Теперь командовать буду я (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 2

– Прости, – поморщилась я, торопливо одеваясь.

– У тебя пунктик, – пожал он плечами. – Кофе или коньяк?

– Кофе с коньяком, – решила я не выбирать.

– Узнала про Марину? – спросил после первой рюмки.

– Так ты в курсе? – и снова поморщилась.

– Все в курсе, – равнодушно отозвался он, глядя в стену, – где-то ты очень умная, а где-то такая идиотка, что диву даешься.

– Мог бы и сказать.

– А ты бы мне поверила? К тому же, идиоткой я тебя все же не считаю, в отличие от остальных, думал, ты знаешь, но обстоятельства важнее. Они ведь всегда важнее, да? – спросил с обидой, хотя обычно держал себя в руках.

– Прости, – сказала тихо и пересела ему на колени, уткнувшись носом в шею, – я правда тебя хотела.

– А то я не знаю, – проворчал он, обнимая меня за спину. – но я был бы неприятно удивлен, если бы ты дошла до конца.

– Но не остановил бы, – усмехнулась я, а он тихо засмеялся:

– Каюсь.

– Ума не приложу, что теперь делать.

– Все ты знаешь, – отмахнулся он и подрыгал ногами, – слезай давай, у меня выдержки никакой.

– Еще минуточку, – попросила я и замерла, пытаясь вобрать в себя все тепло, которое от него исходило. Ровно через минуту поднялась и смущенно улыбнулась.

– Твои биологические часы всегда меня поражали, – улыбнулся он, а потом нахмурился: – Кстати о них, ты случайно не беременна?

– Нет, – поморщилась я от одной мысли: я никогда не хотела детей. Хотя нет, не так. Я никогда не хотела детей от своего мужа.

– Тогда не вижу проблем. Потребуется время, но ты справишься. Я помогу, если нужно.

– Если бы я хотела, чтобы ты в это влезал, я бы вышла за тебя, а не за него.

– Ты не хотела, чтобы я руководил.

– Именно.

Он усмехнулся и кивнул, но последнее слово всегда должно быть за ним:

– Предложение бессрочно.

Я тяжело вздохнула и в очередной раз убедилась, что выбор, хоть и не сильно удачный в последствии, был единственно верным на тот момент. Мы оба это прекрасно знали, поэтому смогли сохранить нашу дружбу.

– Как на счет напиться? – игриво предложила я и разлила коньяк.

– Это я всегда пожалуйста, – засмеялся он и опрокинул сначала свою рюмку, а потом мою. Я наиграно возмутилась и приложилась прямо к горлышку. Он заржал, я закашлялась, но сразу полегчало.

За первой бутылкой пошла вторая, ближе к часу ночи телефон стал звонить почти беспрерывно и, наконец-то, сел, вызвав вздох облегчения. Мы завалились на кровать, обнявшись, и я мгновенно уснула.

Пробуждение было не из приятных: голова нещадно болела, во рту пересохло и ужасно тошнило. Я слабо простонала и услышала ответный стон с другого края кровати.

– Черт, это все-таки было слишком, – проворчал Коля и попытался подняться, но тут же опустил голову обратно. – Ты первая в душ.

– Попозже, – отмахнулась я и попыталась приподнять голову от подушки. Пошевелилась я зря: тошнота подкатила с новой силой, я подскочила и едва успела добежать до туалета.

– Жива? – прохрипел он из спальни.

– Пока не знаю, – пробормотала я и обняла унитаз, который был таким приятно прохладным. В то утро он стал моим лучшим другом. Минут через пятнадцать тяжело поднялась и с удивлением обнаружила, что стало легче. Заглянула в комнату, идя по стенке, бросив: – Рекомендую, – подняла вверх большой палец и таким же способом пошла в ванну.

Встала под холодный душ, задрала голову наверх и открыла рот, пытаясь одновременно попить и помыться. Получилось. Еще через пол часа, почувствовав себя почти человеком и облачившись в его халат, прошлепала на кухню. Нашла минералку в холодильнике, прихватила пару бутылок и вернулась с ними в кровать. Коля жадно выпил пол литра залпом и прикрыл глаза:

– Ты меня спасла.

– Должен будешь, – хмыкнула я, поддразнивая его: он ненавидел быть кому-либо обязанным. Предпочитал все свои вопросы решать самостоятельно, чем и заслужил всеобщее уважение. Он слабо шлепнул меня по бедру, не в силах предпринять более решительных военных действий, и пробормотал:

– Охота тебе издеваться над больным человеком.

– Когда ты здоровый, можно и в зубы получить, – пожала я плечами и пожертвовала ему и свою бутылку, которую тут же постигла та же участь, что и первую. Он смог повернуть на меня голову и сказал серьезно:

– Я никогда не обижу тебя.

Я устроилась у него на груди, отлично это зная и поглаживая кубики у него на животе, от которых всегда сходила с ума. Проняло и сейчас, но это идиотское правило, которое сама же и придумала, никак не шло из головы.

– Не сможешь, – сказал он тихо, держа руки подальше от меня.

– Не смогу, – раздраженно сказала я и поднялась: лежать так было настоящее издевательство над обоими. Он выдохнул и побрел в душ, а я принялась готовить завтрак.

– Домой ты, как вижу, не спешишь, – хмыкнул он, усаживаясь за стол.

– Пусть подергается, урод, – зло бросила и принялась с удовольствием уминать яичницу, размышляя, как лучше все провернуть. К моему разочарованию, план не срастался без одного крайне существенного компонента.

– Что-нибудь придумаешь, – сказал он равнодушно, наблюдая за мной.

– Время покажет, – отмахнулась я и решила не терзать свою больную голову.

– Скажешь ему, где была?

– Конечно.

– А если он решит, что мы переспали?

– Тогда он еще тупее, чем я думала.

– И будет изменять тебе не только с Мариной.

– Это уже не важно. Ладно, мне пора, – поцеловала его в щеку, быстро оделась и вышла из квартиры, на ходу вызывая такси.

Ужин не удался

Перед входной дверью меня перекосило, я схватилась за ручку покрепче, приходя в себя, и вошла.

– Что ты себе позволяешь?! – тут же набросился на меня Виталик.

«Виталик» – передразнила я его имя в уме и невольно ухмыльнулась. Он подошел ближе и принюхался:

– Ты что, нажралась вчера? – спросил озадаченно, но тут же снова набросился: – с кем же это, если не секрет?

– С Князем, – пожала я плечами и медленно пошла на кухню, размышляя, что Николая Александровича Князева за глаза никто иначе не называл уже очень давно, а вот в лицо последние года три исключительно по имени-отчеству: он у нас теперь птица высокого полета. Порылась в холодильнике, достала минералку и наконец-то выпила положенную порцию, прикрыв глаза от удовольствия. Виталий стоял со свирепой мордой и сжатыми кулаками.

«Все-таки еще тупее» – равнодушно отметила про себя.

– А ты чем занимался?

– Тебе названивал! – взвился он.

– А, телефон сел, – отмахнулась я, а он пулей вылетел из кухни, не в силах сдерживаться и громко хлопнул входной дверью. – Слава Богу, – пробормотала, закатив глаза, и пошла досыпать.

Проснувшись ближе к вечеру, сразу поняла, что в постели не одна. Открыла глаза и повернула голову: разумеется, муж лежал рядом.

– Чего тебе вздумалось так напиться? – спросил он спокойным голосом. Наверное, уже успел у Марининой юбки потереться.

– Случайно вышло, – виновато поморщилась я, изображая раскаяние, – встретились, как обычно, решили плеснуть немного коньяка в кофе, потом он закончился, а коньяк остался.

– Понятно, – хохотнул он. В моем времяпрепровождении с Колей не было так же ничего особенного. Прямо как у них с Мариной. – Мне было одиноко ночью без тебя, – прошептал он, наклонившись к самому уху, а я поморщилась, радуясь, что он не видит.

– Не могу ответить взаимностью, потому что вырубись пьяной в хлам, – хихикнула в ответ и обняла его за шею.

Конечно, мы занялись «любовью», я громко стонала и причитала что-то в высшей степени неприличное. Думаю, ему понравилось.

«Порадуйся напоследок» – ехидно думала про себя весь процесс и удалилась в ванну, как только он обмяк. Забралась под душ в попытке отмыться от мерзкого чувства.

Отец бы был мной крайне недоволен, узнай он, что я выбрала такого придурка себе в мужья. Впрочем, мне нужно было родиться мужчиной, чтобы доставить ему удовольствие своим появлением на свет. Конечно, он любил меня. Однако, возлагал слишком много надежд, не всем из которых было суждено сбыться, о чем понял очень быстро. Продолжая воспитывать меня в строгости, так свойственной военным, он все же помнил, что я просто маленькая девочка и никогда не требовал слишком многого. Этому способствовала и моя мама, удивительной доброты женщина, которая была мягким человеком. Впрочем, это не мешало ей быть и чертовски умной, а где-то даже хитрой. Она ловко управляла отцом, что он прекрасно понимал, но, пока она знала свое место, был совершенно не против. Я же впитала в себя все их качества разом, по большому счету всю жизнь учась игре и манипуляциям. Не могу сказать, что овладела этими навыками в совершенстве, но определенные успехи, безусловно, были.