Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 37

– Да как он вообще здесь ориентируется? А палочка? Разве у таких как он не должно быть палочки? Чтобы постукивать ей по полу и стенам?

– Он пошел другим путем. У него на месте руки и ноги. Движется безошибочно, стало быть, маршрут знает наизусть. Хм…

– Что?

– Он вряд ли полностью слеп.

– Да у него по глазам шрам тянется!

– Одного глаза точно нет – согласился я – А второго мы не видели. Но он наверняка на месте, хотя и жестоко поврежден. Но частично функционирует.

– С чего взял-то?

– Системные сообщения – пояснил я и спустя секунду Йорка медленно кивнула, сообразив. А я добавил – Если информация передается туда, а не прямиком в мозг.

– Я поняла… Сообщения. Он должен их видеть, чтобы знать какая работа предстоит сегодня.

Системные сообщения. Они появляются прямо в глазах… наверное…

– Про систему – тут до криков и драк споры доходили раньше – в свою очередь добавила Йорка, дыша в плечо, пока я осторожно заглядывал за следующий угол – Вопли! Носы в кровь! Лицами о столешницу колотили! Гоблины, блин! И все почему? Потому что до хрипоты спорили том, куда приходят сообщения – в глаза или мозг. Но сейчас уже не спорят – все разрешилось. Вот ты как думаешь?

– Я думаю – надо найти полностью слепого, причем ослепшего из-за полного лишения глазных яблок. И спросить его про системный интерфейс. И сразу все станет ясно.

– Брр-р… – Йорку передернуло – Упаси нас Матерь! Только не глаза… вот лучше обе ноги потерять, но не глаза… И да – один из гоблинов потерял зрение. Оба глаза вон. И системные сообщения исчезли. Был гоблином, изредка поднимаясь до орка. А как ослеп – мигом скатился до зомби, а потом и до червя. Когда ему отрезали последнюю конечность – сошел с ума. Только и мог что лежать на стенном выступе и хохотать, хохотать, хохотать… пока не стал хрипеть, а затем и умер… я не видела – перестала там ходить, чтобы не видеть этот слепой хохочущий обрубок…

– Вот как – приостановился я – Это важная информация. Спасибо.

– А про муки безумного червя ты мимо ушей пропустил?

– Это уже в прошлом – глянул я на напарницу – Ему не помочь. Так что самое умное – забыть. Смотри вперед, гоблин. И не оглядывайся. Но это я в переносном смысле! В коридорах – оглядывайся почаще!

– Да не тупая я, поняла! Метафора блин! И чем настолько важная информация про глаза?

– Пока не знаю – пожал я плечами – Пока не знаю. Тс-с-с…. Вниз…

Дернув девушку за руку, медленно опустился на пол, с предельным вниманием уставился вперед.

Мы добрались до крохотного перекрестка. Небольшой круг с решетчатым полом, от которого отходило три прохода. По одному сюда явились мы, другой под небольшим уклоном уходил вверх, по полу скатывались ручейки влаги, уходящие в решетку на перекрестке. И третий проход как две капли воды походил на наш, именно им последовал слепой гоблин. Пока что его маршрут совпадал с нашим. Но я остановился и присел не из-за слепого гоблина. Я смотрел на небольшую стенную решетку со среднего размера ячеями. Мне показалось, что я уловил за решеткой движение. Там несколько раз что-то мелькнуло, и общая направленность движения была в сторону третьего прохода. Будто за стеной кто-то спешил следом за слепцом. Из решетки в полу перекрестка исходил теплый влажный воздух, над полом висело что-то вроде белесого тумана. Он и скрыл нас, на решетку я смотрел поверх тумана. Тридцать секунд. Минута… Ничего не происходит, нет и намека на движение в темноте за решеткой.

Едва слышно спросил:

– Ты видела, как за решеткой что-то мелькнуло?

– Не – мотнула головой Йорка – Что там было?

– Не знаю…

– Может показалось? Тут туман ползает… и туда уходит…

– Может и показалось…

Туман на самом деле «тут ползал и туда уходил» – волнообразно колышущаяся над полом туманная масса медленно утягивалась в стенные решетки. Весь перекресток «дышал», двигался. Тут немудрено и ошибиться.

Ладно…

– Далеко еще?

– Почти пришли – с вернувшейся жизнерадостностью ответила Йорка – Пошли! Еще шагов тридцать, потом поворот налево – и там место нашей ночной работы.

– Ночной смены – поправил я.

– И что изменилось от того, что ты одно слово заменил?

– Звучать стало круто!

– Да ничего подобного!

– Что бы ты понимала!

– Пф! Не убедил ты меня, гоблин Оди. Не убедил…

Йорка не ошиблась. Через несколько минут мы оказались в одном из самых больших из виденных мною залов. Под потолком два рельса, две полусферы мотаются с приличной скоростью, изредка залетая в коридоры и снова возвращаясь. Как машинально отметил – зал все время под присмотром системы. Это стало ясно через несколько минут наблюдения – скорость полусфер действительно впечатляла. А вот потолок зала низковат – снова та самая старая архитектура.

В огромном зале мы двое и слепец.

Ну или почти слепец. Он, шагах в сорока, но наше приближение для него пока загадка – тут полно исходящих с разных сторон звуков, что прекрасно маскируют шум наших шагов. Парень в бейсболке чем-то занят около небольшого возвышения в центре зала. Что-то мудрит с куском ткани. Перекинул конец через шею вроде бы… и вяжет узлы… Йорка тащит меня туда же – значит, там и находится стартовая точка нашей сегодняшней работы.

Пока шагаю за весело что-то бурчащей в своем стиле напарницей – лопнуть и сдохнуть – кручу головой, осматриваясь и запоминая мелкие детали.

Большой зал. Шесть входов-выходов. Приведший сюда нас отмечен цифрой 13. Три стены зала похожи друг на друга – потускневший металл и решетки через равные промежутки. Четвертая стена… она выглядит странно, хотя здесь столько странных мест, что пора бы уже привыкнуть и перестать удивляться. Четвертая стена лишена решеток, зато визуально похожа на кусок сыра, где каждое квадратное отверстие закрыто стальной пронумерованной заслонкой. Отверстия идут в семь рядов. К верхним ведут довольно крутые железные лестницы. С левой и с правой стороны каждого ряда имеется по заглавной букве. В самом верху буква А, потом Б… Черт! Мои бедные-бедные колени… у меня в задание ведь отмечены первые буквы алфавита…

– Придется попотеть немного – вздыхает Йорка и тут же меня утешает – Но ты не бойся, гоблин. Тут еще ждать приходится пока откроется заслонка. Хотя поднимать их ой как муторно, если честно – тяжелые!

Тут он нас и услышал – слепец – вскинул тревожно голову, оставив возню около возвышения. Рука поползла к поясной сумке. Сделав еще шаг, я спокойно сказал:

– Привет. Не дергайся, парень. Работай себе спокойно.

Пауза… он, наклонив голову к плечу, наставив на нас низко опущенный козырек бейсболки, некоторое время размышляет. Губы плотно сжаты, плечи напряжены. Он не расслабляется, пытается решить – стоит ждать неприятностей или нет?

Я повторяю:

– Не дергайся. Тебе мешать с напарницей не собираемся. Если же появятся гриферы и решат поиздеваться – мы с ними поговорим.

– Привет. И спасибо… – в голосе нескрываемые тревожные нотки, но руку от сумки он убрал – Здесь гриферы боятся пакостить.

Но не потому, что мои слова его успокоили – он просто вспомнил про полусферы на потолке. Хотя бы одна постоянно в зале и наблюдает. Поэтому и гриферы здесь шутить не рискуют. Сейчас он размышляет о другом – о коридорах. Мало завершить работу. Надо еще успешно вернуться в безопасные коридоры.

– Ну и отлично – сказал я и уставился на возвышение.

Хм…

Это что-то вроде металлического горба сваренного из больших изогнутых плит металла. Шага три в длину, два в ширину, метра два в высоту. Сооружение солидное. Крепкое. Металл сваривали старательно. Причем работал не слишком опытный сварщик. И возвышение соорудили недавно, металл свежий, еще не потускневший. Возвышение гораздо моложе этого зала. К стальному горбу намертво приделано что-то вроде полочки сантиметров в сорок шириной. Метра два в длину. По краям снабжена сантиметровой высоты вертикальным полосками. Так что это даже не полка, а лоток. На лотке лежат металлические кубики…