Семья. Измена. Развод (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 10

Делаю. Миша высовывается в люк, Марка тащит за собой. Сажает на крышу и держит.

Еду по полю в небольшом ужасе. Марк же не свалится оттуда? Судя по визгам и летящему в воздухе змею, он в восторге. А за безопасность отвечает Миша, не я…

После Князев открывает багажник и усаживает туда Марка. В ход идет все, что он насобирал в холодильнике. Соки, бутерброды и ягоды.

Марк без умолку болтает о том, как ему понравилось запускать змея из машины, и жует бутерброд с колбасой.

Солнце начинает садиться. Поднимается ветер. Ежусь и растираю плечи руками. Накинула ветровку прямо на майку же.

Миша снимает с себя куртку и набрасывает ее на мои плечи. Сам остается в одной футболке.

— Папа, а мы еще так поедем?

— Темно уже. На выходных давай?

— Ага, — Марк пьет сок, а когда снова начинает есть бутерброд, чавкает.

— Марк, некрасиво, — прищуриваюсь, а сама улыбаюсь.

— Я чуть-чуть.

Когда приезжаем домой, Марк бежит в мою спальню и тащит туда Мишу.

— Мама, давай сегодня все вместе спать, папа не будет храпеть.

Храп, естественно, «официальная» версия для сына, почему мы не спим вместе.

Глава 9

Примерно в девять Марк вырубается у меня на кровати, окруженный игрушками, книжками и родителями. Да, мы с Князевым все это время лежим рядом с сыном. Искупаем вину за скандал, выходит?

Поправляю одеяло, целую Марка в висок и поднимаюсь на ноги. Муж встает следом.

Оба молча покидаем спальню и расходимся в разные стороны.

Пока я делаю на кухне для себя чай, слышу, как хлопает входная дверь. Выглядываю в окно и вижу, что Мишина машина покидает территорию дома.

— А папа где?

Марк толком не успевает глаза открыть, но уже спрашивает об отце.

— На работу поехал. Там что-то срочное.

— Он не будет с нами завтракать?

— Он был очень расстроен и не хотел пропускать завтрак, но ему было нужно поехать на работу, сынок.

Марк кивает, будто и правда понял всю важность отъезда отца, и слезает с кровати. Сам идет умываться и чистить зубы. Даже заставлять не приходится. Удивительно. Но что-то мне подсказывает, что ноги растут прямиком из нашего скандала.

Он ведь и правда решил, что мы из-за него ругаемся.

Мой бедный мальчик. Нет, я просто ужасная мать. Ужасная…

Пока готовлю завтрак, включаю телевизор и попадаю на местные новости, по которым показывают Князева. Он расхаживает по территории своего агропромышленного предприятия и отвечает на вопросы журналиста.

Хочу переключить, но слышу за спиной топот маленьких ножек.

— О, — Марк забирается на стул и с горящими глазами смотрит в экран, — папу показывают. Круто, да?

— Очень, — улыбаюсь и радуюсь, что этот блок не вставили в мою сводку. — Сырники с вареньем или сметаной будешь?

— Сырники? Не каша?

Посмеиваюсь. Завтрак у нас разнообразием не отличается. А сырники на масле я сегодня жарю исключительно из чувства вины.

— Не каша. Могу клубнику потолочь с сахаром, если хочешь.

— Хочу.

Ставлю сырники на стол и даю Марку тарелку.

— Спасибо, мам.

— Пожалуйста, — сажусь рядом с сыном и с улыбкой наблюдаю, как он уплетает завтрак.

Когда во двор въезжает машина отца, которую я вижу в окна, слегка напрягаюсь. Он не должен быть в городе как минимум до понедельника. Сегодня пятница, и, с чего он вернулся раньше, ума не приложу.

Марк тоже замечает машину.

— Деда приехал, — спрыгивает со стула и бежит встречать.

Иду следом, только вот восторга его не разделяю.

— Ничего себе, — слышу папин голос, — да ты подрос. Сколько я тебя не видел? Пять дней? А ты уже вымахал.

Папа сидит перед Марком на корточках, улыбается, заметив меня, кивает.

— Привет, — взмахиваю рукой, а внутри все содрогается.

Зачем он приехал? Он никогда не появляется просто так.

— Мам, смотри, что деда подарил, — сын показывает мне коробку с новым смартфоном.

— Пап, — вздыхаю.

— Не пыхти, — отец морщится, — могу я внука порадовать или нет? Маркуш, беги пока, коробку вскрывай, я сейчас подойду.

— Хорошо.

— Марк, доешь сначала.

Сын кивает и несется обратно в кухню, по пути срывая защитные полоски с телефонной коробки.

— Я хочу с тобой поговорить, — притормаживаю отца на пороге.

— О чем?

— Я хочу развестись.

— Опять старую пластинку зажевало? Чего тебе снова не так?

— Я стала свидетельницей его измены.

Папа смеется.

— Изменил, и что? Ты теперь сына без отца решила оставить? О ребенке совсем не думаешь? Какой еще развод?

— Я застала его с другой. А если Марк это увидит?

— Детонька, мало ли где и с кем ты его застала. У вас ребенок. Ему полная семья нужна.

— У него другие женщины есть, я знаю. Много. Он нас всех с грязью мешает. Как ты не понимаешь, папа?

— Перетерпи. Нагуляется и вернется. Зря я столько сил приложил, чтобы ваша свадьба состоялась?

— Я его ненавижу. Понимаешь? Ненавижу!

— Я поговорю с Мишей, а ты о сыне думай. Домой я тебя обратно не приму. Даже не надейся.

— Я так больше не могу, ты меня слышишь вообще?

— Он тебя бьет? Голос повышает? Может быть, не дает денег или сына лупит? Оскорбляет вас как-то?

— Нет.

— То есть у него есть другие женщины и все? Тебя не устраивает, что он как-то супружеский долг не выполняет или что? Я понять не могу. Ты сама орала, как он тебе противен. Вот он тебя не трогает. Мы это с ним обговаривали, чтоб без твоего согласия и пальцем не трогал. Чего тебе еще надо? Живешь на всем готовом, но при этом постоянно ноешь. Все тебе вечно не так. Зря я тебя не лупил в детстве, мать все твою слушал.

— А Марк? Он вырастет и все узнает. Разве ты не понимаешь? А я? Я всю жизнь должна жить с тем, кого не люблю?

— Так полюби. Создай нормальную семью. За такие вещи женщины в ответе. А если мужик не на тебя, а на других баб смотрит, так сама виновата. Надо как-то поактивней быть, значит. Я не допущу, чтобы мой внук без отца рос. Хоть раз в жизни о ком-то другом, кроме себя любимой, подумай! У нас общий бизнес. Ты хотя бы своей пустой головой представляешь масштабы? На что ты так хорошо живешь? На чьи деньги? За счет кого?

Отец недовольно поправляет галстук и проходит в дом.

Закрываю дверь. Выдыхаю.

Бессмысленный разговор со стеной. Он меня никогда не услышит и не поймет.

На что я вообще надеялась?

— Если опять выкинешь какой-нибудь фокус, я тебя собственными руками, — папа понижает голос до шепота, так, чтобы Марк не услышал, но почему-то звук, что слетает с его губ, кажется еще более устрашающим. — Марк, ну что там? Разобрался?

— Конечно.

В одной руке сын держит сырник, а в другой — уже распакованный и включенный телефон.

— Не нужно приучать его к гаджетам, — забираю айфон, — сначала едим, потом играем.

— Ну мам!

— Марк, — говорю чуть строже.

— Миша где? — папа осматривается.

— Папу на работу срочно вызвали, — вставляет свои пять копеек Марк, — там что-то срочное.

— Когда? А я почему не знаю?

Прищуриваюсь и смотрю на отца. Давай уже быстрее соображай, по каким делам и куда мог свалить твой любимый зять.

Поджимаю губы и кошусь на Марка. Отец приподнимает брови.

— Ну точно, — хлопает себя по ноге, — забыл. Склероз у деда. А ты чего не в саду сегодня?

— А у меня выходной, — врет с широченной улыбкой.

— Да? Тогда поехали к нам. Бабушка там по тебе скучает.

— Мам, можно?

— Можно, беги собираться.

Папа смотрит Марку вслед, а когда тот скрывается из вида, переводит взгляд на меня.

— Не смей, Дашка, поняла меня? Только попробуй что-нибудь выкинуть. Не время сейчас, дочь, годика через два что хочешь будешь делать. А сейчас нельзя. Кофе мне налей.

— Сам наливай, мне Марка собрать надо, — круто разворачиваюсь на пятках и поднимаюсь в детскую.