Шуруп - Васильев Владимир Николаевич - Страница 47

Откопав находку больше чем наполовину, Виталий остановился и поглядел наверх, на мастера.

– Наверное, уже можно пробовать это поднять. Должно вынуться.

– За лопату? – уточнил Терентьев.

– Не знаю, – Виталий пожал плечами. – Могу и руками выворотить.

– Давай руками! – решил Терентьев. – Только перчатки надень!

Перчатки Виталий и сам бы надел – голыми руками хвататься за это чёрное не пойми что однозначно не хотелось.

Надел. Вдохнул-выдохнул. Встал перед чёрным комом на колени и для начала осторожно коснулся его.

– Внимание! – донёсся голос; судя по тембру – внешнее оповещение на планшет Терентьева.

Виталий застыл. Сердце заколотилось сильнее, а под одеждой по спине, щекоча, скатилась капелька пота.

– Над базой!

Что там? Виталий напрягся и вскочил с колен, готовый сию секунду выпрыгнуть из ямы и опрометью кинуться к «Темпесту» фон Платена. Однако Терентьев никаких команд не отдавал, он стоял на краю ямы, и рука его была простёрта к Виталию, раскрытой ладонью вперёд. Истолковать такой жест можно было единственным способом: «Спокойно! Замри!»

Виталий дисциплинированно замер, неотрывно глядя на мастера.

– Запись ведётся, надеюсь? – сварливо поинтересовался Терентьев.

– Разумеется! – с лёгким раздражением ответили ему.

– Кто-нибудь разобрал, что это было?

– Сейчас поглядим, – ответил тот же голос уже спокойнее. – А лучше поглядите сами. Даю повтор!

Терентьев убрал протянутую к Виталию руку. Точнее, вытащил ею планшет из нагрудного кармана и стал смотреть на экран.

– ёлки-палки! – сказал Терентьев со странным выражением. – Да это ж ты, стажёр!

Нечего не понимающий Виталий продолжал стоять по пояс в яме, но руками упирался в её край, готовый в любой момент выбраться наверх.

– Слушай, прикоснись к этой штуке снова, а? – попросил Терентьев.

Именно попросил, а не скомандовал, это чувствовалось.

Виталий кивнул и медленно обернулся. Полуоткопанный ком лежал себе в ямке на дне большой ямы, и из него по-прежнему косо торчала лопата.

Присев рядом, Виталий осторожно прикоснулся к чёрной поверхности кончиками пальцев правой руки.

– Вот! Снова!

Виталий невольно отдёрнул руку.

– Ну, точно! – воскликнул Терентьев. – Это он!

«О чем мастер толкует?» – тоскливо подумал Виталий. Было совершенно понятно, что объяснять ему сейчас никто ничего не собирается – потому что не время. Нужно просто выполнять команды мастера, и тогда всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Надо верить, что всё будет хорошо, и тогда действительно всё будет хорошо.

И – главное – точно и чётко выполнять команды.

– Что ты чувствуешь, когда прикасаешься к нему? – требовательно спросил Терентьев.

Виталий глянул на него, стоящего на краю ямы, снизу вверх.

– Ничего, – признался он. – Просто прикасаюсь и всё.

– Хорошо. Попробуй коснуться его обеими руками. Только не двигай пока, просто обхвати ладонями, как будто хочешь поднять.

– Ага, – кивнул Виталий и снова повернулся к находке. Чёрный комок не выглядел опасным или угрожающим. Ни капельки. Кусок смолы с застрявшей лопатой, не более.

Практически без страха, только с любопытством Виталий прижал к его бокам обе ладони в перчатках. Более всего его сейчас интересовало – что теперь скажут по громкой со слежения?

– Ну и ну, – сказали со слежения. – Это он, да? Твой стажёр, капитан?

– Да, это он. Собственной персоной.

– Экий он у тебя… полупрозрачный.

«Полупрозрачный?» – подумал Виталий, чувствуя одновременно беспомощность и жгучее любопытство.

– Пробуй поднять! – скомандовал Терентьев решительно.

Снова скомандовал. Просьбы кончились.

Виталий вздохнул и попробовал качнуть находку вправо-влево, чтобы выворотить из земли. Это удалось почти без усилий, первым же движением он вынул «картофелину» из грунта и, держа её на весу перед собой, встал на дне ямы в полный рост. Торчащая лопата немного мешала, но не очень.

– Держу! – сообщил он зачем-то, хотя это и так было понятно.

– Клади на край и выбирайся из ямы! – велел Терентьев.

И снова громче кому-то другому:

– Сейф! Сюда, ближе!

А сам помог выбраться Виталию, хотя помощь тому была не нужна, легко выбрался бы и сам.

Около ямы обнаружился двуногий шагающий погрузчик с сапёрным сейфом в уродливых металлических лапах. За сейфом можно было рассмотреть оператора, опутанного гибкими датчиками и сервотягами. Оператор как раз шевельнул руками, погрузчик опустил сейф почти к самой земле. Откуда-то сбоку подскочил мичман-сапёр и сноровисто откинул толстенную дверцу.

– Ну, чего, грузи! – вздохнул Терентьев.

– А лопата? – с сомнением протянул Виталий.

– Потом попробуем выдернуть.

«Потом так потом», – подумал Виталий и уже практически без колебаний и опасений взял находку в руки во второй раз.

Она была довольно тяжёлой для своих размеров – как ведро воды примерно.

Осторожно поместив «картофелину» в сейф (оттуда только рукоять лопаты торчала), Виталий вопросительно повернулся к мастеру.

Тот смотрел попеременно то на Виталия, то на экран планшета.

– Выдёргивай! – скомандовал он наконец.

Виталий встал рядом с сейфом, вцепился обеими руками в черенок лопаты, одной ногой упёрся в «картофелину» и осторожно попробовал лопату освободить.

Со второй попытки получилось. Лопата выдернулась с некоторым усилием, но не скажешь, чтобы каким-то запредельным. Топор, с размаху всаженный в деревянную чурку, обычно выдернуть труднее.

На поверхности кома остался неглубокий рубец, но он на глазах затягивался.

«Смола и смола! – подумал Виталий снова. – Густая, вязкая…»

– Сейф запереть и всем на борт! Сапёры – к себе на «Ледерин»! Стажёр – на «Темпест»! Можно шагом.

Погрузчик вновь поднял запертый сейф на уровень «груди» и, громыхая сочленениями, зашагал к кораблю сапёров. Виталий, опираясь на лопату, как на посох, направился к открытому люку «Темпеста».

Терентьев поднялся на борт последним, когда «Ледерин» с сапёрами уже взлетел, а Виталий, содрав перчатки, сняв шлем и пристегнувшись, развалился в кресле.

Перед самым взлётом фон Платен выглянул из кабины, поймал взгляд Виталия и молча показал ему кулак с отогнутым вверх большим пальцем.

А через минуту они взлетели.

Виталий, конечно же, не утерпел и сразу после взлёта толкнул мастера локтем.

– Что там было-то? Чего меня поминали?

Терентьев искоса поглядел на него.

– О! – сказал он, делая значительное лицо. – Это лучше смотреть. Причём на большом экране.

– Ну хоть в общих чертах! – взмолился Виталий. – Я ж погибну от любопытства, пока до экрана доберёмся!

– Не погибнешь, – безапелляционно заявил Терентьев. – Я вообще ещё не решил – стоит тебе всё это показывать или нет.

– Эх, мастер, – вздохнул Виталий разочарованно. – Смерти моей желаешь…

Терентьев немедленно нахмурился.

– А вот об этом вслух не надо… – сказал он с нажимом. – Ты пока там, в яме, с хернёй этой инопланетной возился, я чуть не родил, ей-богу. Не надо. Примета такая – не поминай всуе…

– Понял, не буду, – протянул Виталий уныло.

Похоже, следовало смириться: самое интересное прямо сейчас ему не откроют и не прояснят. Невзирая на только что завершившуюся могучую эпопею с откапыванием. На полноценный подвиг оно, конечно же, не тянуло, но нечто героическое в сегодняшних вечерних раскопках определённо присутствовало. И, в принципе, Виталий вполне имел право записать сегодняшний день в безоговорочный актив, плюс сдержанно погордиться – вот, мол, не сдрейфил в трудную минуту, сработал на отлично.

Но на что же всё-таки намекали ребята со слежения? Завянуть же можно от неведения и тоски…

Корабль в сегодняшней операции требовался не столько качестве транспорта, сколько в роли экстренного эвакуатора, поэтому полёт был совсем недолгим. Фон Платен аккуратно посадил свой «Темпест» в пределах красного уголка, неподалёку от КШМ-ки командующего. С неё всё начиналось сегодня, ею же всё и заканчивается.