Время кораблей (СИ) - Леру Юлия - Страница 21

— Да, мой. Я отдала книги в местную библиотеку, но кое-что оставила себе. Заглядывай, если что, не стесняйся. У меня и поэзия есть.

Софию вдруг стали раздражать этот звонкий голос, эти золотистые волосы, это милое личико и широко распахнутые глаза...

— Я передам, — сказала она коротко, и, не попрощавшись, отвернулась и сказала Нику трогать.

***

— Не нравится мне она, — сказал Софии Ник, пока они, заслонившись от солнца сложенной козырьком рукой, наблюдали за разгрузкой оборудования.

Робовозчик остановился в пятидесяти метрах от стены — так приказал Анна, — и в пятидесяти же метрах от прохода, зияющего щербатиной и в самой стене, и в земле. Робот-косильщик быстро выкосил небольшую площадку в высокой траве, и мужчины уже принялись разворачивать под открытым небом полевой штаб.

Фрейя тоже выпрыгнула и, не получив никаких указаний, пока маялась от безделья, наматывая вокруг робовозчика круги. Молча — потому что и София, и Анна запретили ей болтать. Обиженно — потому что пришлось подчиниться.

В ответ на совершенно бессмысленные — потому что стена просто не могла кому-то нравиться — слова Ника сказать Софии было нечего, так что она промолчала. Но того, ясное дело, это не смутило.

— Вчера до поздней ночи совещались, — сообщил он, пиная носком высокого походного ботинка скошенную траву. — Кое-кто вообще предлагал собраться, погрузить вещички на ваш корабль и... туда.

Ник вздернул подбородок вверх.

— На главную планету. А они уже пусть что хотят делают, когда прилетят, хоть распиливают ее на кусочки и вывозят по частям.

— И что решили? — спросила София.

— Да что тут решать-то? Глупость этот несусветная, вот что. Эти трусы и от птиц бежать были готовы... — Ник фыркнул. — Колонисты, тоже мне. К тому же, разрешения на консервацию колонии никто так просто не даст. Квинтиллионы квидов (прим. — «quid», Quasi Universal Intergalactic Denomination, англ. — квазиуниверсальный межгалактический номинал, реально существующее название космических денег) оборудование колонии, шахта, полифир, космос знает, что еще. Ну а кроме того, Анна угрозы не чувствует...

При этих словах они оба как по команде покосились на стоящего поодаль Анну. Камуфляжной расцветки одежда так ему шла, что сердце Софии в сотый раз сделало попытку остановиться. Фрейя, обошедшая робовозчик в пятидесятый раз, тоже бросила на Анну взгляд — София назвала бы его умоляющим, — и он смилостивился и жестом подозвал ее к себе.

Они с Анной едва ли сказали друг другу с десяток слов с момента начала экспедиции, но София сама держалась особняком с самого утра: и из-за Аманды, и из-за еще одной неожиданности, которую подкинуло путешествие.

Вместе с ними в качестве медика поехал Норберт Тамила, один из кандидатов — «хорошее чувство юмора, сангвиник, умеренно склонен к риску», гласила анкета, которую София прочитала вчера — и общение между ними не заладилось с самого начала. В робовозчике Тамила так откровенно ее разглядывал, что София не выдержала и спросила, все ли у нее в порядке с лицом. Слышали все, но ей было все равно — а вот самому Тамиле точно нет, и, остановив ее на выходе из робовозчика, он холодно-вежливо попросил Софию исключить его из списка кандидатов.

— Я, во всяком случае, вас вычеркиваю.

— Из-за моего замечания или из-за моей внешности? — уточнила она, сверля его взглядом.

— Вы мне просто не нравитесь, — и он отошел прочь, оставив ее одну.

А еще была Фрейя и ее «ну как, ты прочитала анкету Рональда Анны? Прочитала? Прочитала?», которое раздражало ее тем сильнее, что утвердительно ответить София не могла. Она ведь прочитала все анкеты…кромеего. Открыла, ухватила краем глаза возраст, имена родителей, род занятий — и закрыла, понимая, что не может.

Не хочет оценивать Анну по каким-то там анкетам. Вообще не хочет решать что-то с помощью безликих анкет и совпадающих параметров — и это она-то, которая была только рада тому, что мужа для нее просто подберут по психопрофилю!

Похоже, с адаптацией у нее будут проблемы.

— Анна не чувствует угрозы, понимаешь? — напомнил о себе Ник, и София вернулась к реальности. — А он у нас как индикатор, как лакмусовая бумажка, и если он говорит, что опасности не чувствует, значит... — Ник пожевал нижнюю губу, переминаясь с ноги на ногу. — Значит, ее нет.

— И Анна никогда не ошибается? — спросила София, наблюдая за его диалогом с Фрейей. Судя по донесшемуся бойкому «я ни в коем случае не хочу обесценивать ваши знания, но в моих базах данных...» артифиш оседлала своего любимого конька и намеревалась спорить до последнего.

— Ты, похоже, не понимаешь до конца, как это работает, — сказал Ник нетерпеливо, но без раздражения, и тоже все еще глядя в ту сторону. — Анне ничего не надо делать, чтобы почувствовать опасность, понимаешь? Он не прислушивается, не принюхивается, не приглядывается к этой опасности, он просто оказывается там-то и там-то, и все. А дальше уже... говорю же, чистая лакмусовая бумажка. Поместили в кислую среду, она покраснела. Положили в щелочь — посинела.

— Что же, Анна тоже краснеет или синеет, когда оказывается в опасном месте? — слегка язвительно спросила София, все-таки переводя взгляд на своего собеседника, но Ник передернул плечами и ответил совершенно серьезно:

— Нет, зачем? Ему просто становится страшно. Нам этого достаточно.

— Однажды я видел это сам, — сказал Ник после короткой паузы, во время которой София прислушивалась к звукам вокруг. Если не считать стука расставляемого оборудования да голоска Фрейи — ничего, тишь да гладь, и только успокаивающий шепот травы, расходящейся от места их стоянки зелеными мягкими волнами. — Мы как раз работали у берега: только что прошла большая буря, и наш биосектор в полном составе быстренько рванул собирать то, что набросали на сушу волны. Иногда вода приносит что-нибудь интересное, например, детенышей местных тюленей или дельфинов. Мы тогда уносим их на глубоководье и выпускаем обратно, если, конечно, они еще живы. Если нет — пускаем на корм жителям нашего аквариума. Есть у нас пара плотоядных особей.

— У вас в биокорпусе есть аквариум?

— Ну конечно, — сказал Ник. — Раньше у нас и таксидермичка была, но от нее главная планета давно отказалась. Фауна не эволюционирует так быстро, а чучелами в первые годы мы их завалили.

— Зачем им чучела?

— Для Заповедника на Цирцее-1, — пояснил Ник, и София вспомнила, что читала об этом.

Космическая станция, давным-давно выстроенная на орбите возле главной планеты и представляющая собой музей-заповедник всех видов, обнаруженных в системе. Типовое сооружение, которое с некоторых пор было включено в список обязательных для главных планет, но до которого Земля, тем не менее, к моменту отлета Софии так и не доросла. На Заповедники свозились образцы со всех обитаемых планет, живые и мертвые. Чучела отправлялись в музей, живые особи после полного описания помещались в криокамеры.

— Говорят, богатеи часто туда прилетают, полюбоваться на экзотику, — заметил Ник, когда она ничего не сказала. — Земля такое разве не сделала?

— Нет, — сказала София, не желая вдаваться в подробности, которых особо и не знала. — Так что с Анной?

— В общем, после шторма мы нашли на берегу морского теленка, — тут же легко переключился Ник. — Совсем малыш, килограммов тридцать, глазки пленкой затянуты, и жалобно так мяукает, ластами шлепает по песку. Подхватили мы его, погрузили на лодку — и вперед, к глубокой воде. Было солнечно, море — что твое зеркало, полный штиль, будто и шторма никакого не было. Теленок наш мирно в воду шлепнулся, мы его проводили, ручкой помахали... А потом Анна — он был на лодке с нами — побелел как полотно и сказал, что чувствует под нами опасность. Мы без лишних разговоров руки в ноги — и прочь.

— И что там было? — спросила София заинтригованно.

Ник пожал плечами и усмехнулся, правда, чуть нервно.