Теперь командовать буду я (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 7

– Ты останешься жива и выйдешь отсюда, – повторил вкрадчивым голосом и пошел в комнату.

Хлопнула входная дверь и в кухню заглянул Степа:

– Я угли сделал, – сказал заискивающе, а я хохотнула и полезла за мясом.

– Тогда ты режешь салат, – показала ему язык и пошла на улицу жарить свинину под контролем Сени.

– Черт, как же вкусно, – слабо простонал он, смакуя каждый кусочек. – Так почему ты не готовишь дома?

– А зачем?

– Чтобы муж был доволен, – удивился Степа, а я злорадно ухмыльнулась:

– Он и так доволен, трахаясь с моей подругой.

Степа судорожно проглотил не дожёванный кусок мяса, оба уставились на меня, отложив вилки, а я продолжила невозмутимо кушать.

– Он больной что ли? – осторожно спросил Степан.

– Надеюсь здоровый, – еще более злобно ответила я, не сдерживаясь, – не хватало еще от него что-нибудь подцепить.

Парни переглянулись, а Сеня уточнил:

– Он тебе изменяет, но ты продолжаешь с ним жить?

– А я только узнала, – хмыкнула я. – Успела только разок напиться, а потом вы меня умыкнули.

– И что ты будешь делать, когда вернешься домой?

– Ну, для начала надо вернуться, – посмотрела ему в глаза, – но просто так этот козел развод не получит, – они снова переглянулись, а я резко сменила тему. – Вы вместе служили?

– Ага, – вяло отозвался Сеня.

– У вас ранения похожие, – заметила между делом.

– Допустим, но чего ты взяла, что это ранения?

– А это не так? – улыбнулась я.

– Отвечать вопросом на вопрос некрасиво.

– Я видела подобные.

– Поэтому не страшно?

– А должно быть? – я резко отложила вилку и сурово посмотрела на обоих по очереди, но быстро сдулась и на глазах предательски навернулись слезы.

На самом деле, пришлось постараться, но опустим это.

Я поднялась со своей тарелкой, выкинула остатки еды в мусор, нервно помыла ее и ушла в комнату, демонстративно хлопнув дверью, откуда не выходила до вечера. Перед сном решила сходить в туалет, подошла к двери, молча дождалась, глядя в пол, когда Степан встанет, и только после этого вышла.

Ночью я проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Спать я легла без футболки, в комнате было душно из-за закрытой двери, я откинула одеяло, ничего не опасаясь и сейчас сильно об этом пожалела. Открыла глаза, ожидая увидеть Степана, но снова просчиталась: на краю кровати сидел Арсений и разглядывал меня. Но я не испугалась, а только смутилась. Руки потянулись к краю одеяла, я попыталась прикрыться, но он сидел на нем и не сдвинулся с места. Я опустила руки и уставилась в его глаза.

– Боишься меня? – спросил он хрипло.

– Нет, – ответила честно, он осторожно провел пальцами по моему животу, а я прикрыла глаза, ощутив давно забытые чувства.

Он наклонился, убрал волосы с моего лица и поцеловал. Я невольно ответила, сердце стремительно забилось, а ладони вспотели. Он увлекался все больше, его руки жадно шарили по моему телу, я поняла, что если не остановиться, то наплюю на свои принципы, но позволить себе этого не могла, предпочитая смотреть в зеркало без отвращения. Уперлась руками в его плечи и пробормотала:

– Пожалуйста, не надо…

Он резко отстранился и спросил зло:

– Рожа моя не нравится?

– Дело не в этом, – поморщилась я в досаде, – я замужем.

– Он же тебе изменяет, – хмыкнул он.

– И поэтому я должна уподобляться? – спросила резко, а он задумался.

– Ты права. На дерьмо равняться не стоит, – и начал подниматься, но я схватила его за руку и попросила:

– Можешь просто полежать немного рядом?

– Только если ты прикроешься, – хмыкнул он, а я торопливо накрылась.

Он лег, а я уткнулась носом в его шею, с той стороны, где были шрамы и осторожно поводила по ним пальцем.

– Тебя правда они не пугают? – спросил он удивленно.

– Нет.

– И не вызывают отвращения?

А я сделала самое пошлое, что делала когда-либо в жизни: взяла его руку и засунула себе между ног.

– Похоже, что я испытываю отвращение?

– Нет, – снова хрипло ответил он, а я поспешила убрать его руку и положила на кровать, не испытывая ни малейшего чувства стеснения, и не заметила, как уснула на его плече.

Проснулась я рано и в одиночестве, слыша только, как кто-то гремит посудой, но выходить не спешила: накатило чувство неловкости за ночную выходку. Промучившись с час и зайдя в ванную, я все же выглянула в гостиную и с облегчением обнаружила Степу. Успела сварить кофе и позавтракать, прежде чем на кухне появился Сеня, снова неслышно подойдя. Я мыла чашку, а когда закончила, обернулась, едва не натолкнувшись на него. Тут же потупила взгляд, как первоклашка. Он посторонился, и я быстро вернулась в комнату разглядывать потолок, успев подметить удивленный взгляд Степы.

Легла на кровать и досадливо поморщилась.

«Стокгольмский синдром какой-то» – проворчала про себя, – «давай, влюбись еще в своего похитителя». И тут же принялась думать, чего бы такого приготовить на обед, чтобы им было вкусно.

«Коля бы на стену полез, узнай он мои мысли» – снова поморщилась, тяжело вздохнула и принялась оправдываться: – «это все окружение на меня так действует. Дома быстро приду в норму, дела сами себя не сделают. К тому же, надо избавиться от этого придурка, но для начала понять, какого хрена я тут делаю столько времени и что обсуждалось за столом в последний вечер в городе».

Я вышла на кухню, достала мясо на кости и поставила его на плиту. Дождалась, когда вода закипит, не оборачиваясь, сделала медленный огонь и снова удалилась в свою комнату, провожаемая взглядами. Вернулась через полтора часа, наварила огромную кастрюлю борща, запекла еще одну курицу, снова нажарила картошки, перехватив несколько кусочков всего подряд прямо во время готовки, ушла в комнату, закрыв дверь, завалилась без сил на кровать и задремала.

Да прибудет Спаситель

Так продолжалось еще два дня. Я ни с кем не разговаривала, за стол не садилась, ела прямо у плиты, когда готовила. Степан косился с недоумением, Арсений предпочитал не смотреть вовсе. Вопросов мне не задавали, чему я была только рада. Утром следующего дня все резко изменилось. У Степана зазвонил телефон, о существовании которого я даже не подозревала, он ответил и быстро вышел на улицу, а я занервничала. Потом он зашел со свирепым выражением и мотнул Сене головой, приглашая выйти с ним. Я выглянула в окно на кухне и увидела, как морщится Арсений, а Степан разводит руками.

– Нехорошо, – пробормотала я и начала пятиться в комнату, не в силах отвести взгляд от двери.

Она вдруг шумно открылась, и они оба ввалились с такими выражениями на лицах, что мне захотелось провалиться сквозь землю.

– Прости за то, что сейчас произойдет, – сказал Степа, в два шага преодолев дистанцию, а я снова оцепенела и застыла на месте. Он больно схватил меня и потащил в комнату, швырнув на кровать. Стащил с меня всю одежду, несколько раз с силой сжал мои бедра, а я лежала, не в силах даже сопротивляться и тихо плакала, ожидая самого худшего. Пришел Арсений, я увидела в его руках веревки и заревела в голос, он сжал челюсти и не глядя на меня привязал руки и ноги к ножкам кровати, работая методично и отстраненно.

«А ты что думала?» – ехидно заметил внутренний голос, – «что он принц на белом коне?»

Степан быстро вышел, а Арсений накинул на меня одеяло, собрал все вещи, которые они мне привезли, надорвал подол моего платья и кинул в сторону. Я ошарашено наблюдала за его перемещениями, он окинул взглядом комнату, проигнорировав меня, и вышел, оставив дверь открытой. Через пол часа входная дверь хлопнула, послышался звук мотора и вскоре стало так тихо, что уши начало закладывать.

– Это что сейчас такое было? – пробормотала я и подергала руками и ногами, но привязал он меня очень крепко. Я два часа билась как рыба об лед, окончательно обессилив, но веревки остались ровно на том же месте, где и были изначально. Начало темнеть, жутко хотелось в туалет, но ходить под себя я сочла совершенно неприемлемым и стоически терпела, но пытаться освободиться уже не могла: каждое движение приносило мучения. – Хоть бы предупредили, я бы сходила заранее, – проворчала я и решила заплакать от бессилия, скоротав за этим занятием еще пару часов.