения. Так, например, невзлюбила с первого взгляда она одного Сережкиного приятеля — Жорика, того самого, который налепил на стену в съемной квартире портрет Анастасии Волочковой. При знакомстве сказала ему «привет» и замкнулась сразу, не произнесла ни слова за весь вечер. Потом, когда они возвращались домой, Сергей поинтересовался:

— У тебя температура, Кнопка?

— Это у тебя температура, — огрызнулась она. — Не понравился мне этот хмырь.

Сергей вздохнул: обсуждать Кнопкины вердикты было делом бесполезным. Но в то же время снова удивился этой чудовищной ее проницательности, потому что и сам в глубине души Жорика недолюбливал, в чем сам себе признался уже достаточно давно.

Кнопка вообще часто его удивляла. С первого дня их знакомства так и повелось: она обязательно преподносила какой-нибудь сюрприз. Порой безобидный, а порой вытворяла такое, что ему снова хотелось открыть ее паспорт и убедиться своими глазами в том, что этой дурехе действительно скоро стукнет восемнадцать. Первым сюрпризом в бесконечной череде последующих были эти ее косы.

В тот первый вечер, выпив три чашки чая и обсудив с Сережкиной мамой три любовных романа — по одному на каждую чашку, Кнопка заторопилась домой. Зашнуровывала в прихожей кроссовки, бормоча под нос:

— Поздно. Мамочка будет ругать… Сергей уже снял с вешалки куртку, собираясь проводить Кнопку до остановку Она замахала руками:

— Не надо меня провожать. Я сама дойду, мне здесь недалеко. Спасибо тебе, Сережа. И вам спасибо, тетя Рита…

— Заходи к нам, Кнопка, — услышал Сергей из-за спины голос матери.

— Заходи, обязательно, — добавил он, только теперь догадавшись, что совсем не хочет прощаться с этой прикольной Кнопкой навсегда.

— Правда? — Она улыбнулась, запрыгали снова веснушки на носу. — Зайду обязательно. Завтра же.

На следующий день она пришла снова и притащила под мышкой видеокассету.

«Ничего себе — Кнопка!» — присвистнул Сергей, прочитав на обложке название — «Догвилль». Совершенно непонятно, каким образом могли уживаться вместе в ее душе дамские романы и фильмы Триера. Это то же самое, что заправить винегрет сгущенкой.

— Ты пробовала когда-нибудь заправлять винегрет сгущенкой? Или добавлять ее вместо майонеза в салат оливье? — поинтересовался он, почти не сомневаясь, что Кнопка обожает подобные кулинарные извращения.

Но она его разочаровала:

— С ума сошел. Это ж нужно было до такого додуматься!

Они посмотрели фильм, потом пошли прогуляться. Как-то неожиданно оказались возле Кнопкиного дома, и та позвала его в гости:

— Пойдем, выпьем по чашке чая. Мамочки нет дома, никто нам не помешает.

В Кнопкиной квартире его поджидал очередной сюрприз. Там на стенах сплошь и рядом висели копии картин Сальвадора Дали. Даже на потолке в Кнопкиной комнате висело несколько штук. И в кухне, ив прихожей. Едва оказавшись на пороге, Сергей отшатнулся, встретившись взглядом с глазами крестьянки из Кадакеса. Портрет был увеличен почти в натуральную величину.

— Не пугайся. Она нарисованная, — успокоила его Кнопка.

Сергей медленно шел вслед за Кнопкой по этой странной картинной галерее и разглядывал бесконечные натюрморты, развешанные на стенах вперемешку с «Тлеющей птицей», «Тлеющим ослом», «Призрачной коровой»… Возле кухонной двери располагалась экспозиция «Загадка желания: мою мать, мою мать, мою мать».

— Это ты увлекаешься? Или мамочка твоя? — поинтересовался он у Кнопки.

— Нет, что ты. Мамочка у меня нормальная.

— А ты?

— Не знаю, — искренне ответила Кнопка и стала вдруг грустной. Даже жаль стало погрустневшую Кнопку.

— Да брось, с тобой все в порядке. Мне тоже нравится Сальвадор Дали. Особенно вот эта…

Стараясь утешить Кнопку, он ткнул пальцем в первую картину, которая под руку попала. Это были «Кровоточивые розы». Неудачно ткнул, только потом он это понял. Но было уже поздно.