Цейтнот. Том II (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 46

Иван Богомол тяжко вздохнул и продолжил доклад:

— Возвращаясь к теме авиасообщения: большинство аэродромов взяты под контроль, но ещё остаётся несколько локальных очагов сопротивления там, где летунов поддержали армейцы. Существенного влияния на ситуацию они не оказывают. Завтра ожидается прибытие первых эскадрилий ОНКОР, послезавтра должны перебросить авиадесантников. С доставкой бронетехники и пехотных частей по железной дороге, увы, подвижек пока нет.

— Ну хоть что-то, — проворчал Альберт Павлович, но проворчал исключительно для виду.

Оно ведь как — в первую очередь пришлют операторов, успевших повоевать в Джунго, а даже батальон этих головорезов запросто может переломить ситуацию в нашу пользу.

— А что с «Асторией»? — спросил я, не без труда подавив зевок.

— После вчерашнего обстрела затаились как мышки, — сообщил Иван и взглянул на часы. — У Баюна совещание по этому поводу на десять назначено. Альберт Павлович, вы тоже приглашены.

— В курсе, — кивнул куратор. — Ты для меня по мобилизации операторов материалы подготовил?

— Вот, держите.

Иван передал Альберту Павловичу часть принесённых с собой бумаг, и я не выдержал, возмутился:

— Да погодите вы с материалами! Что на западном фронте?

— Идут бои, — коротко ответил Иван Богомол и развёл руками. — Ну а что ты от меня хотел услышать? Свежих сводок ещё сегодня не доводили!

— Но вчера-то доводили, так?

— Войска Окреста сумели продвинуться вглубь нашей территории, но о прорыве линии фронта и окружении речи пока не идёт. На границе со Срединским воеводством ситуация стабильная. На том направлении укрепрайоны лет двадцать строили, в лоб их до морковкина заговенья штурмовать будут.

— Там и подразделения СЭЗ развёрнуты. Продержатся! — уверил меня Альберт Павлович. — Да и не рискнут паны все силы на прорыв наших укреплений бросить. Поморское воеводство для Оксона ровно кость в горле. Фюрер их бесноватый спит и видит, как бы отданные по итогам Великой войны земли обратно вернуть, а заодно сухопутный коридор к Данцигу и восточному анклаву проложить. Столь удобного случая напасть на Средин он точно не упустит. А вот если нашу западную группировку окружат — быть беде. Тогда точно фронт рухнет!

— Именно, — согласился с этим утверждением Иван. — Коллапс железнодорожного сообщения чрезвычайно затрудняет подвоз боеприпасов и переброску личного состава. Зато части военно-воздушного флота там остались верны присяге, а отдельные провокаторы были своевременно взяты под стражу.

— Надо понимать, Рогач успел своих людей по ключевым постам расставить, — отметил Альберт Павлович.

Иван кивнул.

— Ну да. А вот в юго-западном округе по слухам полнейший бардак — взбунтовавшихся летунов выбили, но в частях чуть ли не офицерские собрания проводят, судят и рядят, какую линию поведения выбрать. Ещё и местное население бузит, очень и очень непростая ситуация в регионе складывается. Взрывоопасная. Там надо просто брать и под трибунал отправлять всех, кто о присяге забыл!

— Отправят ещё! А мы давай лучше делом займёмся, — осадил его Альберт Павлович. — А ты, Петя, пока отдыхай. Сдаётся мне, ближе к вечеру и тебя к делу привлекут.

С учётом того, что сейчас у республиканцев на счету был буквально каждый оператор, лично я в этом нисколько не сомневался, более того — прекрасно отдавал себе отчёт, что неотложные поручения возникнут уже в самое ближайшее время. Поэтому и не стал упрямиться, привычно расстелил пальто на полу, улёгся на него и закрыл глаза. Но не уснул, точнее — попытался не уснуть, вместо этого погрузился в медитацию.

Принялся упорядочивать набранный потенциал, выравнивать его плотность, подгонять удерживаемую сверхсилу под особенности внутренней энергетики, снижая тем самым нагрузку на каналы и узлы, прорабатывать их связь с нервной системой. Шорох бумаг и негромкие голоса нисколько этому не мешали, равно как и доносившийся с улицы шум автомобильных двигателей, долетавшие откуда-то издалека отголоски мощных взрывов и сопутствовавшее им дребезжание стёкол.

Постепенно усталость начала брать верх, и медитация сменилась полудрёмой, тогда-то и скрипнули дверные петли.

— Петя, мы ушли, — предупредил Альберт Павлович, и будто эта фраза своеобразным приказом послужила — я перестал сопротивляться сонливости и уснул.

Грохнуло!

Проснулся я в один миг и ещё даже толком ничего сообразить не успел, как оказался на ногах, а рука сама собой метнулась к ремню и хватанула кобуру, там — пусто.

Чёрт! Я же не на дежурстве в институте прикорнул, я — в командировке! Я — в столице!

«Что ещё хуже…» — но это подумалось уже после того, как окончательно проснулся и поднял с пола пальто.

Из коридора донеслись встревоженные голоса, я выглянул из кабинета и обнаружил, что несколько человек столпилось у двери рядом с выходом на лестничную клетку. Они оживлённо переговаривались, и на серьёзный обстрел происходящее нисколько не походило, но сна уже не осталось ни в одном глазу, вот я и решил проследить за развитием событий. Зевнул, мотнул головой…

А миг спустя стоявшего в дверном проёме человека сшибло с ног и опрокинуло на спину! Пробившая его торс пуля угодила в стену с такой силой, что во все стороны прыснули обломки кирпича и ошмётки свинца, плеснуло кровью, зеваки подались назад, кто-то заорал:

— Все от окон!

Где-то над нами — то ли на верхнем этаже, то ли на чердаке — прогрохотал крупнокалиберный пулемёт, а следом к нему присоединились зенитные спарки, но я всерьёз сомневался, что вот так запросто получится поразить снайпера, поэтому шустро подался в сторону. Дверь располагалась аккурат напротив окна, а выхватить по собственной безалаберности свинцовую пилюлю мне нисколько не хотелось.

Тут ведь не из трёхлинейки бьют, помощнее калибр. Наверняка срединский противотанковый!

Памятуя о захваченных в меблированных комнатах ружьях с оптическими прицелами, в этом своём предположении я нисколько не сомневался, потому и рисковать не собирался. Стандартный кинетический экран тут не поможет, а мой фирменный способ перехватывать пули слишком сложен в исполнении, чтобы прибегать к нему по таким вот пустякам. Опять же технику «Двойного вдоха» я ещё окончательно не отработал, а привлекать к себе внимание искажением энергетического фона нисколько не хотелось.

Операторы сейчас совершенно точно первоочередными целями являются — так мало ли чем ещё долбанут?

На улице взревели моторы — очевидно на поиски стрелков выдвинулись манёвренные группы, и постепенно жизнь вошла в обычную колею, насколько это определение вообще годится для происходящего в стенах одного из органов власти в охваченной мятежом столице. Тела унесли на носилках, кровь на полу замыли, а на стену махнули рукой, вновь забегали взмыленные курьеры, отправились по своим непонятным делам важные до невозможности господа в штатском, засуетились чиновники то ли рангом пониже, то ли просто с не столь крепкими нервами. Такое впечатление — палкой в муравейник ткнули.

Я немного ещё выждал, затем проскользнул в кабинет и первым делом занавесил окно, после допил чай и совсем уже собрался погрузиться в медитацию, но тут в приоткрывшуюся дверь заглянул Иван Богомол.

— Петя, на выход! — позвал он меня. — Дополнительные манёвренные группы формируют, нужны операторы.

Едва ли это было то самое дело, о привлечении к которому намекал Альберт Павлович, но, судя по последним событиям, противодействие диверсантам было поставлено из рук вон плохо, а я худо-бедно в этом вопросе разбирался, поэтому новому поручению даже обрадовался.

— Думал, район давно взят под контроль, — сказал я Ивану, на ходу натягивая пальто.

— Взять — взяли, — кивнул тот. — Только не учли дальность боя срединских противотанковых ружей. Помнишь, при разгроме разведячейки захватили? Так вот они оказались серьёзно доработаны в плане повышения кучности. Из них не бронетехнику уничтожать предполагалось, а операторов.

— Логично, — хмыкнул я и спросил: — Нам какую задачу поставят?