Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 150

Наклонившись, сообщил желаемое. Ничем не выдав удивления, служащий кивнул:

– Все будет исполнено. И доставлено.

– Найдете нас?

– Обязательно найдем, бвана.

Паренек удалился, а я зашагал к выходу, на ходу натягивая шуршащий дождевик, очки и полумаску. Во рту медленно исчезал вкус жареной рыбы и апельсинов. Только что – не вчера, а именно только что – я кое-что понял. Я люблю рыбу. Я люблю рыбу с невероятной силой. Я готов жрать ее каждый день. И это не жадность гоблина всю жизнь видевшего только дешевые пресные пищбрикеты. Нет. Это моя страсть, которую не смогла уничтожить даже блокировка памяти. А еще я люблю плавать – меня буквально потянуло к фальшивому морскому побережью. Плевать я хотел на песок и жирных грязных птиц. Меня потянула к себе вода. Потянула неудержимо. И откуда-то я знал – плавать я умею. И плаваю я просто отлично…

Проверять системные сообщения я не стал. Убедившись, что система легко меняет время заданий, заставляя своих гоблинов выйти на работу и службу пораньше, я решил не давать ей пока такого шанса. На следующие три часа у меня были совсем другие планы. Прекрасные, если не сказать потрясающие планы по нашему времяпрепровождению.

Искренне надеюсь, что мои планы понравятся и команде.

Хотя…

Да насрать мне…

Понравятся или нет – им придется через это пройти.

Вытянув руку, поймал за локоток миловидную пухлую шатенку в микроскопических зеленых шортиках и просторной сетке на плечах.

– Я готова – улыбнулась шатенка, прижимаясь ко мне грудью.

– Где здесь поблизости самая грязная и вонючая улица? Чтобы дерьма прямо по пояс или даже выше? Чтобы шагать и хлебать, шагать и хлебать…

– О… – округлила розовые губки девушка – Но я…

– Желание бваны Оди будет выполнено – тихо шепнул ей в милое ушко непонятно откуда взявшийся паренек-служитель.

Шатенка вздрогнула, обреченно кивнула:

– Я провожу вас…

– Без тебя – улыбнулся я и увидел, как вновь оживают глаза пухляшки – Просто скажи.

– Лучше я, бвана – церемонно поклонился паренек – От выхода – направо. На первом повороте снова направо, на следующем опять направо – и вы на месте.

– Прямо позади борделя? – уточнил я.

– Зато будет куда зайти отмыться, бвана Оди.

– Это точно – кивнул я, широко улыбаясь – Это точно…

– О нет… я утопила его… я утопила свое шило – привалившись к склизкой стене, медленно по ней съезжая, причитала Йорка – Сука… я тупая сука… я утопила его…

– Я помогу – утирая с лица дерьмо, просипел вынырнувший из жижи зомби, с трудом выпрямляясь, выдирая из тягучего месива уже одеревеневшее от перенапряжения и холода тело.

На нас давно не было дождевиков – смысл? Льющаяся со стальных небес моча только помогала, хоть как-то промывая горящие от едкой жижи глаза.

– Не помогать! – заорал я, втягивая себя на то, что некогда было теплым и сухим стенным выступом, моржовым лежбищем, а превратилось слегка притопленной мелью в море дерьма. Дрожащие руки подогнулись, я с плеском рухнул, успев перевернуться на бок. Отдуваясь, повторил – Она сама нырнет за своим гребаным шилом! Найдет его! И! Держа на изготовку, по пути отрабатывая удары, доберется до меня. Как и все вы, долбаные гоблины! Вперед!

Запрокинув голову, хохотал Рэк, отставший от меня на шестом витке устроенного мною марш-броска. Орк не сдался. Просто замедлился, но продолжал упорно переставлять ноги. На третьем месте по скорости оказался Баск. Йорка последняя – но с ее ранами это вполне понятно. Я еще проявил понимание и доброту, не став протестовать, когда она потратила на себя все тюбики медицинского клея, для надежности еще раз пройдясь по всем ранам.

Сдернув с плеча ремень, аккуратно снял с игстрела оборачивающую его пленку, из положения лежа прицелился, трижды нажал на спусковую клавишу. Из трех игл две угодили в цель – плавающий в жиже пластиковый красный ящик. Перезарядив, выстрелил еще трижды. Один из трех в цель – руки ощутимо тряслись. Перезарядил. Отстрелялся. Два из трех в цель. Перезарядившись, собрал картриджи, распихал по карманам того, что еще совсем недавно было штанами. Упаковал игстрел и, с обреченным стоном, сполз обратно в море дерьма, что достигало мне до пояса.

Третий час ада…

Мои ощущения не передать словами.

Это не описать. Это можно только почувствовать.

Кожа горит, глаза уже даже не слезятся, меня корежит и лихорадит, перенапряженные мышцы требуют немедленного отдыха. Тошнота, рвота… это давно уже позади. Опустевший желудок молчит. Вообще все позывы исчезли – я не хочу пить, есть, не хочу ничего. Я даже не хочу отсюда выбраться. В голове осталось только монотонное гудение и горящие пункты мною же придуманного списка наших действий.

За борделем оказался заброшенный частично затопленный коридор. Отрезок длиной в триста метров, закрытый по краям высокими наваренными щитами. В потолке несколько сквозных щелей с выгнутыми наружу краями – есть над чем задуматься. Из щелей выползает тягучее бурое месиво. Выползает неудержимо. Попробуй перекрой дыру, когда тут поступает тонна за тонной. Где-то само собой есть сточные решетки, и они кое-как справляются – благодаря работягам, что изредка появляются здесь и, даже не глядя по сторонам, со стонами плюхаются в жижу и двигаются вдоль стен, ожесточенно работая стальными шестами. Они вдоль стен – а мы смело прямо по середине, поочередно отыгрывая сначала штурм, а затем отступление. Потом снова штурм – и снова отступление.

Бойцы двигаются за мной, прикрываются щитом и тушей Рэка, перестраиваются, по команде опускаются по шею. Особенно бойцы радуются, когда я кричу одну из своих излюбленных команд «Рэк ранен! Спасайте его жопу!». С благодарными стонами бойцы хватают хрипло дышащего орка, тащат его по жиже за собой, а я слежу, чтобы Рэк им не помогал. Следом ранят другого солдата. Единственный кого не ранили ни разу – это я. Я прошагал каждый метр гребанного маршрута много раза туда и обратно.

И вот сейчас последний рывок…

Разгребая грязь, переваливаясь, чувствуя, как противно кружится голова и как тоскливо что-то екает внутри, как мягко и неотвратимо начинают подгибаться колени, а в пояснице проворачивается раскаленный гвоздь, я упрямо шагаю вперед до тех пор, пока руки не касаются стального щита-перегородки.

Перевалившись, я повисаю на нем, бесславно повернувшись задницей к бредущим за мной бойцам. Кто-то хватает меня за пояс штанов. Цепляется, начинает карабкаться. Чуть повернув голову, вижу опускающийся ботинок. Успеваю дернуть шее, избегая ребристой подошвы и Йорка просто вываливается наружу, с мокрым шлепком ударяясь о пол и замирая.

– Дерьмо… дерьмо… сучье дерьмо… – безостановочно шепчет она, шевеля губами над тягучей лужей, медленно уходящей в сточную решетку.

– Тебе понравилось, гоблин? – выдавливаю я из себя и, заставив податься вперед, вываливаюсь следом, падая на Йорку.

– А черт… пошел ты… пошел ты…

– Я… – с этим странным началом без продолжения на пол падает зомби.

Упал и затих, разбросав руки и глядя в потолок. Ему по лицу стучит обильная капель, но зомби не реагирует. Последним с говнополигона – как я его окрестил на третьем витке – выползает орк. Он пытается бодро скалить клыки, но поскальзывается, падает и тоже замирает.

Все четверо здесь. В полностью непригодном для чего-либо кроме бездвижного лежания состоянии.

Нам понадобилось несколько минут, чтобы хоть немного ожить. Шевельнувшись, я с трудом уселся, зыркнул на удивленно застывшего хрена в желтом дождевике. Тот недоуменно блеснул окулярами защитной маски, но шматок брошенного Рэком дерьма залепил резиновое лицо и обратил любопытного гоблина в бегство. Привалившись к стене, я глухо рассмеялся:

– Никому не плакать, гоблины. Никому не рыдать.

– Ты о чем? – едва слышно спросила продолжающая лежать.

– Я проверил меню заданий.

– Мы тоже. Просто чистка решеток.

– Ага. На указатель стенной глянь-ка.